— Дa, этo мoя квapтиpa. Нeт, дoлги cвeкpoви мeня нe кacaютcя. И дa, я пoдaлa нa paзвoд — хвaтит быть вaшeй «cтpaхoвкoй»!

— Дa, этo мoя квapтиpa. Нeт, дoлги cвeкpoви мeня нe кacaютcя. И дa, я пoдaлa нa paзвoд — хвaтит быть вaшeй «cтpaхoвкoй»!

Алина стояла у плиты, помешивая суп. Пар поднимался густыми клубами, обжигая лицо. Кухня была душной, но окно она не открывала — свекровь не любила сквозняков.

Из гостиной донесся резкий голос:

— Опять соль забыла? Или специально делаешь невкусно?

Галина Петровна вошла на кухню, презрительно щурясь. Она потянулась к плите, зачерпнула ложкой бульон и тут же скривилась.

— Фу! Вода водой. Ты хоть пробовала, что готовишь?

— Я… я просто еще не все специи добавила.

— Ах, еще не добавила! — свекровь фальшиво засмеялась. — Три года замужем, а готовить так и не научилась.

Алина сжала полотенце в руках. Горячий пар смешивался со слезами, но она не давала им пролиться.

— Мама, я стараюсь…

— Не мама я тебе! — Галина Петровна резко поставила ложку на стол. — Мать — это святое. А ты кто? Чужая девка, которую мой сын из жалости к себе домой привел.

Алина вздрогнула. Эти слова резали, как нож.

Из коридора послышались шаги. На пороге появился Максим, устало снимая галстук.

— Что опять происходит?

— Да вот, твоя жена нас голодом морит, — фыркнула свекровь.

Максим устало провел рукой по лицу.

— Алина, ну сколько можно? Мама просто переживает.

— Переживает? — Алина еле сдерживала дрожь в голосе. — Она каждый день меня унижает!

— Не драматизируй, — он махнул рукой и ушел в комнату.

Галина Петровна ухмыльнулась.

— Видишь? Даже сын мой тебя не защищает. Потому что ты здесь никто.

Алина больше не сдерживалась. Слезы покатились по щекам.

— Я так больше не могу…

— А кто тебя держит? — свекровь презрительно скосила глаза. — Уходи. Только вот квартира наша, долги твои, а сын мой все равно с тобой разведется.

Алина резко вытерла лицо.

— Хорошо.

Один короткий ответ. И впервые за три года — ощущение, что дышать стало легче.

Утро началось с громкого стука в дверь. Алина, еще не до конца проснувшись, потянулась к халату и пошла открывать. За дверью стояли двое мужчин в строгих костюмах.

— Алина Сергеевна Морозова?

— Да, это я...

— Мы из коллекторского агентства «Финансовая гарантия». По вашим долгам.

Алина почувствовала, как у нее похолодели пальцы.

— Каким долгам? Я ничего не оформляла.

Один из мужчин достал папку и протянул ей распечатанные документы.

— Три кредитных договора. Общая сумма — два миллиона семьсот тысяч рублей. Просрочка уже четыре месяца.

Алина лихорадочно пробежала глазами по бумагам. Ее имя, ее паспортные данные... но подписи явно были подделаны — угловатые, непохожие на ее округлый почерк.

— Это не мои подписи! Я никогда не брала эти деньги!

— Документы оформлены официально, — коллектор равнодушно пожал плечами. — Если есть претензии — обращайтесь в суд. А пока — либо платите, либо готовьтесь к изъятию имущества.

В этот момент из спальни вышла Галина Петровна, поправляя шелковый халат.

— О, гости! Здравствуйте, молодые люди.

— Мама, ты знаешь что-нибудь об этих кредитах? — голос Алины дрожал.

Свекровь медленно подошла, взяла документы из рук коллектора и небрежно их просмотрела.

— Ах, да, кажется что-то такое было...

— Как «что-то такое»?!

— Ну надо было срочно деньги, а ты же член семьи, вот и оформили на тебя, — Галина Петровна улыбнулась сладкой улыбкой. — Ты же не против помочь семье?

Алина ощутила, как по спине побежали мурашки.

— Вы... вы подделали мою подпись...

— Какая разница, чья подпись? Главное — деньги-то получили, — свекровь повернулась к коллекторам. — Не переживайте, gentlemen, мы все уладим.

Когда мужчины ушли, Алина схватила свекровь за рукав.

— Вы с ума сошли?! Это же уголовщина!

Галина Петровна резко вырвала руку.

