— Вы думaли, я вeчно зa вac плaтить буду? ! Хa, ceйчac! Ищитe ceбe дpугoгo нeaдeквaтa!

— Вы думaли, я вeчно зa вac плaтить буду? ! Хa, ceйчac! Ищитe ceбe дpугoгo нeaдeквaтa!

София впервые увидела Артёма в переполненном зале во время выступления одного известного лектора. Он сидел в самом последнем ряду, полностью погружённый в чтение старой книги с потрёпанным корешком, и, казалось, совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг. Его сосредоточенность была настолько полной, что когда София, пробираясь к своему месту, случайно задела его портфель, он вздрогнул, словно возвращаясь из далёкого путешествия. Он поднял голову, и их взгляды встретились на мгновение, которое показалось ей невероятно длинным.

— Прошу прощения, я нечаянно, — произнесла она, чувствуя лёгкую неловкость.

— Абсолютно ничего страшного, — ответил он, и его губы тронула мягкая, спокойная улыбка. В этой улыбке было что-то такое, чего София никогда раньше не встречала в этом огромном, вечно куда-то спешащем городе.

После лекции они разговорились в шумном фойе, пытаясь найти свободное место у высоких окон. Оказалось, что Артём попал сюда совершенно случайно, сопровождая своего приятеля, который в последний момент не смог прийти. Сам он занимался совершенно другими вещами, далёкими от темы выступления. Его сфера интересов лежала в области фундаментальных исследований, он работал над сложным проектом, связанным с изучением тайн мироздания. Говорил он об этом с таким искренним увлечением, с такой внутренней теплотой, что София слушала, не перебивая, хотя понимала лишь общий смысл его слов.

— Вы только представьте, всё, что мы видим вокруг, все эти предметы, здания, даже мы с вами — это лишь малая часть общей картины, — его глаза светились неподдельным восторгом. — Остальное скрыто от нашего взгляда, это тёмная материя и тёмная энергия. Мы живём в мире, большая часть которого остаётся для нас загадкой, которую так хочется разгадать!

София смотрела на него и думала, что наконец-то встретила человека, для которого материальные ценности не являются главным мерилом успеха. Все её знакомые по работе, где она занимала скромную должность младшего специалиста, говорили исключительно о премиях, карьерном росте, новых приобретениях и инвестициях. А этот незнакомец с мягким взглядом говорил о вечном, о звёздах и вселенных, о том, что действительно трогает душу.

Она переехала в столицу несколько лет назад, закончив учёбу, и этот город поначалу казался ей громадным, безразличным и холодным. Никому не было дела до молодой девушки из провинции, которая приехала с большими надеждами и амбициями. Но София обладала сильным характером и упорством. Она трудилась сверхурочно, бралась за самые сложные задания, от которых другие старались уклониться, занималась самообразованием по вечерам. И шаг за шагом она начала медленное, но верное движение вперёд.

Их знакомство продолжалось около трёх месяцев, прежде чем Артём пригласил её в гости к своим родителям. Они проживали в старом районе города, в квартире, где всё пространство от пола до потолка было заполнено книгами самых разных жанров и эпох. Отец Артёма, Геннадий Васильевич, многие годы преподавал точные науки, а его супруга, Маргарита Петровна, работала в сфере изучения исторических дисциплин.

— Очень приятно с вами познакомиться, — произнесла Маргарита Петровна, окидывая Софию внимательным, изучающим взглядом. — Артём упоминал, что вы работаете в финансовой сфере. Сложная и ответственная область в наше непростое время.

В интонации её голоса проскальзывали нотки, которые София не смогла сразу определить. Лёгкая снисходительность? Или просто констатация факта без эмоциональной окраски?

