Oтeц плюнул в лицo пpeдaтeлю и кpикнул: "Мы вcё paвнo пoбeдим". Иcтopия ceмьи, пepeжившeй вoйну

Oтeц плюнул в лицo пpeдaтeлю и кpикнул: "Мы вcё paвнo пoбeдим". Иcтopия ceмьи, пepeжившeй вoйну

Ленинградская область, 1941 год. На просёлочной дороге тянулась вереница испуганных людей с узлами и тележками. Пятилетняя Галя крепко сжимала руку старшего брата. Мать шла рядом, то и дело оглядываясь на небо. Внезапно над колонной беженцев раздался пронзительный вой сирен – вражеские самолёты.

"Ложись!" – закричал кто-то впереди. Мама резко толкнула Галю и её брата в придорожную канаву, накрыла своим телом. Мир вокруг взорвался гулом: неподалёку рвались бомбы, в воздух взметнулась земля. Девочка зажмурилась и закрыла уши. Её сердце стучало как барабан – она не понимала, что происходит, но чувствовала: случилась беда.

Когда Галя осмелилась открыть глаза, колонна уже в беспорядке рассыпалась по обеим сторонам дороги. Кто-то плакал, кто-то звал родных. Над головой кружили чёрные точки самолётов, продолжающих обстрел. Мать, тяжело дыша, прижала Галю к груди.

"Вставай, детка, бежим обратно!" – сказала она и, подняв детей, бросилась с ними в сторону леса. Попытка эвакуироваться из-под Ленинграда провалилась. Дороги впереди уже были отрезаны немецкими войсками. Галина Фёдоровна Ковалева (Галя), вместе с семьёй вынужденно вернулась в родную деревню Воронин Остров, даже не подозревая, какие испытания их там ждут.

Оккупация: жизнь в страхе и голоде

Война стремительно докатилась до их тихой деревушки. Летом 1941 года немецкие части вошли в Воронин Остров. Для жителей наступили страшные дни оккупации. Солдаты выгнали семью Галины из родного дома – теперь там расположился немецкий комендантский пункт.

Мать с шестью детьми (кроме Гали девчонок и мальчишек было ещё шестеро) перебралась в старую деревенскую баньку на окраине. Крохотное помещение стало их единственным убежищем. Оккупанты забрали у них корову и кур, отняли все припасы.

Голод и холод сделались постоянными спутниками семьи. Маленькая Галя не сразу понимала, почему больше нет свежего хлеба и тёплого одеяла. Она видела только, как по вечерам мать тихонько плачет, думая, что дети не замечают.

Отец Галины, Фёдор Петрович, в первые месяцы войны почти не бывал дома. Он работал машинистом паровоза и имел "бронь" – освобождение от призыва в армию, потому что перевозил на поезде оборудование заводов на Урал.

Но однажды отец вернулся в деревню и застал там чужих солдат. Вид пережитого ужаса и страданий семьи потряс его. В деревне нашлись предатели – несколько местных стали полицаями и прислуживали немцам.

Фёдор Петрович не мог сдержать гнева. Увидев одного такого полицая-предателя у родного захваченного дома, он подошёл вплотную и в ярости плюнул ему в лицо: "Мы всё равно победим!" – бросил отец. Немецкий офицер, который стоял рядом, тут же дёрнулся за пистолетом, и Фёдора повалили на землю.

Галя с мамой в ужасе наблюдали издали: казалось, сейчас отца расстреляют прямо на месте. Предатель вытирался и что-то зло выкрикивал по-немецки. Несколько томительных секунд длилось напряжение, прежде чем немец опустил оружие.

Отец остался жив, но наказание последовало немедленно – его, как и всех мужчин деревни, угнали на принудительные работы. Фёдор Петрович отправился на лесоповал, валить лес для немецких нужд, под конвоем полицаев.

Без отца семье приходилось особенно трудно. Мама работала изо всех сил, выполняя приказы оккупантов – то полоть поля для них, то стирать солдатское обмундирование. За малейшую провинность немцы грозили расправой.

Дети целыми днями сидели в бане, боялись лишний раз выйти наружу. Иногда Галя с братом бегали в лес искать съедобные корешки или ягоды, чтобы как-то утолить голод. Зимой 1942-го они питались похлёбкой из мерзлой брюквы и лепёшками из отрубей. Но даже в эти чёрные дни семья старалась держаться вместе и не терять надежды.

В 1943 году у Галина Фёдоровны родилась ещё одна сестрёнка. Малышка появилась на свет в холодной баньке под вой сирен и грохот далёкой канонады. Мать назвала её Надей – надежда на спасение, на скорый конец войны. Теперь детей стало семеро, и Галя помогала ухаживать за малышкой, отдавая ей свой кусок хлеба, чтобы сестрёнка не плакала от голода.

Дорога в неволю: из родной деревни – в чужие края

Весной 1944 года грохот орудий становился всё ближе – советские войска перешли в наступление, освобождая Ленинградскую область. Казалось, спасение рядом. Но фашисты не собирались отпускать жителей просто так. Однажды ранним утром немецкие солдаты и полицаи согнали всех селян, женщин, стариков и детей, в колонну.

