— Твoя жeнa cмeнилa пин-кoд нa кapтe, я тeпepь шкaф купить нe мoгу! — вepeщaлa cвeкpoвь

— Твoя жeнa cмeнилa пин-кoд нa кapтe, я тeпepь шкaф купить нe мoгу! — вepeщaлa cвeкpoвь

Виктория всегда считала себя доброй и отзывчивой женщиной. Когда три года назад вышла замуж за Константина, отношения с его матерью, Людмилой Георгиевной, складывались вполне дружелюбно. Свекровь часто заходила в гости, помогала с домашними делами, а Виктория искренне ценила эту поддержку.

Первый раз передать банковскую карту для покупок попросил сам муж.

— Вик, мама в магазин идёт, дай ей свою карту, пусть хлеба купит и молока, — сказал Константин, собираясь на работу. — У меня наличных нет, а банкомат по дороге.

Виктория без раздумий достала карту из кошелька и записала пин-код на листочке.

— Людмила Георгиевна, возьмите, пожалуйста. Только не забудьте принести чек.

Свекровь улыбнулась и аккуратно убрала карту в сумочку.

— Конечно, доченька. Спасибо за доверие.

Тогда это казалось обычной семейной взаимопомощью. Людмила Георгиевна действительно купила только необходимые продукты и вернула карту вместе с чеком. Виктория даже не проверяла сумму — доверяла полностью.

Постепенно такие просьбы стали частыми. То свекровь шла в аптеку за лекарствами для всех, то в магазин за продуктами к приходу гостей, то Константин просил передать карту матери, когда сам не успевал забежать в супермаркет. Виктория привыкла и не видела в этом ничего плохого. Людмила Георгиевна всегда приносила чеки, всегда покупала именно то, о чём договаривались.

Однажды в сентябре Константин вернулся домой особенно довольный.

— Вик, мама нашла отличную акцию на пылесосы! Старый наш совсем сдох, а тут такая скидка. Дашь карту? Людмила Георгиевна уже поехала в торговый центр.

— А сколько стоит? — поинтересовалась Виктория.

— Ну, обычная цена для хорошего пылесоса. Зато немецкий, качественный.

Виктория кивнула и передала карту. Пылесос действительно нужен был давно, а Людмила Георгиевна разбиралась в технике не хуже продавцов.

Когда вечером свекровь вернулась с покупкой, Виктория удивилась размеру коробки.

— Людмила Георгиевна, какой большой! А сколько в итоге вышло?

— Двадцать восемь тысяч, доченька. Но зато на пять лет гарантии, и мешки не нужны — контейнер моющийся.

Виктория едва заметно дёрнула бровью. Сумма показалась внушительной, но спорить не стала. Пылесос действительно выглядел солидно, а Людмила Георгиевна так радовалась удачной покупке.

Через неделю история повторилась с микроволновкой.

— Представляешь, Вика, — рассказывал Константин за ужином, — мама зашла в тот же магазин за батарейками, а там распродажа техники! Микроволновка точно такая же, как мы хотели, но вдвое дешевле!

— Мы хотели микроволновку? — переспросила Виктория.

— Ну да, ты же говорила, что удобно было бы разогревать…

Виктория попыталась вспомнить такой разговор, но память ничего не подсказывала. Впрочем, микроволновка и правда пригодилась бы.

— Хорошо. Но в следующий раз давайте сначала обсудим, а потом покупать.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился муж.

Октябрь принёс новые сюрпризы. Людмила Георгиевна купила комплект постельного белья — дорогой, из натурального шёлка.

— Доченька, — объясняла свекровь, разворачивая покупку, — я видела точно такой же в телепередаче! Говорили, что шёлк очень полезен для кожи и волос. А цвет — просто загляденье!

Виктория рассматривала бежевое бельё с золотистым отливом. Красиво, спору нет, но цена в семнадцать тысяч рублей казалась чрезмерной.

— Людмила Георгиевна, может, стоило сначала посоветоваться?

— Ой, Викочка, не переживай! Это же для вас с Костей. Хотела сделать приятное.

Константин поддержал мать:

— Да ладно, Вик. Мама старалась. И правда красивое.

В ноябре Людмила Георгиевна принесла сертификат на массаж.

— Викуля, ты так устаёшь на работе! Этот массаж — просто чудо. Моя подруга Зоя Ивановна ходила, говорит, как заново родилась!