За вечерним столом разговор вертелся вокруг тем науки, искусства, литературы. Цитировались строки известных поэтов, велись споры о природе вещей. София большую часть времени молчала, чувствуя себя немного чужой в этом интеллектуальном пространстве. Она, конечно, читала произведения тех авторов, о которых шла речь, но не могла с ходу вспомнить точные цитаты. Она не была готова поддержать дискуссию о сложных философских концепциях.

Однако позже, когда вечер подошёл к концу, Артём сказал ей наедине:

— Не стоит обращать внимание. У них такая манера общения. Они любят поговорить на отвлечённые темы. А ты им определённо понравилась.

София очень хотела верить в его слова.

Они официально оформили свои отношения спустя год. Торжество было очень скромным, в уютном небольшом кафе, в кругу самых близких людей. Родители Софии приехали из своего родного города — её отец, много лет проработавший на производстве, и мать, трудившаяся в местном медицинском учреждении. Они выглядели немного смущёнными среди столичных гостей, но их глаза светились от счастья за свою дочь.

— Учёный, — тихо говорила мама Софии, — это так прекрасно, так возвышенно.

К тому времени София уже сменила место работы на более крупную компанию и получала вполне достойное вознаграждение за свой труд. Артём работал в научном учреждении, и его официальный доход был весьма скромным. Но он был абсолютно счастлив. У него была своя лаборатория, доступ к необходимому оборудованию, возможность заниматься тем, что его действительно увлекало.

— Я прекрасно понимаю, что мой вклад в семейный бюджет невелик, — говорил он Софии. — Но это лишь временно. Когда я завершу свою работу над диссертацией, ситуация обязательно изменится к лучшему.

София кивала в ответ. Ей казалось, что это не самое главное в их жизни. Её собственного дохода вполне хватало на двоих.

Первые два года их совместной жизни прошли в атмосфере спокойствия и взаимопонимания. Они снимали небольшую квартиру недалеко от центра, иногда выбирались в короткие путешествия, посещали выставки и музеи. Артём был полностью погружён в свою научную работу, а София постепенно продвигалась по карьерной лестнице. Она стала старшим специалистом, а затем возглавила небольшую группу сотрудников.

С каждым её профессиональным достижением объём работы неуклонно рос. Корпоративная среда была безжалостной. Здесь не прощали промахов, здесь каждый был сам за себя. Её коллеги улыбались ей при встрече, но за спиной могли легко подставить. Она видела, как люди предают друг друга ради продвижения, как идут на хитрости и обман. Но она научилась существовать по этим суровым правилам. Потому что иного выхода просто не было.

Артём не понимал и не принимал эту сторону её жизни. Когда она делилась с ним трудностями, возникающими на работе, он обычно отвечал:

— Оставь это место. Найди что-то более подходящее для себя.

Но он не понимал, что просто так взять и уйти невозможно. Что каждая ступенька её карьеры была оплачена огромным трудом, нервами и потом. Что в другом месте её ждало бы то же самое, а возможно, и хуже.

Переломный момент наступил на третий год их брака, когда Геннадий Васильевич попал в медицинское учреждение с серьёзным приступом. Ожидание помощи по общим правилам могло затянуться надолго. Маргарита Петровна позвонила им поздно вечером, и её голос дрожал от волнения.

— Дорогие мои, нам срочно нужна ваша поддержка. Врачи настаивают на немедленном вмешательстве, и это требует значительных средств.

София перевела необходимую сумму на следующий же день. Вмешательство прошло успешно. Геннадий Васильевич постепенно пошёл на поправку.

— Спасибо тебе, родная, — говорила Маргарита Петровна, обнимая её. — Мы никогда не забудем твоей поддержки в этот трудный час.

Но спустя несколько месяцев раздался звонок от родителей Софии. У её матери обнаружились проблемы со здоровьем, требовались дорогостоящие лекарства, которых не оказалось в местной аптеке.

— София, ты не могла бы нам помочь? — голос отца звучал виновато. — Я бы сам справился, но текущих поступлений едва хватает на самые необходимые вещи.

