— Дa ceйчac вoт, aгa, ужe бeгу и пaдaю, чтoбы дeлaть у твoeй мaтepи peмoнт! Я eй чтo, бecплaтнaя peмoнтнaя бpигaдa? Пуcть нaнимaeт людeй для этoгo!

— Дa ceйчac вoт, aгa, ужe бeгу и пaдaю, чтoбы дeлaть у твoeй мaтepи peмoнт! Я eй чтo, бecплaтнaя peмoнтнaя бpигaдa? Пуcть нaнимaeт людeй для этoгo!

— Ал, я от мамы. Она тут решила ремонт затеять, — Игорь бросил ключи на тумбочку в прихожей и вошёл на кухню, где Алла, склонившись над большим листом ватмана, что-то сосредоточенно чертила тонким механическим карандашом. Воздух пах свежесваренным кофе и грифелем. — Хочет всё по-новому, освежить, так сказать. Говорит, устала от этого «бабушкиного» стиля.

Алла не подняла головы, лишь её рука на мгновение замерла над чертежом. Она доводила линию, выверяя её с точностью, не терпящей компромиссов. Этот проект был важен — сложный заказ, респектабельный клиент, большие деньги. Она была полностью погружена в мир пропорций, фактур и света.

— Это замечательно, — произнесла она нейтрально, не отрываясь от работы. — Рынок сейчас предлагает массу вариантов. Может найти бригаду на любой вкус и кошелёк.

Игорь подошёл ближе, заглядывая ей через плечо. От него пахло духами его матери — тяжёлый, приторный аромат, который Алла научилась распознавать безошибочно. Этот запах всегда был предвестником неприятностей.

— Ну при чём тут бригады… Ты же у нас дизайнер. Профессионал. Вот мама и подумала… В общем, она хочет, чтобы ты этим занялась. Сделала ей шикарный ремонт. Ты же знаешь её вкусы, сможешь угодить. Поможешь ей с выбором всего, проконтролируешь… своими руками, можно сказать, создашь красоту.

Карандаш в её руке остановился. Алла медленно выпрямилась и отложила его на стол с предельной аккуратностью, словно это был хирургический инструмент после сложной операции. Она повернулась к мужу. Её лицо, только что бывшее сосредоточенным и спокойным, стало непроницаемой маской.

— Что значит «занялась»? — переспросила она тихим, почти бесцветным голосом.

— Ну как что? — Игорь не уловил перемены в её настроении, продолжая с энтузиазмом. — Поедешь к ней, всё посмотришь, нарисуешь проект, подберёшь материалы, мебель. Сделаешь всё по высшему разряду. Для мамы же! Это же помощь семье, сыновий, так сказать, долг, который мы вместе…

Она резко встала, опрокинув стул. Грохот заставил Игоря отшатнуться и наконец замолчать. Алла посмотрела на него в упор, и в её глазах больше не было ни спокойствия, ни профессиональной отстранённости. Там полыхал холодный, яростный огонь.

— Да сейчас вот, ага, уже бегу и падаю, чтобы делать у твоей матери ремонт! Я ей что, бесплатная ремонтная бригада? Пусть нанимает людей для этого! Тем более деньги у неё на это есть!

Его лицо вытянулось. Он явно не ожидал такой реакции.

— Ал, ты чего? Это же моя мама… Какая бригада? Зачем платить чужим людям, когда в семье есть специалист такого уровня? Она просто хочет, чтобы всё было сделано с душой.

— С душой? — Алла усмехнулась, но в её усмешке не было ничего весёлого. — Твоя мама хочет не ремонт с душой. Она хочет посмотреть, как я, униженно поджав хвост, буду бегать по строительным рынкам, таскать образцы плитки и кланяться ей в пояс за каждую «гениальную» идею. Она хочет сделать из меня личную рабыню, чтобы потом рассказывать всем своим подругам, как она прогнула строптивую невестку. Это её «шикарный ремонт», Игорь! Вот его настоящая цель!

Игорь нахмурился, его лицо приобрело обиженное и упрямое выражение.