— А сколько это стоило? — осторожно поинтересовалась Виктория.

— Пятнадцать тысяч за курс. Но представляешь, какая польза для здоровья!

Виктория молча взяла сертификат. Массаж действительно не помешал бы, но опять крупная трата без обсуждения.

Когда в декабре Людмила Георгиевна объявила о покупке ортопедических подушек за двенадцать тысяч, Виктория решила посмотреть банковские выписки.

То, что увидела, заставило её присесть на стул. За последние три месяца со счёта ушло более ста тысяч рублей. Пылесос, микроволновка, постельное бельё, массаж, подушки, и ещё множество покупок, о которых Виктория даже не знала: набор сковородок, увлажнитель воздуха, электрический чайник, косметика, продукты в количествах, явно превышающих потребности одной семьи.

Константин пришёл домой около восьми вечера и сразу заметил мрачное лицо жены.

— Что случилось?

Виктория молча протянула ему выписки.

— Константин, объясни мне, пожалуйста, что это такое?

Муж пробежал глазами по строчкам и неловко кашлянул.

— Ну… мама иногда увлекается. Но ведь всё для дома, для нас.

— Для нас? — Виктория встала и прошлась по кухне. — Константин, мне никто не говорил, что я спонсирую покупки твоей матери! Набор посуды за восемнадцать тысяч — это для нас? Крем для лица за пять тысяч — тоже для нас?

— Вик, не кипятись. Мама не со зла. Просто она привыкла к определённому уровню жизни…

— За мой счёт? — голос Виктории стал тише, но тверже. — Константин, это моя зарплата инженера-проектировщика. Я работаю по десять часов в день, чтобы эти деньги заработать. А твоя мать тратит их, как будто это её личные средства!

Константин опустил взгляд.

— Я поговорю с ней.

— Нет, — Виктория покачала головой. — Я сама поговорю. И завтра же иду в банк менять пин-код.

— Зачем так радикально? Мы можем просто договориться…

— Договориться? — Виктория развернула выписку и ткнула пальцем в строчку. — Вот здесь твоя мать купила французские духи за восемь тысяч. В подарок себе. Это тоже «для нас»?

Константин не нашёлся что ответить.

На следующий день Виктория отпросилась с работы на час и поехала в банк. Процедура смены пин-кода заняла несколько минут, но Виктория чувствовала, словно освободилась от тяжёлого груза.

— Новый пин-код будет активен, — сообщил сотрудник банка. — И рекомендую никому его не сообщать.

— Обязательно так и сделаю, — твёрдо ответила Виктория.

Дома Константин нервно спросил:

— Ну как, поменяла?

— Поменяла. И больше никто, кроме меня, картой пользоваться не будет.

— А если маме что-то срочно понадобится?

— Пусть тогда пользуется своими деньгами или просит у тебя.

Константин хотел что-то возразить, но по лицу жены понял — разговор окончен.

Прошло два дня. Виктория уже забыла о смене пин-кода, когда в субботу утром в дверь позвонили. На пороге стояла Людмила Георгиевна с красным лицом и сверкающими глазами.

— Где Константин? — резко спросила свекровь, даже не поздоровавшись.

— Доброе утро, Людмила Георгиевна. Константин в душе. Проходите.

Людмила Георгиевна прошла в прихожую, но снимать куртку не стала.

— Я подожду здесь.

Виктория пожала плечами и пошла на кухню готовить завтрак. Через несколько минут появился Константин, ещё не до конца проснувшийся.

— Мам? Что случилось?

Людмила Георгиевна выпрямилась во весь рост и громко, так что Виктория на кухне всё услышала, заявила:

— Твоя жена сменила пин-код на карте, я теперь шкаф купить не могу!

Виктория замерла у плиты с половником в руке. Значит, свекровь уже успела попытаться воспользоваться картой.

— Как это — шкаф? — растерянно переспросил Константин.

— Обычный шкаф! Для одежды! В мебельном салоне! — голос Людмилы Георгиевны становился всё выше. — Я выбрала отличный гарнитур, подошла к кассе, а карта не проходит! Продавцы на меня смотрели, как на воровку!

Виктория вышла из кухни и остановилась в дверном проёме.

— Людмила Георгиевна, а почему вы решили, что можете покупать шкаф на мои деньги?

