-Чужoй кpoви нe бывaeт poднoй. – Oтвeди этoгo в дeтдoм или я уxoжу! A мнe нaшeгo poдишь, шипeл муж

-Чужoй кpoви нe бывaeт poднoй. – Oтвeди этoгo в дeтдoм или я уxoжу! A мнe нaшeгo poдишь, шипeл муж

Ника стояла у окна, задумчиво глядя во двор, в руках она держала чашку с чаем, давно остыл. За стеклом кипела обычная жизнь: дети резвились на площадке, а их мамы сидели на лавочках, поглощённые своими делами. Кто-то болтал без передышки, кто-то уткнулся в телефон, кто-то читал книгу. Дети оставались на попечении самих себя. Один мальчик подбежал к песочнице и с размаху снёс башню, которую только что построили двое других. Один из них, сжав в кулаке горсть песка, швырнул её в обидчика. Тот взвыл и бросился в ответ, и началась драка. Только тогда мамы медленно обернулись. Две из них встали, недовольно подошли, чтобы разобраться, кто прав, кто виноват. Но спустя минуту сами повздорили между собой. Вокруг собралась толпа, и Ника отошла от окна, остро почувствовав, как несправедливо устроена жизнь. Почему женщины не ценят своё счастье? Она бы, будь у неё ребёнок, никогда не сидела бы в телефоне, а придумывала бы игры, проводила время с малышом, дарила бы ему внимание. А этим матерям важнее всё что угодно — только не их собственные дети. Разве можно так?!

Тяжело вздохнув, Ника вернулась в спальню. На тумбочке лежало медицинское заключение, которое будто бы выжигало глаза. Она не сможет стать матерью. Слова врача звучали в голове, как похоронный набат. Сколько лет она пыталась забеременеть — и сколько было попыток, санатории, загадочные советы целительниц, горные подъёмы — всё напрасно. Теперь ей ясно дали понять: надежде нет места. Сегодня вечером предстоял разговор с мужем — самый тяжёлый в её жизни. Сергей всегда был рядом, разделял её мечты, верил, что когда-нибудь они станут родителями. А теперь ей придётся разбить его надежду, как разбили её надежду врачи.

— Чудеса случаются, — развел руками доктор, — но как врач, я не имею права давать вам ложные обещания.

Ника даже не стала готовить ужин. Депрессия накрыла её с головой. Хотелось исчезнуть, стереть всё из памяти. Жизнь без детей казалась ей бессмысленной. Зачем тогда вообще жить, если не оставить после себя след? Она пыталась убедить себя, что многие живут счастливо без детей, что, может быть, её предназначение в чём-то другом. Но мысль не отпускала: если она не сможет вырастить маленького человека, то зачем тогда всё это? Мысль об усыновлении посещала её, но она боялась даже заикнуться об этом Сергею. Он так мечтал стать отцом своего ребёнка, а она не оправдала его ожиданий. Когда дверь распахнулась, Ника вздрогнула.

— Серёжа, ты так рано?! Я хотела тебе позвонить, попросить зайти в кулинарию, но руки не дошли. Прости, я не успела приготовить.

— Да ладно, не беда, сейчас схожу. Что взять? Как обычно?

— У меня даже аппетита нет, — всхлипнула Ника. — Возьми что-нибудь, может, позже захочется. Хотя… вряд ли.

— Ну ты и выглядишь, как будто земля ушла из-под ног! — погладил он её по плечу. — Ладно, не буду расспрашивать. Приду — посидим, поужинаем, и ты всё расскажешь.

Ника молча кивнула, чувствуя, как её сердце сжимается. От его лёгкого настроения скоро не останется и следа. А ещё ей было стыдно — из-за неё он снова побежит на седьмой этаж, ведь в доме не работал лифт. Но Сергея это не тревожило. Он вернулся быстро, аккуратно расставил контейнеры с едой и мягко, но настойчиво попросил жену не молчать.