— Ты опять всё усложняешь. Просто не любишь мою мать и ищешь повод для скандала. А речь идёт об обычной семейной помощи. Я сын, я должен ей помочь. А ты моя жена.

Они стояли друг напротив друга посреди кухни. Напряжение сгустилось до предела. Алла смотрела на его растерянное и злое лицо и понимала: любой дальнейший отказ приведёт к неделям молчания, упрёков и обвинений. Она видела эту битву уже много раз и знала, что в открытом бою она проиграет, утонув в его демагогии о «семейных ценностях». И тогда она приняла решение. Буря в её глазах улеглась так же внезапно, как и началась. Она глубоко вдохнула, подошла к стулу и спокойно поставила его на место. Затем она посмотрела на Игоря, и на её губах появилась лёгкая, едва заметная улыбка.

— Хорошо, — сказала она ровным, деловым тоном. — Ты прав. Это семейный долг. Я помогу твоей маме.

Игорь опешил от такой быстрой смены настроения. Он ожидал продолжения скандала, криков, но никак не этого внезапного согласия.

— Правда? — недоверчиво переспросил он. — Вот так просто?

— Да, — её улыбка стала чуть шире, но глаза оставались холодными, как лёд. — Я сделаю для неё лучший проект. Шикарный. Такой, о котором она и мечтать не могла. Передай ей, что я приступаю к работе немедленно.

На следующий вечер Алла не стала дожидаться, пока Игорь вернётся с работы. Она накрыла на стол в гостиной, приготовив лёгкий ужин — тот, который он особенно любил. Ничто в её поведении не выдавало вчерашней бури. Она была спокойна, грациозна, её движения были выверены, а на лице играла вежливая, почти тёплая улыбка. Игорь, войдя в квартиру, с облегчением выдохнул. Конфликт, казалось, был исчерпан. Он с радостью принял правила игры, решив, что жена «остыла» и «всё поняла». Он даже почувствовал прилив гордости за себя: сумел настоять на своём, проявил мужскую твёрдость, и вот результат — мир в семье восстановлен.

Они поужинали почти в молчании, но это молчание не было гнетущим. Игорь рассказывал о своих делах на работе, Алла слушала, кивала, задавала уточняющие вопросы. Она была идеальной женой. Только её глаза, когда она смотрела на него, оставались холодными, как объектив камеры, бесстрастно фиксирующий объект.

— Я закончила, — сказала она, когда они убрали посуду. Она указала на стол, где лежала толстая папка из плотного чёрного картона с тиснением её дизайнерского логотипа.

— Уже? — искренне удивился Игорь. — Так быстро? Я думал, это займёт неделю, не меньше. Он взял папку в руки. Она была тяжёлой, солидной. От неё пахло дорогой бумагой и типографской краской. Он открыл её. На первом листе была фотореалистичная 3D-визуализация гостиной его матери. Игорь присвистнул. Это была не квартира Тамары Павловны. Это было изображение из глянцевого журнала о роскошных интерьерах. Идеально выстроенный свет, элегантная мебель в стиле современной классики, стены, покрытые сложной декоративной штукатуркой, играющей перламутровыми полутонами, паркет из тёмного дерева, уложенный французской ёлкой.

— Ничего себе… — пробормотал он, перелистывая страницу. Дальше шла кухня. Вместо старого, разбухшего от влаги гарнитура — безупречный ряд фасадов цвета слоновой кости с интегрированными ручками, столешница из цельного куска тёмного камня, новейшая встроенная техника. Он листал дальше: спальня, коридор, ванная. Каждое изображение было произведением искусства. Алла не просто «освежила» квартиру. Она перекроила её заново, создав пространство, полное достоинства, стиля и дорогого лоска.

— Алл, это… это просто невероятно, — он поднял на неё восторженный взгляд. — Мама с ума сойдёт от счастья! Ты гений! Я знал, что ты сможешь!

— Я просто сделала свою работу, — спокойно ответила она. — Пролистай до конца.