Свекровь резко повернулась к ней.

— Потому что мы одна семья! Потому что этот шкаф нужен Константину для его вещей! И потому что я всегда помогала вам!

— Помогали? — Виктория нахмурилась и склонила голову набок, пытаясь осмыслить услышанное. — Людмила Георгиевна, за три месяца вы потратили моих денег больше, чем я трачу на себя за полгода.

— Ну и что? Зато у вас теперь всё самое лучшее! Техника, посуда, постельное бельё!

— Которые я не выбирала и которые мне не нужны были в таком количестве.

Людмила Георгиевна всплеснула руками.

— Не нужны? Да вы пользуетесь всем этим каждый день! И ещё спасибо должны сказать!

Константин попытался вмешаться:

— Мам, ну может, не стоит… Вика права, надо было спрашивать…

— Ах, значит, ты теперь на её стороне? — свекровь развернулась к сыну. — Я тебя двадцать восемь лет растила, не жалела ничего, а ты теперь жену больше слушаешь!

Виктория спокойно прошла в гостиную, открыла письменный стол и достала папку с банковскими документами. Вернувшись в прихожую, положила её на тумбочку.

— Людмила Георгиевна, вот все выписки за последние три месяца. Можете посмотреть, сколько ваших покупок здесь числится. Это не мои расходы.

Свекровь даже не взглянула на папку.

— Да что вы считаете какие-то копейки! Главное, что теперь у вас дом полная чаша!

— За мой счёт, — спокойно повторила Виктория. — И без моего согласия.

— Согласия? — Людмила Георгиевна фыркнула. — А когда я вам суп варила, я тоже согласия спрашивала? Когда полы мыла? Когда Константину рубашки гладила?

Виктория медленно кивнула.

— Людмила Георгиевна, давайте посчитаем. Вы приходили к нам раз в неделю. Готовили, когда была охота. Убирались, когда настроение было. А тратили мои деньги каждый день.

— Викуля, не будь такой жадной, — Людмила Георгиевна изменила тон на умоляющий. — Ну что тебе стоит? У тебя хорошая работа, зарплата приличная…

— Которую я зарабатываю сама. И распоряжаться ею буду тоже сама.

Константин неловко переминался между женой и матерью.

— Может, всё-таки найдём компромисс? Мам, а что если ты будет предупреждать заранее о крупных покупках?

— Каких ещё покупках? — Виктория посмотрела на мужа. — Константин, никаких покупок больше не будет. Пин-код знаю только я.

Людмила Георгиевна всплеснула руками и направилась к двери.

— Хорошо! Прекрасно! Живите теперь сами! Без моей помощи! Посмотрим, как вы справитесь!

Свекровь хлопнула дверью так, что задребезжали стёкла в серванте. Константин виновато посмотрел на жену.

— Вик, может, ты всё-таки слишком строго? Мама просто привыкла помогать…

— Помогать? — Виктория взяла папку с выписками и открыла на первой странице. — Константин, садись. Я тебе сейчас покажу, как твоя мать «помогала».

Виктория разложила выписки на столе как веер, указывая пальцем на строчки с тратами.

— Вот здесь пылесос за двадцать восемь тысяч. Здесь микроволновка за пятнадцать. Постельное белье — семнадцать тысяч. Массаж — пятнадцать. Подушки — двенадцать. И это только крупные покупки.

Константин молча смотрел на цифры, а Виктория продолжала:

— А вот здесь мелочи. Набор специй за три тысячи, которыми никто не пользуется. Ароматические свечи за полторы тысячи — у меня аллергия на такие запахи. Крем для рук за две тысячи, хотя у меня уже есть. Шампунь за тысячу двести — не мой типа волос.

Людмила Георгиевна стояла в дверях и слушала, постепенно бледнея. Виктория подняла глаза и внимательно посмотрела на свекровь.

— Людмила Георгиевна, объясните мне, пожалуйста, почему вы считали себя вправе тратить мои деньги на свои прихоти?

Свекровь замерла, хлопая глазами и не в силах подобрать ответ. Рот открывался и закрывался, но слова не складывались в предложения.

— Я… я же не знала… — наконец выдавила Людмила Георгиевна.

— Не знали чего? — спокойно переспросила Виктория. — Не знали, что деньги не ваши? Или не знали, что нужно спрашивать разрешения?