Она помогла. Конечно же, она не могла отказать.

Затем у Маргариты Петровны вышла из строя бытовая техника. Требовалась новая, качественная модель, которая прослужила бы долго. Потом Геннадию Васильевичу понадобились специальные препараты для поддержания здоровья. Потом родителям Софии потребовался новый бытовой прибор, старый совсем пришёл в негодность.

Артём всё это время продолжал работу над своим научным проектом. Он возвращался домой поздно, уставший, но с сияющими от воодушевления глазами.

— Знаешь, сегодня мы получили очень любопытные результаты, — делился он. — Кажется, мы находимся на пороге настоящего открытия.

София слушала его рассеянно. Она думала о том, что им нужно откладывать средства на будущее, что её мать звонила сегодня и намекала, что отцу нужна новая тёплая одежда, что свекровь вчера жаловалась на устаревшую кухонную утварь и мечтала о современной технике.

— Артём, — сказала она как-то вечером, — может быть, ты рассмотришь вариант работы в коммерческом секторе? Существует множество организаций, где твои знания были бы востребованы. Уровень дохода там значительно выше.

Он посмотрел на неё с таким выражением, будто она предложила ему совершить нечто предосудительное.

— О чём ты говоришь? Я занимаюсь наукой. Это моё призвание, дело всей моей жизни.

— Но наших текущих поступлений недостаточно для покрытия всех потребностей.

— Почему же недостаточно? Нам с тобой хватает. У нас есть всё необходимое для жизни.

— Нам — да. А твоим родителям? Моим родителям? Им постоянно требуется наша поддержка.

— Ну так окажи им поддержку. Ты ведь зарабатываешь достаточно хорошо.

Именно в этот момент она впервые почувствовала острую волну раздражения. Он говорил это так легко, словно речь шла не о её изматывающих многочасовых рабочих днях, не о постоянном стрессе, не о тех усилиях, которые она прилагала, чтобы зарабатывать эти средства.

А родители — как его, так и её — продолжали звонить. Им постоянно что-то было нужно. И каждый раз они благодарили её, но София начала улавливать в их словах нечто странное. Какую-то искусственность, неискренность.

Однажды она случайно услышала разговор Маргариты Петровны по телефону. Свекровь общалась с кем-то из своих подруг.

— Да, конечно, она помогает, не без этого, — её голос звучал сухо и отстранённо. — Но ты же понимаешь, какими путями достаются эти деньги? В её сфере деятельности сложно сохранить чистоту помыслов. Все они там, как хищники. Артём говорит, она сильно изменилась. Стала жёстче. Постоянно на работе, постоянно думает о финансах.

София застыла за дверью, и её буквально затошнило от этих слов.

Она не стала говорить свекрови, что стала невольной свидетельницей этого разговора. Но с того дня она начала обращать внимание на множество мелочей. Как отец Артёма морщится, когда она рассказывает о своих новых профессиональных задачах. Как её собственная мать, приезжая в гости, вздыхает и говорит:

— Конечно, у тебя всё замечательно складывается, но когда же ты подумаешь о продолжении рода? Или карьера для тебя важнее?

Как сам Артём, когда она жалуется на трудности на работе, отвечает:

— А зачем тебе всё это? Ты же не чувствуешь себя счастливой в этой атмосфере.

Но она не могла просто взять и всё оставить. Потому что если она уйдёт, кто будет оплачивать лекарства для Геннадия Васильевича? Кто поможет её матери, если потребуется срочное вмешательство? Кто купит новую технику для Маргариты Петровны?

Она стала замечать, как родители Артёма, приглашая их в гости, с нескрываемой гордостью демонстрируют новую мебель, новейшую технику, новые книжные шкафы — всё приобретённое на её средства. Но о ней самой говорили мало, в основном восхищаясь успехами Артёма в научной деятельности.