Игорь с энтузиазмом перевернул ещё несколько листов с чертежами и развёртками стен и добрался до последнего раздела. Он назывался «Смета». Он пробежал глазами по первым строчкам: «Демонтажные работы», «Выравнивание стен по маякам», «Монтаж новой электропроводки»… Цифры напротив каждой строки складывались в пугающие суммы. Он пролистывал страницу за страницей: итальянская плитка, немецкая сантехника, бельгийские светильники, паркетная доска из массива дуба… Его улыбка медленно сползала с лица. На последней странице, внизу, жирным шрифтом была выведена итоговая сумма.

Миллион сто сорок тысяч рублей.

Игорь замер. Он несколько раз перечитал цифру, как будто надеясь, что в ней есть лишний ноль, опечатка. Он медленно поднял голову. Восторг в его глазах сменился полным недоумением, которое быстро перерастало в гнев.

— Ты с ума сошла? Миллион?

— Нет, — спокойно ответила Алла, глядя ему прямо в глаза. Она сделала глоток остывшего чая. — Это рыночная стоимость материалов и работ для проекта такого уровня. Я выбирала только качественные позиции. Никакого Китая, никакого дешёвого ламината. Твоя мама хотела шикарный ремонт. Это он и есть.

Она придвинула к нему ещё один документ — тонкую папку с файлами. — Я даже свою комиссию как дизайнер и стоимость проекта не включила. Это тридцать процентов от сметы. Считай, что это мой подарок твоей маме. А это, — она легонько постучала ногтем по верхней папке, — договор на оказание услуг.

Игорь ошеломлённо уставился на аккуратно отпечатанные листы.

— Какой ещё договор?

— Стандартный, — пояснила Алла с терпением лектора. — Твоя мама его подписывает, вносит предоплату в размере семидесяти процентов, и моя бригада немедленно приступает к работе. Я, как и обещала, буду лично вести авторский надзор на объекте. Чтобы каждый светильник висел на своём месте и оттенок краски в точности соответствовал проекту. Как профессионал.

Она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

— Хотели шикарный ремонт? Будет. За шикарные деньги. Или она думала, что унизить меня можно бесплатно?

Игорь не стал спорить. Он схватил со стола свой телефон и, не говоря ни слова, вышел на балкон, плотно прикрыв за собой стеклянную дверь. Алла слышала его приглушённый, возмущённый голос, обрывки фраз, в которых чаще всего повторялось слово «мама». Она не стала подслушивать. Она спокойно налила себе ещё чаю, села за стол и положила руки на чёрную папку проекта. Это была её территория, её крепость. Она ждала.

Через сорок минут в замке повернулся ключ. Тамара Павловна вошла в квартиру не как гостья, а как ревизор, прибывший на место происшествия. Её лицо было поджато в гримасу праведного негодования, дорогое пальто она скинула на руки подскочившему сыну так, словно это был лакей. Она прошла прямиком в гостиную, где за столом сидела Алла, и остановилась напротив неё, сверля невестку тяжёлым взглядом.

— Ну, здравствуй, бизнес-леди, — произнесла она с ядовитой любезностью. — Сынок мне тут рассказал про твои… аппетиты. Решила на мне, на старухе, состояние сделать?

Алла спокойно указала на стул напротив себя.

— Здравствуйте, Тамара Павловна. Присаживайтесь. Думаю, нам следует обсудить детали проекта в деловой обстановке. Игорь, сделай маме чаю.

Игорь, суетливо повесив пальто, бросился на кухню. Тамара Павловна, фыркнув, с неохотой опустилась на стул. Её поза выражала крайнюю степень презрения.

— Какие ещё детали? — процедила она. — Деталь тут одна: моя невестка оказалась жадной и беспринципной особой, которая хочет обобрать мать своего мужа.

Алла открыла папку на странице с визуализацией гостиной. Она говорила ровным, спокойным голосом, будто вела презентацию для важного клиента.

— Вы хотели шикарный ремонт. Данный проект полностью соответствует этому определению. Здесь использованы премиальные отделочные материалы. Например, стены, — она постучала ногтем по изображению, — это венецианская штукатурка от Oikos. Очень эффектное и долговечное покрытие. На полу — инженерная доска Coswick, канадский дуб.