— Костя давал карту…

— Костя дал карту для хлеба и молока. Один раз. А дальше вы решили, что имеете право на мой счёт постоянно.

Константин покраснел и пробормотал:

— Я думал, это всё не так серьёзно… Ну, несколько покупок для дома…

— Несколько? — Виктория перелистнула страницы выписок. — Константин, за три месяца твоя мать потратила сто двадцать три тысячи рублей. Это две мои зарплаты.

Муж вздрогнул, услышав итоговую сумму.

— Сто двадцать три? Но я думал…

— Ты не думал, — отрезала Виктория. — Ты просто закрывал глаза на то, что твоя мать живёт за мой счёт.

Людмила Георгиевна попыталась перейти в наступление:

— А что тут такого? Ты же зарабатываешь! И потом, я столько лет Костю растила, не считая расходов!

— Людмила Георгиевна, — Виктория встала и сложила руки на груди, — это ваш сын. Растить детей — обязанность родителей, а не услуга, за которую можно потом требовать оплату.

— Как ты смеешь так говорить! — взвилась свекровь. — Неблагодарная! А кто тебе помогал, когда ты болела в прошлом году?

— Помогали? — Виктория усмехнулась. — Людмила Георгиевна, вы принесли мне одну банку куриного бульона и ушли через полчаса, сославшись на дела. Зато на следующий день купили на мою карту увлажнитель воздуха за восемь тысяч.

Константин неловко ёрзал на стуле.

— Мам, может, Вика права… Надо было предупреждать о покупках…

— Предупреждать? — Людмила Георгиевна развернулась к сыну. — Я твоя мать! Я не должна ни перед кем отчитываться!

— Это мои деньги, — тихо, но чётко произнесла Виктория, — и они больше не будут тратиться без моего ведома.

Свекровь всплеснула руками и заголосила:

— Ты предательница! Я рассчитывала на поддержку! Мы же одна семья! А ты отгораживаешься от нас какими-то деньгами!

— Какими-то деньгами? — брови Виктории поползли вверх. — Людмила Георгиевна, это результат моей работы. Я встаю в семь утра, добираюсь час до офиса, работаю до вечера, чтобы заработать эти деньги. А вы тратите их на духи и массаж.

— Но я же не для себя покупала! Для семьи!

— Для семьи? — Виктория открыла выписку на странице с октябрьскими тратами. — Тональный крем за четыре тысячи рублей — это для семьи? У меня другой оттенок кожи. Витамины для укрепления ногтей — тоже для семьи? Я такие не пью.

Людмила Георгиевна попыталась оправдаться:

— Ну… может, ошиблась с оттенком… А витамины полезные, попробовала бы…

— Людмила Георгиевна, — Виктория поднялась со стула и показала рукой на дверь, — заканчивайте скандал. В моём доме командую я.

— В твоём доме? — взвизгнула свекровь. — А как же Костя? Это и его дом тоже!

— Константин, — Виктория повернулась к мужу, — ты согласен с тем, что твоя мать имеет право тратить мои деньги без спроса?

Муж опустил голову и молчал.

— Я жду ответа, — настаивала Виктория.

— Я… не знаю… — пробормотал Константин.

— Тогда я тебе помогу определиться, — Виктория взяла со стола выписку за ноябрь. — Твоя мать купила подарочный набор косметики за семь тысяч. Как думаешь, кому она его подарила?

Константин поднял глаза.

— Наверное, подруге какой-то…

— Себе, — коротко ответила Виктория. — На мои деньги купила себе подарок.

Людмила Георгиевна не выдержала:

— И что тут такого! Я имею право побаловать себя!

— За мой счёт? — Виктория сложила выписки в стопку. — Людмила Георгиевна, если хотите себя баловать — используйте свою пенсию.

— Пенсию? — свекровь задохнулась от возмущения. — На пенсию много не купишь!

— Вот именно. Поэтому и решили жить за мой счёт.

Константин попытался встать со стула:

— Девочки, может, не будем ссориться? Найдём компромисс…

— Какой компромисс? — Виктория посмотрела на мужа. — Константин, твоя мать украла у меня сто двадцать три тысячи рублей. Это уголовная статья.

— Украла? — завопила Людмила Георгиевна. — Да как ты смеешь! Ты сама давала карту!

— Для покупки хлеба, — напомнила Виктория. — А вы решили, что это даёт вам право на все мои деньги.

