«Пуcть oнa pугaeтcя. Пуcть гoвopит co мнoй нa pуccкoм языкe, кoтopoгo я нe пoнимaю. Тoлькo пуcть будeт pядoм…»
Подруги по казанской женской гимназии называли ее Леночкой, а ей до странности абсолютно не шло собственное имя и хотелось от него избавиться, как от надоевшего заношенного платья.
Красивой она не была никогда. Скорее, как говорят французы, ее внешность была пикантна. Худенькая, длинноногая, узкобедрая, черненькая, с острыми галочьими глазами, посаженными чересчур близко к переносице. Но эти глаза обрамляли дивные темные густые ресницы «…такой длины, что можно было положить две спички» — описывала ее подруга Анастасия Цветаева.
Леночка Дьяконова — от этого имени несло провинциальной убогой опрятностью. Леночке пошли бы серые фетровые ботинки без каблука на пуговках, куцее пальтишко, да волосы, убранные в гладкий пучок на затылке, а ей хотелось носить шелка и красивые туфли. Ей было уготовано место учительницы или гувернантки в богатом доме, но сама мысль об этом вызывала негодование у барышни. Нет, это решительно ей не подходит! Она непременно будет жить в Москве или Париже, на меньшее она не согласна.
Она еще не знала тогда, что стоит ей что-то очень сильно пожелать, то это сбудется: небеса словно прислушивались к желаниям маленькой сумасбродной Леночки. Когда ей исполнилось двенадцать лет сбылась ее первая мечта: она с родителями переехала из Казани в Москву. Шумная нарядная Москва, новые подружки — это замечательно, но так хотелось посмотреть мир!
Ася Цветаева, с которой Елена была дружна, так описывала ее:
«В полупустой классной комнате на парте сидит тоненькая длинноногая девочка в коротком платье. Это Елена Дьяконова. Узкое лицо, русая коса с завитком на конце. Необычные глаза: карие, узкие, чуть по-китайски поставленные… В лице упрямство и та степень застенчивости, которая делает движения резкими».
Леночке хотелось блистать, вызывать зависть дам и поражать мужские сердца. Да, не красавица, ну и что ж… Она ничуть не обольщалась по поводу своей внешности, прекрасно знала все свои недостатки, но разумно полагала, что при соответствующем оформлении их можно преподнести как достоинства.
Когда Леночка захворала (у нее подозревали туберкулез), то родные отправили ее лечиться в Швейцарию. Тут можно вспомнить о психосоматике: считается, что у каждой эмоции есть орган-мишень, например, на длительно подавляемый гнев реагирует печень, на недовольство окружением — поджелудочная, душевные обиды — сердце, а легкие — на обиду на судьбу.
Перед отъездом маменька приодела Леночку во все новое и модное, но вот имя… Прибыв в затерянную среди альпийских лугов клинику, молоденькая русская девушка привлекла внимание красивого француза, лечившегося в санатории. Сероглазый юноша церемонно представился: «Эжен Эмиль Поль Грендель, к вашим услугам».
Леночка протянула ему узкую ладонь: «Mon nom — Gala». Гала?! А почему бы и нет? Коротко, эффектно, но и не слишком эксцентрично. В переводе с французского новое имя означало «праздник», и в то же время оно было похоже на русское имя Галина, Галя.
Вскоре новый знакомый не мог обходиться без нее — все время они проводили вместе, юноша посвящал ей стихи. Они сошлись так быстро и легко, как сходятся только чувственные и любвеобильные туберкулезники, тем более что им обоим было по семнадцать лет. Гала тогда разглядела в молодом поэте талант, у нее была интуиция на таланты.
Хотя пылкие стихи будущего поэта Поля Элюара были далеки от совершенства, Гала восторженно хвалила их. Ее московская гимназическая подруга Ася Цветаева, на ее взгляд, писала лучше. Но Гале льстило внимание поэта и она чувствовала себя музой- вдохновительницей. Вот только статус музы весьма непрочный, другое дело — жена… Тем более, что юноша был из весьма обеспеченной семьи.
Лечение в клинике подошло к концу. После расставания француз забрасывал ее пылкими письмами с признаниями в любви. Она затосковала в снежной Москве и все чаще вспоминала юного красивого поэта. Гала писала ему почти каждый день, ласково, но твердо предотвращая его попытки приехать к ней в Москву. Зачем в Москву? Она сама приедет к нему в Париж. Была ли она влюблена? Скорее, да, но не более…
Всеми правдами и неправдами она убедила мать отпустить ее во Францию — якобы учиться в Сорбонне. Гала бесстрашно преодолела опасный путь через охваченную огнем войны Европу. Она твердо верила, что Поль — ее судьба. Гала уже тогда имела четкие представления о том, каким хочет видеть свое будущее во Франции. «Я буду как кокотка сиять, пахнуть духами и всегда иметь ухоженные руки с наманикюренными ногтями».