— Мне плевать, канадский он или африканский! — взорвалась свекровь. — Почему это стоит миллион? Ты что, из золота его делать собралась?

— Нет, не из золота. Из материалов, которые указаны в смете, — Алла перелистнула на последнюю страницу и придвинула папку к Тамаре Павловне. — Вот, посмотрите. Каждая позиция имеет артикул и наименование. Вы можете проверить цены у любого официального дилера. Они рыночные. Более того, у моей фирмы есть скидки у некоторых поставщиков, и они здесь учтены.

В этот момент вернулся Игорь с чашкой чая. Он поставил её перед матерью и замер у неё за спиной, как верный паж.

— Мам, ну может, можно как-то подешевле? Ал, ну правда, это же огромные деньги…

— Можно, — кивнула Алла, не отрывая взгляда от свекрови. — Мы можем полностью пересмотреть концепцию. Вместо инженерной доски положить ламинат тридцать второго класса. Вместо венецианской штукатурки — поклеить виниловые обои под покраску. Кухонный гарнитур заказать не с итальянскими фасадами, а из отечественного ЛДСП. Смету можно сократить втрое. Но это будет уже не шикарный ремонт. Это будет бюджетный ремонт. Я могу подготовить и такой проект, если исходное техническое задание изменилось.

Её деловой тон выводил Тамару Павловну из себя гораздо сильнее, чем если бы Алла кричала в ответ. Свекровь поняла, что её пытаются поймать в ловушку. Согласиться на дешёвый ремонт — значит признать, что она не может себе позволить то, что ей предложили, расписаться в собственной несостоятельности.

— Ты издеваешься надо мной! — зашипела она, её лицо пошло красными пятнами. — Ты прекрасно знала, что речь шла о помощи! О том, чтобы ты сделала всё по-семейному!

— «По-семейному» — это моя скидка на авторский надзор и разработку проекта, которая составляет более трёхсот тысяч рублей, — парировала Алла, её голос стал твёрдым, как сталь. — А работа сертифицированной бригады, закупка материалов и логистика — это коммерческие процессы. Они не имеют семейных категорий. Или вы предлагаете мне попросить строителей работать бесплатно, из уважения к вам?

Игорь попытался вмешаться:

— Алла, прекрати, мама не это имеет в виду…

— А что она имеет в виду, Игорь? — Алла впервые за вечер посмотрела на мужа. — Что я должна бросить свою оплачиваемую работу на несколько месяцев, чтобы стать для твоей мамы бесплатным прорабом, снабженцем и дизайнером? Чтобы она потом указывала мне на каждый огрех, допущенный нанятыми за три копейки рабочими, и говорила, что я ничего не умею? Я знаю этот сценарий. Мы его проходили, когда я помогала ей клеить обои в коридоре. Спасибо, больше не нужно.

Тамара Павловна поднялась. Маска любезности окончательно слетела с её лица, обнажив злобу и ненависть.

— Я так и знала, что ты нам не ровня. Гонору много, а души нет. Всегда только о деньгах думаешь.

Алла тоже встала. Они стояли друг напротив друга через стол, который превратился в линию фронта.

— Вы правы. Я думаю о деньгах. Потому что мой профессионализм стоит денег. А унижение, которое вы для меня готовили, — оно вообще бесценно. Но я выставила за него счёт. Рыночный. Если сумма вас не устраивает, вы всегда можете нанять другую бригаду. Или поклеить обои своими руками. Как в прошлый раз.

Когда за Тамарой Павловной закрылась входная дверь, Игорь не двинулся с места. Он так и остался стоять за пустым стулом, на котором только что сидела его мать, и смотрел на Аллу. В его взгляде смешались злость, растерянность и какая-то детская обида. Он, наконец, осознал, что ситуация вышла из-под его контроля. Он привёл в дом мать как тяжёлую артиллерию, чтобы подавить бунт, а вместо этого стал свидетелем её полного разгрома. И теперь он остался с победительницей один на один.