— Серёж, я была у врача. Получили результаты анализов… и…

— Ну? — он смотрел на неё, и в его глазах читалась и надежда, и тревога, будто он уже знал ответ, но всё ещё не хотел верить.

— Я не смогу иметь детей, — выдавила Ника и разрыдалась.

Сергей отложил вилку, опустился перед ней на колени и положил голову ей на колени.

— Не плачь, родная. Что теперь поделать… Мы справимся. У многих пар нет детей — мы не одни такие. Главное — мы есть друг у друга. Всё будет хорошо.

— Но я не могу так жить, — сквозь слёзы проговорила Ника. — Я чувствую себя никчёмной. Если бы мы могли взять ребёнка… Усыновить… Я бы тогда не чувствовала себя виноватой. Дарить любовь — пусть даже не своему по крови — это уже великое дело. Помочь одному маленькому человечку — разве это не смысл? Как ты думаешь?

— Я никогда об этом не задумывался, — честно признался Сергей, пожав плечами, — но обещаю — я подумаю.

Ника выдохнула с облегчением. Она боялась, что он откажется, а его обещание давало хотя бы слабую искру надежды.

Она старалась не давить, ждала его решения, находясь в тревожном ожидании. Как же ей хотелось, чтобы в их доме появился малыш! Как она бы его любила! Они стали бы настоящей семьёй. Она заботилась бы о нём, как о родном, а по выходным гуляли бы вместе — в парке, на катке, может, даже купили бы дачу, чтобы чаще бывать на природе. Каждый раз, глядя на мужа, она надеялась, что он скажет: «Да, давай усыновим». Но начал он разговор совсем не так, как она мечтала.

— Ник, я подумал… — начал он серьёзно. — А может, и без ребёнка обойдёмся? Подумай сама — кто попадает в детдома? В основном дети из неблагополучных семей. Очень редко — из хороших. Обычно это, когда оба родителя погибли, а других родственников нет. Но такие случаи — исключения.

— Я понимаю, — ответила Ника. — Но мы можем узнать всё: кто были родители, какое у ребёнка здоровье, какие есть особенности. Это же не быстро, конечно. Говорят, приходится годами ждать. Но ведь это того стоит.

— Вот именно — годами. А мы не знаем, что будет через пару лет. Да и возраст у нас не тот — через несколько лет ты сама можешь не захотеть ухаживать за малышом.

— Серёж, ну давай хотя бы сходим туда, просто посмотрим! Я узнала — можно приезжать в детдом по договорённости, с подарками, проводить время с детьми. Потом, если захотим, можно стать «родителями выходного дня». А там — видно будет. Ну, Серёж, пожалуйста!

Он молчал, глядя в её глаза, в которых читалась глубокая тоска. Потом кивнул.

— Ладно… Давай попробуем.

Ника бросилась к нему, обняла, покрывая его лицо поцелуями, шепча слова благодарности.

На следующей неделе Ника связалась с заведующей детским домом и договорилась о визите. Накануне она обошла детские магазины, купила массу игрушек для разных возрастов, заказала огромный торт. С самого утра они с Сергеем отправились в детдом. Выбравшись из машины, Ника почувствовала, как за ними наблюдают десятки глаз из окон. Взгляды были разные — любопытные, робкие, полные надежды.

Едва она сделала шаг, как к ней с криком бросился маленький мальчик лет четырёх и обнял её за ноги.

— Мамочка… — прошептал он, всхлипывая. — Мамочка моя…

Ника замерла, руки её были заняты пакетами, она не могла даже обнять его. Сергей подхватил сумки, и она опустилась на колени. Мальчик смотрел на неё огромными синими глазами, полными слёз, и дрожащими ладошками гладил её по лицу. К ним подошла заведующая, услышав шум, и попросила воспитателя забрать ребёнка, а сама пригласила Нику и Сергея в кабинет. Мальчик плакал, не хотел отпускать «маму», но Ника прошептала, что скоро вернётся, и они вместе будут есть торт.