— Наш Артём такой одарённый, — говорила Маргарита Петровна на одном из таких семейных ужинов. — Ему поступали предложения из-за границы, из известного института. Но он предпочёл остаться здесь. Верность своей стране для него важнее сиюминутной выгоды.

София поперхнулась вином. Она посмотрела на мужа, но тот спокойно продолжал есть.

— Артём, — спросила она позже, когда они вернулись домой, — тебе действительно предлагали работу за границей?

— А, это… Да, было такое предложение. На пару лет.

— И уровень дохода?

— Ну, там платили достаточно. Несколько тысяч в валюте ежемесячно.

— Несколько тысяч. И ты отказался?

— Ну да. Я не могу бросить начатую работу здесь. У меня идёт важный проект, команда рассчитывает на моё участие.

— Артём, мы могли бы жить в другой стране. Жить нормально. Откладывать средства. Я могла бы найти там работу или просто немного отдохнуть.

— Но моя работа здесь, — он посмотрел на неё с недоумением. — К тому же, мы и сейчас живём неплохо. У тебя достойный доход.

— У меня достойный доход, — медленно повторила она. — И поэтому я одна должна нести на своих плечах бремя содержания всех?

— О чём ты?

— Ни о чём. Забудь.

Но забыть она не могла.

Спустя несколько месяцев позвонила её мать. Требовались средства на ремонт в загородном доме. Значительная сумма. София перевела деньги.

Через месяц позвонила Маргарита Петровна. У них возникли проблемы с коммуникациями в квартире, требовалась полная замена. Ещё более значительная сумма. София снова перевела деньги.

Артём успешно завершил работу над своей диссертацией. Устроили небольшой праздник, все поздравляли его. София тоже искренне радовалась за него. Но когда она спросила, повлияет ли это на его доход, он лишь пожал плечами.

— Ну, будет небольшая прибавка. Возможно, не очень существенная.

Небольшая прибавка. А она только что перевела крупную сумму на ремонт его родителей.

Сама София получила повышение — стала руководителем направления. Её доход вырос значительно, но и объём работы увеличился вдвое. Она возвращалась домой ближе к ночи, иногда приходилось работать в выходные дни, отвечая на сообщения и готовя отчёты.

Артём не замечал этого. Он был полностью поглощён своим новым проектом. Теперь он имел учёную степень, руководил своей группой, публиковал статьи.

А потом Маргарита Петровна упала и получила травму. Снова встал выбор: ждать или действовать за деньги.

София перевела средства, не задавая лишних вопросов.

Но когда через пару недель позвонила её мать и попросила помочь с покупкой лекарств — не такой крупной суммой, но всё же — София вдруг почувствовала, что больше не выдерживает.

— Мама, я не могу сейчас, — сказала она.

— Но, София, мне очень нужно…

— Мама, прости. Не могу.

Она положила трубку и расплакалась. Впервые за долгие годы слёзы текли по её щекам от ощущения полного бессилия и накопившейся усталости.

Артём нашёл её на кухне, вытирающую слёзы.

— Что случилось?

— Всё в порядке.

— Ты плачешь. Что-то произошло на работе?

— Нет, всё нормально.

Он постоял рядом недолго, чувствуя неловкость, затем вернулся к своей работе, к своим формулам и вычислениям.

А через день позвонила Маргарита Петровна. Ей требовалась помощь с оплатой услуг специалиста по восстановлению. Ещё одна значительная сумма.

София сказала, что пришлёт деньги.

Но не отправила. Она не могла заставить себя открыть банковское приложение и совершить перевод.

Спустя несколько дней Маргарита Петровна позвонила снова.

— София, ты не забыла?

— Нет, не забыла.

— Просто специалист спрашивает. Ему нужно знать точно, когда мы сможем начать занятия.

— Мне нужно подумать над этим.

Пауза.

— Подумать? — голос свекрови стал холодным и резким. — О чём тут думать? Мне нужна помощь.

— Маргарита Петровна, я не могу прямо сейчас.