— Ты довольна? — его голос был глухим, лишённым привычных властных ноток. — Ты унизила мою мать. В нашем собственном доме.

Алла медленно собирала листы проекта обратно в папку. Её движения были спокойными и точными, словно она наводила порядок на рабочем столе после завершения сложной сделки.

— Я никого не унижала. Я предложила коммерческие условия для выполнения коммерческого заказа. Твоя мама отказалась. Это стандартная деловая практика.

— Какая к чёрту деловая практика! — вскричал он, ударив ладонью по спинке стула. — Это моя мать! А ты — моя жена! У нас семья, а не фирма по оказанию услуг! Неужели ты не понимаешь?

— Нет, Игорь. Похоже, это ты не понимаешь, — она закрыла папку и посмотрела на него. Её взгляд был усталым, но твёрдым. — Семья — это когда люди уважают друг друга. А не когда один пытается использовать другого в своих целях, прикрываясь красивыми словами. Твоя мама никогда не видела во мне члена семьи. Она видела во мне бесплатное приложение к своему сыну. Удобную функцию, которую можно активировать по своему желанию. И ты с этим всегда был согласен.

Он обошёл стол и встал прямо перед ней, нависая, пытаясь подавить её своим ростом, своим присутствием.

— Это всё демагогия, Алла! Я сейчас говорю о нас! О том, что ты сделала с нами! Ты поставила какие-то свои дурацкие принципы выше наших отношений! Выставила счёт моей матери! Ты понимаешь, как это выглядит со стороны?

— Мне всё равно, как это выглядит со стороны. Мне важно, чем это является на самом деле, — она не отступила, не опустила взгляд. — А является это единственным способом прекратить многолетние попытки вытереть об меня ноги.

Его лицо исказилось. Он видел, что не может пробить её броню. И тогда он пошёл на последний, отчаянный шаг. Он решил поставить на кон всё.

— Хорошо. Я понял тебя. Тогда слушай сюда. У тебя есть выбор. Прямо сейчас. Либо ты рвёшь все эти свои бумажки, звонишь моей матери, извиняешься и завтра едешь к ней делать ремонт, как нормальная жена и невестка. Бесплатно. По-человечески. Либо…

Он замолчал, давая ей возможность осознать всю тяжесть ультиматума.

— Либо можешь считать, что никакой семьи у нас больше нет. Я не буду жить с женщиной, которая объявила войну моей матери. Выбирай.

На несколько секунд в комнате воцарилась абсолютная тишина. Алла смотрела на мужа так, словно видела его впервые. В её глазах не было ни страха, ни гнева. Только холодное, кристально чистое понимание. Она медленно кивнула.

— Ты прав. Такой выбор всё меняет.

Игорь напрягся, ожидая её капитуляции. Он был уверен, что она сломается. Не может не сломаться. Но она сделала то, чего он никак не мог предвидеть. Она взяла со стола ручку. Открыла папку на последней странице — на смете. Затем открыла договор. Её рука не дрогнула. Она нашла строчку в договоре: «Разработка дизайн-проекта и авторский надзор предоставляются на безвозмездной основе в качестве семейного бонуса». Уверенным, чётким движением она перечеркнула эту фразу дважды. Затем она вернулась к смете. Взяла калькулятор на телефоне, быстро посчитала тридцать процентов от итоговой суммы. Получилось триста сорок две тысячи. Она вписала в смету новую строку: «Услуги дизайнера». И напротив неё поставила эту цифру. Ниже она вывела новую общую сумму: миллион четыреста восемьдесят две тысячи рублей. Она обвела новую итоговую цифру в кружок, чтобы она бросалась в глаза.

Затем она подняла на ошеломлённого Игоря свой спокойный, деловой взгляд.

— Раз уж речь зашла о том, что семьи у нас больше нет, то и семейные бонусы аннулируются. Это полная стоимость проекта. С учётом моей работы. Я думаю, это справедливо.

Она аккуратно положила ручку рядом с папкой и придвинула документы к нему.

— Срок действия коммерческого предложения — три рабочих дня. Жду решения и предоплату…