— Не кричи на меня, дура! Если бы ты нормально зарабатывала, мне бы не пришлось влезать в долги!

— Я подам в суд...

— Попробуй, — свекровь злорадно прищурилась. — Кто тебе поверит? Ты же официально живешь в этой квартире, пользуешься моими деньгами. Это твой долг, дорогая.

Из кабинета вышел Максим, привлеченный шумом.

— Что опять происходит?

— Твоя мать оформила кредиты на мое имя!

Максим взглянул на мать, потом на жену, и... тяжело вздохнул.

— Алина, давай не будем скандалить. Мама, наверное, просто не разобралась...

— Не разобралась?! — Алина задохнулась от возмущения. — Она подделала мою подпись!

— Ну вот, опять истерика, — Галина Петровна покачала головой. — Сынок, пойдем, я тебе кофе налью.

Максим бросил на жену виноватый взгляд и... последовал за матерью.

Алина осталась одна среди разбросанных кредитных договоров. В ушах звенело. Она медленно подняла телефон и набрала номер подруги.

— Кать... мне срочно нужна помощь.

В голосе подруги сразу насторожились.

— Что случилось?

— Я... кажется, только что поняла, что живу с преступниками.

Темный вечер за окном сливался с мрачными мыслями Алины. Она сидела на кухне, сжимая в руках чашку остывшего чая. В гостиной слышались приглушенные голоса — Максим и его мать о чем-то спорили.

Шаги в коридоре заставили ее вздрогнуть. Максим вошел, избегая смотреть ей в глаза.

— Ну что, поговорили? — Алина поставила чашку с грохотом.

Он вздохнул, проводя рукой по щетине.

— Мама сказала, что это все недоразумение. Она просто перепутала бумаги, когда оформляла кредит.

— Перепутала?! — Алина вскочила со стула. — Ты серьезно? Она подделала мою подпись на трех договорах!

Максим нервно потер виски.

— Не кричи, пожалуйста. Давай спокойно разберемся.

— Я уже все разобрала! Твоя мать совершила преступление, а ты стоишь тут и защищаешь ее!

Он резко повернулся к ней, в глазах мелькнуло раздражение.

— Хватит уже на маму наезжать! Она старый человек, могла и ошибиться.

— Ошибиться? — Алина засмеялась горько. — Она специально все подстроила! Чтобы я оказалась в долговой яме и не смогла от нее сбежать!

Максим вдруг схватил ее за плечи.

— Да какая разница, чья там подпись! Мы же семья! Разве нельзя просто закрыть на это глаза?

Его пальцы впивались в ее кожу, но больнее всего были эти слова.

Алина медленно освободилась от его хватки.

— Нет, Макс, нельзя. Потому что семья не поступает так с близкими.

Из-за его спины раздался язвительный голос:

— Ой, какая принципиальная у нас невестка! — Галина Петровна стояла в дверях, скрестив руки. — Сынок, а ты ей рассказал, что квартира-то моя? И что без меня тебе даже коммуналку не оплатить?

Максим потупил взгляд.

— Мама, не надо...

— Чего не надо? Пусть знает правду.

Алина почувствовала, как пол уходит из-под ног.

— Так вот как... Значит, ты с ней заодно.

Максим молчал. Это молчание было страшнее любых слов.

Галина Петровна удовлетворенно улыбнулась.

— Ну что, дорогая, теперь поняла, кто в этом доме хозяин?

Алина медленно подняла голову. В ее глазах больше не было слез — только холодная решимость.

— Да, поняла.

Она развернулась и пошла в спальню. За спиной слышались шепот свекрови:

— Пусть побесится, завтра как миленькая все забудет.

Но Алина уже доставала чемодан из шкафа.

Максим появился в дверях, его голос дрожал:

— Ты... ты что, правда уходишь?

Она даже не обернулась, складывая вещи.

— Ты сделал свой выбор. Теперь я делаю свой.

— Но куда ты пойдешь? У тебя же никого нет!

Алина резко захлопнула чемодан.

— Лучше одна, чем с вами.

Она прошла мимо него, не оглядываясь. В последний раз захлопнула входную дверь.

На лестничной площадке ее ждала подруга Катя.

— Все, поехали.

Такси тронулось, увозя Алину от кошмара, который она когда-то называла домом.

Хлопок двери такси прозвучал как выстрел. Алина прижалась лбом к холодному стеклу, наблюдая, как родной дом — вернее, место, которое она ошибочно считала домом — медленно исчезает из виду.

— Куда едем? — спросил водитель.

Катя, сидевшая рядом, крепко сжимала ее руку.