— Не можешь? — в голосе зазвучали стальные нотки. — Но при твоих-то доходах… Или ты пожалела средств?

София не поверила своим ушам.

— Пожалела? Серьёзно?

— Ну, мы же приняли тебя как родную. А ты теперь начала считать каждую копейку.

— Как родную? — София почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Вы считаете, что приняли меня как родную?

— Конечно! Мы никогда не смотрели на тебя свысока, хотя…

— Хотя что?

— Ну, ты же сама понимаешь. Твоё происхождение, твоя профессиональная деятельность… Это не совсем наш круг общения. Но мы никогда этого не показывали.

София засмеялась. Это был нервный, срывающийся смех.

— Не ваш круг. Я недостаточно интеллигентна для вас. Но мои финансы вас полностью устраивают, да?

— София, как ты разговариваешь…

— Нет, подождите, давайте говорить откровенно. Вы считаете меня недостойной вашей семьи. Вы презираете то, чем я занимаюсь. Но при этом постоянно обращаетесь за материальной поддержкой. Знаете, сколько я перевела за последний год на ваши нужды и нужды моих родителей? Огромную сумму. Огромную!

— Мы всегда были благодарны тебе…

— Вы думали, я вечно буду за вас платить?! Да? Нет уж! Ищите себе кого-нибудь другого!

В трубке повисло тягостное молчание.

— Что ты сказала? — голос Маргариты Петровны дрожал от возмущения.

— Я сказала то, что думаю. Я устала быть для вас источником финансирования. Я устала быть недостаточно хорошей для вашей семьи, но достаточно хорошей, чтобы оплачивать все ваши счета.

— Я поговорю с Артёмом.

— Говорите.

Артём взял трубку через минуту.

— София, что ты натворила? Мама в полном расстройстве.

— А я вот уже пять лет нахожусь в состоянии полного расстройства, только ты этого не замечал.

— О чём ты?

— Приезжай домой. Нам нужно серьёзно поговорить.

Он приехал через час. София сидела на диване, перед ней на столе лежала аккуратная стопка распечатанных листов — все подтверждения денежных переводов за последние три года.

— Посмотри, — она протянула ему бумаги. — Это все средства, которые я перечислила твоим родителям и моим за три года. Огромные деньги.

Артём бегло пролистал листы, его лицо стало серьёзным.

— Ну и что? Ты хорошо зарабатываешь. Мы должны помогать нашим родителям.

— Мы? — она снова засмеялась, и в этом смехе звучала горечь. — Где в этом списке твои деньги, Артём?

— Я зарабатываю меньше, ты прекрасно это знаешь.

— Да. Ты зарабатываешь меньше. Потому что тебе так удобно. Ты занимаешься своей любимой наукой, а я работаю на износ, чтобы обеспечить не только нашу с тобой жизнь, но и жизнь двух семей.

— Никто не заставлял тебя это делать.

— Точно. Никто не заставлял. Но когда твоему отцу потребовалась срочная операция, кто заплатил? Когда твоей матери понадобилась новая техника, кто купил? Когда…

— Довольно! — он повысил голос. — Ты сейчас звучишь как… как расчетливый человек. Всё считаешь, всё записываешь.

— Расчетливый человек. Да. Не ваш круг. Я слышала, что твоя мать говорит обо мне. Что в моей сфере нет места порядочности. Что я стала чёрствой. Что я думаю только о деньгах.

Он помолчал, потом тихо произнёс:

— Возможно, в этом есть доля правды.

София почувствовала, как её накрывает волна леденящего холода.

— То есть ты согласен с ними.

— София, ты и правда изменилась. Ты постоянно на работе. Ты стала озлобленной. Ты…

— Озлобленной. Конечно. А ты знаешь, почему я стала озлобленной? Потому что я работаю в месте, где люди готовы подставить друг друга ради карьеры. Где нет места дружбе, только конкуренция. Где я должна быть жёсткой, иначе меня просто уничтожат. И я делаю это, знаешь, для чего? Чтобы твои родители могли жить в комфорте. Чтобы твоя мать могла спокойно обсуждать по телефону, какая я недостойная.