Семья Грендель была весьма состоятельна, отец Поля торговал недвижимостью. Счастливый Поль готов был положить к ногам своей возлюбленной все сокровища Парижа. Он потерял от нее голову и принял решение жениться, вопреки воле родителей, считавших этот брак мезальянсом.
Гала юношескую порывистость и пыл жениха использовала умеренно, своим благонравным поведением и показной кротостью завоевала расположение будущей свекрови, которая поначалу была несколько обескуражена неожиданным появлением в их доме незнакомой русской девицы. Так что когда юношу призвали на фронт, милая девочка Гала поселилась в его комнате на легитимных правах невесты и ждала будущего мужа с войны. В первый же отпуск Поля они поженились.
Элюар был счастлив с со своей женой. Появились деньги и стабильность, которые обеспечивал семейный бизнес. Появилась известность, которая пришла с признанием поэтического таланта Поля. Элюар посвящал жене все новые и новые строки: «Гала — это праздник, Гала — истинная муза, она загадка и воплощение поэзии!» Гала не уставала повторять, что Поль талантлив и многого добьется в искусстве.
Через год после свадьбы Гала родила дочь Сесиль. Рождение дочери мало изменило жизнь молодых супругов. Девочку отдали на попечение бабушке, а утонченная Гала вернулась к любимым книгам и нарядам.
Вскоре у супругов появился собственный дом, где они принимали своих богемных друзей. По приглашению Элюара к ним приехал немецкий художник Макс Эрнст, с которым Гала закрутила роман. В марте 1922 года вышел поэтический сборник Элюара «Повторения», проиллюстрированный коллажами Эрнста.
Появление их трио в Париже на вернисажах и в кафе было шокирующим спектаклем: разодетая сияющая Гала шествовала под ручку с двумя мужчинами. Дамы закатывали от зависти глаза: что они нашли в ней? Эта Гала вовсе не красавица и совсем не остроумная собеседница.
Гала откровенно наслаждалась положением. И даже ловила себя на мысли, что ей нравятся быть музой двух талантов. Вот только Полю это пришлось не по душе. Близкие отношения Эрнста и Галы превратились в любовный треугольник.
Гала, как казалось Полю, смотрела теперь только на Макса. Но самое ужасное — Поль перестал писать стихи! В глубине души ему хотелось, чтобы Гала обняла его и сказала, как говорила раньше: «Ты — вся моя жизнь», но Гала отдалилась и молчала.
А потом Поль исчез, просто взял и уехал в неизвестном направлении. Гала напишет о том времени: «Мы с Максом жили как два грустных друга». У Эрнста не было ни постоянной работы, ни доходов. Им с Галой пришлось привыкать к жесткой экономии: в обед — луковый суп и вино, на ужин — хлеб и молоко, мясо и фрукты — только для маленькой Сесиль.
Гала начала расписывать шарфы росписью «а-ля-рюс», в надежде продать их на Монмартре. Через два месяца она получила первое письмо от Поля: «Только ты мне дорога, я люблю только тебя. Я никогда никого, кроме тебя не любил…» Муж сообщал, что находится… на Таити. И просил приехать.
Поль изнывал от одиночества, ему надоела экзотика и таитянки, он перебрался в Сайгон и писал любимой в Париж длинные письма: «К стеклу прильнув лицом, как скорбный страж, ищу тебя за гранью ожиданья, за гранью самого себя…» Связь с Максом уже наскучила Гале.
Гала решила ехать к мужу, но Макс, продав свои картины, и купив самый дешевый билет, зачем-то увязался за нею. Всю дорогу она думала о том, что скажет Полю. И, без сомнения, нашла эти слова… Поль безмерно обрадовался ее приезду, а Макса встретил сдержанно.
Помирившись, Поль и Гала прожили вместе еще пять лет. В 1929 году Поль Элюар познакомил жену с молодым каталонским художником Сальвадором Дали.
Дали пригласил Поля в к себе в Испанию, в Кадакес. Элюар приехал с женой. Гала при первой встрече не произвела на Дали особого впечатления. «Лицо ее показалась мне очень интеллигентным, но усталым» — скажет Дали.
Гала, как выяснилось позже, тоже была не в восторге от каталонского захолустного Кадакеса, от самого странноватого Дали, похожего своими усиками и прилизанными черными волосами на танцоров аргентинского танго, но уже на следующий день один случайный взгляд Дали на Галу в купальнике на пляже изменил все.
«Тело у нее было нежное, как у ребенка. Линия плеч — почти совершенной округлости, а мышцы талии, внешне хрупкой, были атлетически напряжены, как у подростка. Зато изгиб поясницы был поистине женственным.
Грациозное сочетание стройного, энергичного торса, осиной талии и нежных бедер делало ее еще более желанной. Кажется, этой новой эротической фантазии мне хватит на все лето» — писал Дали.