— На Ленинский, 45.

Машина резко дернулась с места. Алина закрыла глаза, но перед веками тут же всплыло лицо свекрови — перекошенное от злости, когда она поняла, что невестка действительно уходит.

Телефон в кармане завибрировал. Не глядя на экран, Алина знала, кто звонит.

— Берешь? — Катя кивнула на телефон.

— Нет.

Но звонки не прекращались. После пятого гудка она все же достала телефон.

— Алло.

— Ну наконец-то! — в трубке раздался пронзительный голос Галины Петровны. — Где ты, дура бестолковая?!

— В такси.

— Немедленно возвращайся! — свекровь перешла на крик. — Ты даже не представляешь, что тебя ждет!

Алина сжала телефон так, что пальцы побелели.

— Я больше не вернусь.

— О, как заговорила! — Галина Петровна фальшиво засмеялась. — А долги? А вещи? А мой сын?

— Ваши долги — ваши проблемы. Вещи мне не нужны. А ваш сын... — голос Алины дрогнул, — он уже давно сделал свой выбор.

В трубке на секунду воцарилась тишина, потом раздалось шипение:

— Ты пожалеешь. Я сделаю так, что тебя никуда не возьмут на работу. Через неделю ты будешь ползать у моих ног и умолять вернуться!

Алина медленно выдохнула.

— Попробуйте.

Она отключила звонок и тут же получила сообщение: "Вернешься до утра — может, прощу. Нет — пеняй на себя".

Катя выхватила у нее телефон.

— Хватит это терпеть! Давай сразу в полицию!

— Нет, — Алина покачала головой. — Сначала к адвокату. Пусть специалист разберется с этими кредитами.

Такси свернуло на широкий проспект. В окне замелькали огни ночного города — чужие, но такие многообещающие.

Телефон снова завибрировал. На этот раз — Максим.

— Берешь? — Катя подняла бровь.

Алина посмотрела на имя на экране. Вспомнила, как он молчал, когда его мать травила ее. Как отводил глаза. Как выбирал ее сторону снова и снова.

Она нажала на красную кнопку.

— Нет.

Машина ускорилась, увозя ее в новую жизнь. Впереди были адвокат, съемная комната у Кати и долгая борьба. Но впервые за три года Алина чувствовала — она дышит полной грудью.

Из сумки снова раздался звонок. Катя застонала:

— Да сколько можно!

Но Алина уже доставала телефон и... улыбнулась.

— Это не они.

На экране горело неизвестное имя: "Юридическая консультация "Право и защита".

Она провела пальцем по экрану:

— Алло? Да, это Алина Морозова...

За окном мелькнул дорожный знак "Выезд из города".

Побег только начинался.

Контора адвоката оказалась небольшой, но уютной. Алина нервно перебирала край платья, пока ждала в приемной. На стене тикали часы, отсчитывая секунды до встречи, которая могла изменить ее жизнь.

Дверь кабинета открылась.

— Алина Сергеевна? Проходите, пожалуйста.

За широким столом сидел мужчина лет сорока с внимательными серыми глазами. На табличке значилось: "Артем Владимирович Ковалев, адвокат".

— Расскажите, с какой проблемой вы пришли.

Алина разложила перед ним кредитные договоры.

— Мне нужна помощь. Эти документы... они фальшивые.

Адвокат внимательно изучил бумаги. Его брови медленно поползли вверх.

— Подписи явно подделаны. Видна дрожь в линиях — человек копировал, а не ставил свою подпись.

— Значит, можно доказать, что это не я брала кредиты?

— Не только доказать, — адвокат отложил документы, — это уголовное преступление. Подделка документов, мошенничество... Ваша свекровь серьезно рискует.

Алина сглотнула.

— А что будет с долгами?

— Они автоматически перейдут на настоящего заемщика. То есть на вашу свекровь. При условии, что мы выиграем дело.

За окном проехала машина с громкой музыкой. На мгновение звук заполнил кабинет, затем снова стало тихо.

— Алина Сергеевна, вы готовы подать заявление в полицию?

Она задумалась. В голове проносились образы: Галина Петровна за решеткой, Максим, смотрящий на нее с ненавистью...

— Да. Я готова.

Адвокат кивнул и достал бланк заявления.

— Тогда начнем. Ваша свекровь, судя по всему, рассчитывала на вашу покорность. Она серьезно ошиблась.

Алина взяла ручку. Впервые за долгие месяцы она чувствовала не страх, а нечто новое — уверенность.

Они заполняли документы, когда в коридоре раздались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге появился... Максим.