— Мы же родственники! Должны друг другу помогать!

— Помогать — да. Но не обворовывать.

Людмила Георгиевна метнулась к сыну:

— Костя! Ты же не позволишь своей жене так со мной разговаривать!

Константин тяжело вздохнул:

— Мам, а что я могу сказать? Вика права. Ты действительно потратила много…

— Ах, вот как! — свекровь схватилась за сердце. — Родного сына настроила против матери! Змея подколодная!

Виктория спокойно собрала выписки в папку.

— Людмила Георгиевна, называйте меня как хотите. Но больше моими деньгами распоряжаться не будете.

— А если Косте что-то понадобится? — попыталась найти лазейку свекровь.

— Константин взрослый мужчина. Может заработать сам или попросить меня. Нормально попросить, объяснив, зачем и на что.

— Попросить? — Людмила Георгиевна фыркнула. — У собственной жены разрешения спрашивать?

— У собственной жены, на деньги которой претендует, — уточнила Виктория.

Свекровь поняла, что аргументы кончились, и перешла на крик:

— Жадина! Скряга! Хорошего мужа потеряешь из-за своей скупости!

— Если муж хороший, то не будет воровать у жены, — ответила Виктория и добавила, глядя на Константина: — Если ты считаешь нормальным воровать у жены — собирай вещи.

Константин вздрогнул, словно получил пощёчину.

— Вик, ты серьёзно?

— Абсолютно. Выбирай: либо ты на моей стороне, либо идёшь к матери и живёшь за её счёт.

— Но я же не знал, что всё так серьёзно…

— Теперь знаешь. Какое решение?

Муж молчал, глядя в пол. Людмила Георгиевна ждала, что сын встанет на её защиту, но Константин так и не поднял головы.

— Ну и оставайся со своей скрягой! — не выдержала свекровь. — Я больше ноги сюда не поставлю!

Людмила Георгиевна выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Звук эхом прокатился по подъезду.

Виктория и Константин остались вдвоём. Тишина затягивалась.

— Я правда не думал, что мама тратит столько, — наконец произнёс муж.

— Не думал или не хотел думать?

Константин поднял глаза.

— Возможно, не хотел. Мне казалось, что ничего страшного… Ну, купила что-то для дома…

— Для дома? — Виктория достала из папки ещё одну выписку. — Константин, твоя мать покупала одежду. На мою карту. Себе. Вот платье за девять тысяч, вот туфли за семь тысяч, вот сумка за двенадцать тысяч.

Муж внимательно изучил строчки.

— Я… не знал про одежду.

— А про остальное знал?

— Про крупные покупки — да. Но мне казалось, что раз ты ей карту доверила…

— Я доверила карту для продуктов. Один раз.

Константин молча встал и направился в спальню. Виктория слышала, как муж открывает шкаф, достаёт спортивную сумку.

Через полчаса Константин вернулся с сумкой в руке.

— Я поживу пока у друга. Подумаю.

— О чём думать? — спросила Виктория.

— О том, как дальше жить. С мамой не соглашусь — она правда перегнула палку. Но и тебя понимаю.

— Константин, вопрос простой: ты будешь защищать мать, когда она ворует мои деньги, или встанешь на мою сторону?

Муж долго молчал, потом тихо сказал:

— Наверное, впервые за двадцать восемь лет скажу маме «нет».

— Наверное?

— Скажу, — твёрже повторил Константин. — Вика, ты права. Мама использовала твоё доверие. Это неправильно.

Виктория кивнула.

— Тогда оставайся. И больше никому карту не давай.

Константин поставил сумку на пол.

— А что делать с мамой? Она же обиделась.

— Пусть обижается. Когда поймёт, что деньги кончились, перестанет.

Так и вышло. Людмила Георгиевна продержалась три недели, а потом позвонила Константину.

— Сынок, может, всё-таки помиримся? Я поняла, что была не права…

Но Виктория была непреклонна: никаких карт, никаких крупных покупок без обсуждения. Людмила Георгиевна согласилась, но в гости стала приходить гораздо реже.

Виктория сохранила свои финансы и показала всем, что доверие нельзя подменять использованием чужого счёта для собственных прихотей. Семейные отношения стали честнее, хоть и прохладнее. Но Виктория предпочитала честность показному родству за свой счёт.