— Понимаете, — начала женщина, поправляя воротник, — вы очень похожи на его мать. Не как две капли воды, но сходство есть. Она сама привезла его сюда два месяца назад, узнав, что болезнь неизлечима. Отец Дениски погиб, когда она была беременна. А теперь и её не стало — умерла неделю назад. У неё не было родных — ни родителей, ни близких. Свекровь отказалась от внука. Она сама выросла здесь, была доброй, хорошей девочкой. Конечно, есть желающие стать родителями, но Денис ни к кому не привязывается. А к вам — бросился сразу. Дети часто чувствуют, кто им близок. Решайте сами. Если хотите, можете уйти сейчас — чтобы не травмировать его ещё больше. Подумайте дома. Это будет честнее.

Ника молчала, сжимая в руках платок. В её сердце боролись страх, сострадание и острое, почти физическое желание сказать: «Мы его возьмём».

— Да мы и думать не будем! — решительно сказала Ника, бросив робкий взгляд на Сергея. — Правда, Серёжа?

— Я считаю, Марья Алексеевна права, — ответил он спокойно, но твёрдо. — С любой важной мыслью стоит поспать. Это же не покупка, а судьба ребёнка. Нужно всё обдумать, принять взвешенное решение, и только потом действовать.

— А я как раз думаю о Дениске, — возразила Ника. — Он столько времени провёл без мамы, страдал, а теперь, если мы уйдём, он потеряет последнюю надежду. Если он поверил, что мама нашлась, и мы вдруг исчезнем — это будет жестоко. Серёжа, давай заберём его! Пожалуйста!

— Но ты же понимаешь, что всё это — не просто «забрать и всё». Нужно собирать документы, проходить проверки, это долгий и сложный процесс.

— А что если оформить у нас его на выходные? — Ника обернулась к заведующей. — Я слышала, такое возможно — как пробный период?

Марья Алексеевна кивнула:

— Да, практика есть. Но, честно, детям потом бывает ещё тяжелее. Они привыкают, а потом снова остаются одни. Это ранит.

— Но что же делать? — Ника с трудом сдерживала слёзы. — Я не могу оставить его в таком состоянии!

— Послушайте, — предложила заведующая, — проведите с ним день. Поиграйте, познакомьтесь. А потом скажите, что вам нужно уехать по делам. Уедете домой, спокойно поговорите. А завтра — решим, что дальше.

Они согласились. Домой Ника вернулась с сердцем, переполненным тревогой и нежностью.

— Серёжа, прошу тебя, — говорила она, сжимая его руку. — Ты же видел, какой он добрый, ласковый. Он не капризный, не избалованный. Болезнь его мамы не передаётся. И самое главное — он выбрал меня . Как можно после этого уйти?

— Он выбрал тебя , Ника, — тихо, с горечью сказал Сергей. — А не меня.

— Но он же не знал отца! — воскликнула она. — Он привыкнет к тебе, полюбит. Мальчику нужен отец, и со временем он обязательно привяжется. А я… я не смогу больше жить, если мы его бросим.

Долгая пауза. Сергей смотрел в окно, потом вздохнул.

— Ладно… Давай займёмся документами. Только не обещай себе, что всё будет легко и гладко.

— Не буду, — пообещала Ника, прижимаясь к нему. — Спасибо.

Так в их дом пришёл Денис. Ника сияла от счастья. Она старалась помочь Сергею наладить связь с мальчиком, но у того не получалось. Он часто задерживался на работе, возвращался уставшим, и единственное, чего хотел — это тишины и покоя. Сначала Денис тянулся к нему, называя «папой», как учила Ника, но постепенно перестал. Ему хватало материнской любви, а Сергей всё больше дистанцировался.

Прошёл год. Мальчик рос добрым, послушным, старался помогать по дому. Однажды Ника почувствовала себя плохо, настолько, что не смогла выйти на работу. Сергею пришлось отвезти Дениса в детский сад, а Ника поехала в больницу. Сердце сжималось от страха — впервые она так остро ощутила, что, если с ней что-то случится, Денис снова останется один.