— Вот ты где! Я обегал весь город!

Адвокат поднялся.

— Вы кто?

— Я ее муж! — Максим тяжело дышал, будто бежал. — Алина, хватит дурака валять! Идем домой.

Она не шевельнулась.

— Я не вернусь.

— Да что за бред! — он шагнул вперед, но адвокат преградил ему путь.

— Господин Морозов, ваша жена находится на юридической консультации. Если у вас нет дела — прошу выйти.

Максим проигнорировал его и снова обратился к Алине:

— Мама уже все уладила! Она готова простить тебя, если ты прямо сейчас...

— Простить МЕНЯ? — Алина вскочила со стула. — Это она должна просить прощения!

— Опять истерика! — Максим развел руками. — Ну сколько можно? Просто подпиши какие-то там бумажки, и все!

Адвокат холодно улыбнулся.

— Эти "бумажки" освободят вашу жену от незаконных долгов и отправят вашу мать под следствие.

Максим побледнел.

— Ты... ты хочешь посадить мою мать?

Алина посмотрела ему в глаза.

— Я хочу справедливости.

Наступила тяжелая пауза. Максим медленно покачал головой.

— Я не узнаю тебя... Мама была права — ты нас никогда не любила.

Он развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

В кабинете воцарилась тишина. Алина опустилась на стул, чувствуя, как дрожат руки.

— Вы уверены в своем решении? — спросил адвокат.

Она подняла голову.

— Да.

— Тогда подписывайте заявление.

Перо скользнуло по бумаге. В этот момент где-то в городе Галина Петровна, не зная того, уже теряла свою власть.

А за окном начинался новый день.

Зал суда встретил Алину холодным полумраком. Она сидела на жесткой скамье, сжимая в руках папку с документами. Через проход — в двух метрах от нее — расположился Максим. Он упорно смотрел в окно, будто стена разделяла их, а не просто пустое пространство.

Дверь открылась, и вошла Галина Петровна. Впервые за все время Алина увидела ее неуверенной — свекровь нервно поправляла воротник, озираясь по сторонам.

— Дело Морозовой рассматривается в третьем кабинете, — объявил секретарь.

Алина глубоко вдохнула и поднялась.

В кабинете судьи было тесно. Адвокат Артем Владимирович занял место рядом с ней, а напротив устроился представитель Максима — молодой юрист с безразличным лицом.

— Суд рассматривает заявление о расторжении брака, — сухо произнес судья. — Есть ли у сторон возражения?

Максим резко поднял голову.

— Есть! Мы три года в браке, и я не понимаю, почему...

— Господин Морозов, — перебил судья, — вы выражаете принципиальное несогласие или хотите сохранить брак?

Он замолчал, бросив взгляд на мать. Галина Петровна сжала губы и едва заметно покачала головой.

— Нет... Нет возражений.

Алина почувствовала, как что-то окончательно рвется внутри. Три года жизни — и даже в последний момент он не смог выбрать ее.

— Рассматривается также вопрос о разделе имущества, — продолжил судья.

Адвокат Алины поднялся.

— Моя клиентка не претендует на совместно нажитое имущество. Однако просит учесть при рассмотрении уголовного дела о мошенничестве...

Галина Петровна вскочила с места.

— Какое еще мошенничество?! Это клевета!

— Садитесь, гражданка Морозова, — строго сказал судья. — Уголовное дело будет рассматриваться отдельно.

Бумаги перекладывали, подписывали, штамповали. Алина механически ставила подписи, глядя, как брак, в который она когда-то вступала с любовью, превращается в груду официальных документов.

Когда все закончилось, она вышла в коридор. Максим догнал ее у выхода.

— Ты действительно подала заявление на маму?

Алина медленно повернулась.

— Да.

— За что?! — его голос сорвался на крик. — Она же тебя приютила, кормила...

— И унижала, и оскорбляла, и влезла в долги на мое имя, — спокойно ответила Алина. — Теперь она ответит за это.

Он схватил ее за руку.

— Отзови заявление! Я... я попрошу маму извиниться.

Алина посмотрела на его пальцы, сжимающие ее запястье, потом медленно подняла глаза.

— Слишком поздно, Макс.

Он отпустил ее, как обжегшись.

— Ты пожалеешь об этом.

— Нет, — она поправила сумку на плече. — Единственное, о чем я жалею — что терпела так долго.

За спиной раздался голос адвоката:

— Алина Сергеевна, машина ждет.

Она вышла из здания суда. Солнце било в глаза, заставляя щуриться. Где-то там, за спиной, оставались три года лжи, унижений и страха.