— Она не…

— Я сама это слышала. Своими ушами.

Артём опустил голову.

— Мама бывает резкой. Но она не хотела тебя обидеть.

— Не хотела обидеть. Замечательно. А ты? Когда тебе предложили работу за границей, ты отказался. Даже не посоветовался со мной. Потому что твой проект важнее, твоя команда важнее. А я? Я, видимо, должна просто молча работать и платить.

— Я не могу бросить свою работу!

— А я могу? Ты хоть раз спросил, хочу ли я заниматься тем, чем занимаюсь? Хочу ли я работать в этой компании? Нет. Но я не могу уйти, потому что тогда нечем будет платить за всё.

— Тебе никто не мешает уйти.

— Правда? А на что мы будем жить? На твой скромный доход?

— Другие люди живут на такие деньги.

— Другие люди не содержат две семьи!

Они молчали. Артём смотрел в окно на огни города, София — на свои руки, сжатые в кулаки.

— Я хочу, чтобы мы расстались, — тихо, но чётко произнесла она.

Он обернулся к ней.

— Что?

— Расстаться. Я больше не могу так жить. Я не могу быть с человеком, который не видит меня, не слышит меня. Который считает меня недостойной своей семьи, но при этом спокойно пользуется моими средствами.

— Я никогда не считал тебя недостойной!

— Правда? Тогда почему ты ни разу не встал на мою защиту, когда твои родители с пренебрежением отзывались о моей работе? Почему ты отказался от работы за границей, даже не спросив моего мнения? Почему ты считаешь нормальным жить на мои деньги и при этом осуждать способ, которым я их зарабатываю?

— Я не живу на твои деньги! У меня есть свой доход!

— Да, есть. Которого хватает на проезд и на скромные обеды. Всё остальное — я. Аренда жилья — я. Питание — я. Отдых — я. Помощь родителям — я. Но при этом я недостаточно хороша для вас. Я расчетливая, я жёсткая, я чёрствая.

— София…

— Знаешь, что самое ужасное? — она посмотрела ему прямо в глаза. — Не то, что вы меня презираете. А то, что вы правы. Я действительно стала другой. Я совершаю на работе поступки, за которые мне бывает стыдно. Я иду по головам, я лгу, я манипулирую. Потому что иначе нельзя. Иначе меня выбросят за борт, и тогда кто будет платить за операции и лекарства?

— Я не просил тебя…

— Нет. Ты не просил. Ты просто молчал. Молчал, когда твоя мать звонила и просила помощи. Молчал, когда мои родители просили. Ты был выше всего этого, не так ли? Ты занимался наукой, высокими материями. А я занималась грязной работой. И вас всех это полностью устраивало.

Артём молчал, не находя слов.

— Я начну процесс расторжения наших отношений завтра, — сказала София. — Ты можешь собрать свои вещи сегодня или остаться до конца недели, мне всё равно.

Она поднялась и направилась в спальню. За спиной она услышала его голос:

— Может, мы ещё можем всё обсудить?

Она обернулась.

— О чём нам обсуждать? О том, как ты снова откажешься от нормальной работы ради своей науки? О том, как твоя мать снова будет говорить мне, что я недостаточно хороша для вашей семьи? О том, как я буду дальше работать на износ, чтобы вы все могли презирать меня за это? Нет, Артём. Всё уже сказано.

Он ушёл на следующий день. Собрал свои вещи и уехал к родителям.

София осталась одна в опустевшей квартире и впервые за долгие годы почувствовала не изматывающую усталость, а странное, щемящее чувство облегчения. Словно с её плеч сняли тяжёлый, невидимый груз, который она несла всё это время.