Чтобы ускорить обследования, она обратилась в платную клинику. Результаты пришли быстро. И когда врач, улыбаясь, произнёс:

— Беременность — это не диагноз, Ника, а состояние, которое можно только поздравить, — она на мгновение перестала дышать.

Домой она вернулась в смятении. Счастье было огромным, но рядом с ним — тревога. Не ошибка ли это? Не сон ли? Но справка была на руках, и врач был категоричен: всё в порядке.

Вечером Сергей привёл Дениса, посадил смотреть мультики и, недовольно глядя на жену, сказал:

— У меня сорвались важные переговоры. Я объяснял, что не могу. Мы же договаривались, что ты сама будешь возить его в сад.

— Не злись, Серёж, — мягко улыбнулась Ника. — Придётся кое-что пересмотреть. Потому что… У нас будет ещё один ребёнок.

— Что? — брови Сергея взметнулись. — Нет, такого я не подписывал. Я никогда не соглашался на второго.

— Я беременна, — тихо, но чётко сказала Ника. — У нас будет малыш.

— Ты шутишь?! — Он уставился на неё. — Не может быть… Или может?

— Может. Вот, — она протянула ему справку.

Сергей прочитал, оцепенел, потом вдруг хмыкнул:

— Ну, это да… Когда совсем не ждали. Что ж, тогда, пожалуй, Дениса можно вернуть в детдом.

Слова ударили, как пощёчина. Ника похолодела.

— Мне не послышалось? — прошептала она. — Зачем ты это сказал?

— А что не так? — пожал плечами Сергей. — Теперь у нас будет свой ребёнок. Этого будет достаточно.

— Скажи, что пошутил, — с мольбой в глазах попросила она.

— И не думай. Мы взяли его только потому, что своих не было. Теперь будет свой.

— Ты не в себе! — вырвалось у Ники. — Понимаю, новость шокирующая, но так нельзя! Ребёнок — не временная замена!

— Я не буду повторять! — резко сказал он, указывая в сторону комнаты. — Отдай его обратно. Или я ухожу. Чужой никогда не станет родным. Я согласился на него только ради имиджа — перед выборами. Но я не стал депутатом, так что… извини, играть в доброго отца для кого попало больше не хочу.

— Ты с ума сошёл?! — в голосе Ники зазвенела боль. — Ты слышишь, что говоришь? Ребёнок — не часть политической кампании! Он уже наш сын!

— Мой сын — тот, которого ты родишь. А этот — чужой. Ни был, ни будет. Думай и выбирай.

— Я и думать не буду! — выпрямилась Ника. — Денис — мой сын. Я его не брошу. Слышал? Ни-ког-да!

— Значит, ты готова предать меня и нашего ребёнка? — уже кричал Сергей.

— Ты сам сделал выбор, — спокойно ответила она. — Так что предать тебя я не могу. А нашего ребёнка — тем более. Он появится после того, как Денис стал частью нашей семьи. И я не буду делить своих детей на «своих» и «чужих». Они оба — мои. А ты… можешь уйти.

Сергей молча начал собирать вещи. Денис, почувствовав напряжение, подбежал к Нике и прижался к ней, дрожа.

— Всё будет хорошо, мой мальчик, — шептала она, обнимая его, когда за мужем хлопнула дверь. — Я тебя не отдам. Никогда. Мама тебя любит. Мы справимся. Обязательно.

Когда Ника родила дочь, Сергей официально отказался от Дениса и подал на развод, требуя, чтобы дочь осталась с ним. Он уже нашёл новую женщину, которая, по его словам, с радостью примет ребёнка.

На суде Ника спокойно посмотрела на бывшего мужа и сказала:

— Ты помнишь, как говорил: «Чужой родным не станет никогда»? А теперь — другое? Или когда твоя новая избранница родит, вы выбросите мою дочь, как ты хотел выбросить Дениса?

Суд встал на сторону Ники. Дочь осталась с ней.

Однажды, глядя, как Денис осторожно гладит сестрёнку по головке, Ника тихо прошептала:

— Конечно, справимся. У меня ведь такой замечательный помощник.