А впереди...

Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Кати: "Как дела? Я купила вина. Отмечаем твою свободу?"

Алина улыбнулась и набрала ответ: "Купи вторую бутылку. Будет что вспомнить".

Она села в машину. Водитель спросил:

— Куда едем?

— В новую жизнь, — ответила Алина и впервые за долгое время рассмеялась.

Дождь стучал по подоконнику новой квартиры, где Алина разбирала последние коробки. Полгода с момента развода пролетели незаметно — суды, поиск работы, бесконечные хлопоты. Но теперь у нее было свое пространство — маленькая однушка на окраине, зато своя.

Телефон зазвонил. Неизвестный номер.

— Алло?

— Ну что, довольна? — знакомый язвительный голос заставил Алину сжать трубку. Галина Петровна.

— Как вы получили мой номер?

— Ой, неважно. Хотела сообщить приятную новость — сын мой женится. На хорошей девушке из приличной семьи.

Алина подошла к окну. По стеклу стекали капли дождя.

— Поздравляю.

— А тебе есть что сказать? — свекровь явно ждала истерики.

— Да. Спасибо.

— За что?! — голос в трубке зашипел.

— За то, что показала, каким НЕ должен быть человек. За то, что научила бороться. И за то, что вытолкнула меня в новую жизнь.

В трубке хрустнуло — Галина Петровна, должно быть, сжала телефон так, что треснул корпус.

— Ты еще пожалеешь! Долги...

— Долги признали вашими, — спокойно перебила Алина. — Суд вынес решение. Уголовное дело прекращено только потому, что вы полностью погасили задолженность.

— Это все твои козни!

— Нет, это закон. Который вы так любили цитировать, когда думали, что он на вашей стороне.

На другом конце провода раздалось тяжелое дыхание.

— Ты... ты нищая... одна...

Алина посмотрела на диплом о повышении квалификации, висевший на стене. На ключи от собственной машины, лежащие на тумбочке.

— Я свободна. А это дороже всех ваших денег.

Она положила трубку. Телефон тут же зазвонил снова — Максим.

Алина подождала три гудка, потом взяла трубку.

— Да?

— Мама... она не хотела тебе звонить. Я не знаю, что...

— Максим, — Алина прервала его мягко, но твердо, — у нас больше нет общих дел. Живите своей жизнью.

Он замолчал. Потом тихо спросил:

— А как ты?

За окном дождь начал стихать. В просвете туч показалось солнце.

— Хорошо. Очень хорошо.

Она положила трубку и подошла к зеркалу. В отражении смотрела на нее другая Алина — не та запуганная девушка, что дрожала от криков свекрови. Новая. Сильная.

В дверь постучали.

— Открывай, героиня! Я с шампанским! — за дверью звенел голос Кати.

Алина улыбнулась своему отражению.

— Иду.

Она сделала последний шаг из прошлого — в свою, настоящую жизнь.

Эпилог.

Прошло два года.

Алина сидела в уютном кафе в центре города, поправляя бейдж с надписью «Ведущий юрист». Перед ней лежала папка с документами — очередное выигранное дело.

В дверях кафе мелькнуло знакомое лицо. Максим. Он выглядел постаревшим, в глазах — усталость. Увидев ее, замер на месте.

— Можно? — он показал на свободный стул.

Алина кивнула.

— Как жизнь? — Максим вертел в руках стакан с кофе, избегая смотреть ей в глаза.

— Хорошо. А у тебя?

— Развелись. — Он горько усмехнулся. — Мама не смогла ужиться даже с «идеальной невесткой».

Алина не стала комментировать.

— А я... я хотел извиниться. За все.

Она отодвинула папку и внимательно посмотрела на него.

— Я давно не злюсь, Макс. Но это прошлое.

Он кивнул, понимая.

— Знаешь, мама теперь одна. Болезни, долги... Я пытаюсь помочь, но...

— Но она все так же всех винит?

Он только вздохнул в ответ.

Алина расплатилась за кофе и встала.

— Мне пора. Клиент ждет.

Максим вдруг спросил:

— А если бы тогда... если бы я выбрал тебя...

Она поправила сумку на плече и улыбнулась.

— Но ты не выбрал.

На улице ее ждала новая машина. В телефон пришло сообщение от Артема Владимировича: «Готовьтесь к повышению».

Алина завела двигатель и посмотрела в зеркало заднего вида. Там оставалось кафе, прошлое, человек, который когда-то разбил ей сердце.

А впереди была дорога.

Ее дорога.