Галина вместе с матерью и братьями-сёстрами оказались среди плачущих, напуганных людей. "Куда нас ведут?" – шепнула Галя старшему брату, но тот лишь покачал головой. Их погрузили в тесные, пропахшие углем и скотом товарные вагоны без окон. Двери с лязгом захлопнулись, заперев людей в темноте. Поехали.

Многие думали, что их везут на расстрел или утопят в болоте. Но состав шёл на запад. Спустя несколько мучительных дней пути людей выгрузили на какой-то станции в Литве. Оказалось, немцы решили использовать советских граждан на работах в тылу. Семью Ковалевых и других жителей деревни распределили по окрестным хуторам батрачить на местных немецких помещиков.

Галина с матерью и детьми попали в одно имение, где сразу же были вынуждены трудиться с утра до ночи. Мать – на коровнике и на поле, старшие дети – на подсобных работах. Маленькая Галя нянчила младших и помогала чем могла: носила воду, чистила картошку для скудных похлёбок.

Кормили их два раза в день мерзлой брюквой и кое-как испечёнными лепёшками из кормовой муки. За любую провинность хозяин бил плетью или не давал еды. Чужая речь вокруг, чужие злые лица – Галя скучала по родному дому, по отцу.

Ночами дети тихонько плакали, прижимаясь к маме на сеновале, но та только гладила их по головам: "Тш-ш, родные, усните… когда-нибудь всё это закончится."

Так прошло несколько месяцев. Летом 1944-го линии фронта вновь приблизились. Немцы отступали из Прибалтики под натиском Красной Армии. В спешке оккупанты решили увезти всех советских людей подальше – в Германию. Осенью семью Ковалевых вместе со многими другими снова затолкали в товарные эшелоны.

Галина не знала, куда их отправляют на этот раз. Вагоны шли всё дальше на запад, минуя чужие города и сёла. Порой через щели борта она видела, как немецкие солдаты в панике гнали машины на восток – фронт приближался и сюда.

Наконец поезд остановился. У измождённых людей отняли последние вещи, разделили мужчин и женщин, стариков и детей. Галя не хотела отпускать старшего брата, но его с другими подростками-парнями подтолкнули к отдельной колонне. Плачущих детей отрывали от матерей. В воздухе разносились крики, стоны.

Маму Гали вместе с тремя младшими тут же погнали в одну сторону, Галю и двух её братьев – в другую. Концлагерь. Это страшное слово никто не произнёс вслух, но колючая проволока вокруг бараков и окрики охранников не оставляли сомнений.

Концлагерь Мариендорф: детство за колючей проволокой

Галина оказалась в концлагере под названием Мариендорф, на территории Германии. Вместе с другими женщинами и детьми она попала в барак, где на всех были только деревянные нары и тонкие, набитые гнилой соломой матрасы. Стены дрожали от близких разрывов бомб – война докатывалась и сюда.

Узников сразу погнали на работу. Каждый день, с рассвета до заката, Галя вместе с другими подростками должна была таскать на тележках гравий и шпалы, помогая ремонтировать разбомбленные железнодорожные пути. Это была изнурительная работа даже для взрослых мужчин, а тут её выполняли женщины и дети на грани голода.

За малейшую заминку или попытку отдыха охранники безжалостно били прикладами. Заключённых два раза в день кормили жидкой баландой из брюквы.

Однажды 12-летний брат Гали не выдержал голода. Увидев по дороге с работ несколько брошенных морковок на поле, мальчик тайком сунул одну под рубаху. Вечером, когда узники возвращались в лагерь, охранник заметил оранжевый хвостик, торчащий из дырявой ткани.

"Diebstahl! (Вор)" – завопил немец. Брата выволокли из строя. Галя ужасом смотрела, как два солдата повалили мальчишку на землю. Раздались удары – сапогами, плетьми. Брат даже не крикнул – только скулил от боли, свернувшись калачиком.

Сестра хотела кинуться к нему, закрыть, но мама успела удержать Галю, прильнувшую к ограде: "Нельзя, Галочка, нас тоже убьют!" На глазах у всех измученных узников мальчика избили до полусмерти за украденную морковь.

Лишь поздно ночью братья и несколько мужчин на носилках принесли его в барак. Мальчик был весь в синяках, едва дышал. Галина всю ночь сидела рядом, держа его руку. Ей казалось, он умрёт, и она шептала: "Живи, брат… пожалуйста, живи." К счастью, брат выжил, хотя так и не смог до конца выправиться от тех побоев.

Наступил апрель 1945 года. Страшная война шла к концу – по суетливости охраны это чувствовали даже дети. Немцы стали злее и нервнее, по ночам у лагерных ворот рычали грузовики. Шли слухи, что эсэсовцы получили приказ уничтожить узников перед приходом советских войск.

Люди в бараках молились – лишь бы дожить до освобождения. И оно пришло. В конце апреля над лагерем раздалась стрельба – но на этот раз не по узникам. Это была перестрелка где-то на окраине. Охрана заметалась.