Этой фантазии хватило на всю жизнь. Гала очень скоро разобралась, что перед ней гений: странный, больной и влюбленный. Ей было 35, а ему на десять лет меньше. «Я сразу поняла, что он — гений», — напишет Гала позже.
Ей немного льстила разница в возрасте. Вскоре Гала решила строить с ним новую жизнь. Ее не смущало, что Поль Элюар богат и знаменит, а Сальвадор Дали беден и его почти никто не знает. Гала делала ставку на свою интуицию и опыт.
Гала расставила свои сети и соблазнила его тонко, изящно, с применением безумных декораций, которые были необходимы его творческой натуре. Весь этот август они ежедневно удирали от мира в маленький грот под скалой.
Она пробудила в нем чувства, которых раньше он не испытывал. По его признанию, она не только вызывала страсть, но и разжигала творческие способности. Он называл ее «демонесса моего гения». Дали подписывал картины «Гала-Сальвадор-Дали», уже не мысля своего существования без своей музы, а она убеждала его: «Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть, мой мальчик».
Дали и Гала поселились вместе в Париже и жили почти в нужде. Не знавшая до того бедности, Гала научилась вести хозяйство, покупать продукты за гроши и обустраивать жалкую комнатушку, бывшую и спальней, и гостиной, и кухней, и мастерской. Время, проведенное в нищете, показало как раз бескорыстие и верность ее любви.
По утрам она отправлялась по галереям, и там, пуская в ход все свое обаяние, женскую хитрость и красноречие, убеждала владельцев в том, что Дали — это гениально. С начала 30-х годов его картины раскупаются уже через полчаса после открытия выставки.
В 1934 году Дали и Гала официально зарегистрировали свой брак. Они могли бы сделать это раньше, но Гала долго не могла получить развод от Элюара. Элюар продолжал любить Галу до самой смерти, а Дали в качестве своеобразной компенсации за разбитый брак написал его портрет.
Мадам Дали никогда не была верна мужу. Чем старше она становилась, тем моложе были ее любовники, и тем большим было их количество. Дали знал обо всех, но не осуждал свою жену.
Лучше всего об отношениях супругов говорит эта фраза из воспоминаний сестры Галы Лидии:
«Гала возится с Дали как с ребенком: читает ему на ночь, заставляет пить какие-то необходимые таблетки, разбирает с ним его ночные кошмары и с бесконечным терпением рассеивает его мнительность. Дали швырнул часами в очередного посетителя — Гала бросается к нему с успокоительными каплями: не дай бог, с ним сделается припадок».
Расчетливая Гала чуть не ошиблась однажды. Ей было около шестидесяти, а Сальвадору не было пятидесяти. В этом возрасте многие мужчины бросают старых подруг, прельстившись молодостью, прелестными ножками и ясными глазками. Гала решила подстраховаться. Она сама нашла ему объект — молоденькую Аманду Лир, певицу и манекенщицу.
Впервые в жизни Сальвадор оказал сопротивление Гале, он даже хотел жениться на Аманде. Разумеется, сопротивление было подавлено, и Аманда Лир заняла место по левую руку от гения, а правой всегда была Гала.
Отпраздновав свой 75 день рождения, Гала убила Дали известием, что отныне желает жить одна в своем замке Пуболь.
«Пусть она ругается. Пусть говорит со мной на русском языке, которого я не понимаю. Только пусть будет рядом» — говорил Дали, который без Галы не мог творить. И Гала вернулась.
Они были рядом более полувека до той трагической даты 10 июня 1982 года, когда тело Галы, завернутое в алый шелк, убранное жемчугами, пахнущее ладаном, было предано земле.
Дали пережил ее на семь лет. После ее смерти он почти не выходил из замка Пуболь, ни с кем не общался, сделав исключение только для Аманды Лир.
Да и не мог общаться — говорил он теперь с трудом, неразборчиво, его тело сковывала болезнь Паркинсона. Он стал путаться во времени и окружающей обстановке.
Его Галы больше не было с ним, хотя с каждой стены в доме на него смотрели сотни женщин ее глазами, он больше не узнавал в этих образах любимого лица. «Гала была красивее», — произнес он перед тем, как сделать последний вздох.
Какой была Гала? Эгоистичной, холодной, распутной, расчетливой, корыстной, откровенно жадной. Но однажды она поступила совершенно несвойственным ей образом. Это произошло тогда, когда она сделала окончательный выбор в пользу нищего и никому неизвестного Дали.
Это произошло так неожиданно и так искренне, будто под мертвым мрамором проступило вдруг живое человеческое лицо — лицо любящей женщины. Проступило, чтобы вскоре скрыться обратно. Что ж, она поставила все на этого странного паренька с лакированными черными волосами, так напоминавшего профессиональных танцоров танго или латиноамериканских жиголо — и взяла весь банк.
Она выполнила главную миссию своей жизни — сотворила гения. Тот в свою очередь увековечил лицо любимой жены на полотнах, сделал иконой…