25 апреля 1945 года ворота концлагеря Мариендорф распахнулись: на территорию вошли советские солдаты. Измождённые люди сначала не поверили – слишком долгими были годы страха. Лишь когда прозвучало родное: "Товарищи, вы свободны!", до сознания Галины дошло: всё, конец мучениям.

Она бросилась обнимать маму, братьев, сестёр. Заключённые смеялись и плакали одновременно. Советские бойцы успели как раз вовремя – планы фашистов взорвать лагерь вместе с людьми были сорваны навсегда. Маленькая Галя выжила там, где, казалось, выжить было невозможно.

Возвращение и встреча, которую ждали годы

После освобождения Галине Фёдоровне и её семье предстоял долгий путь домой. Их, обессиленных, сначала обогрели и накормили в полевом госпитале. Затем через несколько недель отправили на восток – в СССР. Поезд с бывшими узниками медленно ехал через разрушенные войной земли.

Галина день и ночь думала: жив ли отец? Они столько лет ничего не знали о его судьбе. Наконец семья добралась до родной Ленинградской области. Но деревня Воронин Остров встретила их тишиной и пепелищем. Не уцелело ни одного целого дома – лишь обгоревшие печные трубы торчали на местах дворов.

Дом, где прошло Галино раннее детство, был сожжён дотла. Соседи рассказывали, что фашисты, отходя, сжигали всё, оставляя выжженную землю.

Маме с детьми ничего не оставалось, как вырыть землянку неподалёку от пепелища и жить там. Первое послевоенное лето семья Ковалевых провела, ютившись в сырой яме, укрытой брёвнами и дерном. Есть по-прежнему было почти нечего, но после ужаса концлагеря это казалось уже переживаемым.

Мирное небо над головой придавало сил. Постепенно жизнь налаживалась: мать устроилась работать на станцию, старшие сыновья занимались починкой уцелевшей техники. Осенью 1945-го Галя пошла в школу – продолжать учёбу с третьего класса, впервые с начала войны сев за парту.

В 1946 году семья перебралась в посёлок при станции Ханнила Выборгского района – туда позвали на работу многих жителей бывших прифронтовых территорий. Галине, её маме и братьям выделили комнату в бараке рядом с железнодорожной станцией.

Однажды тёплым весенним вечером того же года в дверь барака тихо постучали. Мама открыла – и вдруг охнула, словно увидела призрак. На пороге стоял исхудавший мужчина в поношенной железнодорожной форме. Галя заглянула из-за материнской спины – и сердце её замерло.

Отец! Фёдор Петрович, живой, вернулся к семье. На мгновение все застыли, не веря своим глазам, а затем дети с радостным криком кинулись к нему. Галина обхватила отца за шею, словно боялась снова потерять. Мать рыдала, прижимаясь к мужу: "Федя... родной..."

Оказалось, отец чудом избежал гибели: работая на лесоповале, он дождался наступления советских войск и присоединился к одному из частей как проводник. Дошёл с боями до родных мест и всё это время разыскивал следы семьи. Узнав через знакомых железнодорожников, где после войны оказались его жена и дети, Фёдор Петрович сразу приехал.

Так спустя годы страданий семья Ковалевых вновь воссоединилась. Для маленькой Гали это было самое настоящее чудо – финал войны лично для неё, её победа.

Ковалева Галина Федоров­на

Новая жизнь

Мирная жизнь оказалась непростой, но счастливой по-своему. Галина росла, помогала родителям и младшим. Тяжёлые военные годы не прошли бесследно: в подростковом возрасте она серьёзно переболела тифом – болезнь уложила её на несколько месяцев.

Девочка выжила, но здоровье пошатнулось, поэтому удалось проучиться лишь до 9 класса. Дальше учиться не было сил да и нужно было помогать семье. Повзрослев, Галина устроилась телефонисткой на станции Ханнила и проработала там двенадцать лет. Связь, телефоны – это было новое дело, с которым она отлично справлялась.

Затем судьба привела её на Выборгский судостроительный завод (ВСЗ) в деревообрабатывающий цех. Там Галина трудилась более 22 лет, помогая строить и ремонтировать корабли, и заслужила уважение товарищей. Её трудовая биография закончилась только с выходом на пенсию – после всего пережитого она наконец смогла отдохнуть.

Галина Фёдоровна Ковалева прожила долгую жизнь. Она вырастила достойного сына и дождалась двух внуков. За добросовестный многолетний труд Галина Фёдоровна награждена медалью "Ветеран труда" – этим скромным знаком она очень гордится.

Своим внукам Галина часто рассказывает о военном детстве. Ребята слушают, раскрыв рты, не веря, что их улыбчивая бабушка – та самая маленькая девочка, прошедшая через ад войны.

Однажды внук спросил Галину Фёдоровну: "Бабушка, тебе было очень страшно тогда?"

"Страшно, внучек... Только мы знали, что должны выжить," – ответила она мягко.

В голосе Галины по-прежнему звучала сила, закалённая в далёкие военные годы.