«Москва слезам не верит» — фраза в диалоге, многое объясняющая о жизни в СССР

«Москва слезам не верит» — фраза в диалоге, многое объясняющая о жизни в СССР

Одна из наиболее сильных сцен мелодрамы «Москва слезам не верит» (1979) – это диалог Тихомировой с мамашей Рудика, где та читает девушкам мораль насчёт «квадратных метров» и «натерпелись по коммуналкам».

(Точнее это полилог, ибо Людмила встревает). Но об этом мы уже говорили – семейство Рачковых не так давно перебралось в новостройку (их планировка – типовая двухкомнатная хрущёвка) и Катя им там вовсе ни к чему, особенно с дитём.

В какой-то мере напыщенная мадам права – она приняла «дочерей профессора Тихомирова» за типичных для той эпохи охотниц за выгодными союзами. Но какая фраза в этом диалоге не менее шикарна?

Помните ответ Кати на предложение Рачковой помочь деньгами? Там был ответ: «Спасибо. Я хорошо зарабатываю». Когда я в детстве смотрела этот фильм, я думала, что девушка произносит это из гордости и нежелания иметь что-то общее с этими жлoбами.

Потом мне объяснили, что работяги, особенно квалифицированные, да ещё такие, как мадемуазель Тихомирова, реально много имели. Она там осваивает смежные профессии, она – героиня телерепортажа, а в те годы хрен знает кого на экран не допускали.

Пролетарское государство давало жить гегемону в условиях индустриализации страны. В СССР рабочим всегда хорошо платили – когда мой дедушка в 1930-х годах был токарем на ТЭЦ, он мог себе позволить и бостоновые костюмы, и ресторан, и Гагры.

Потом, когда он уже в 1940-х стал главой механических мастерских на той же ТЭЦ, он, конечно, стал зарабатывать побольше, но не в разы, да и в рестораны больше не ходил, ибо завёл семью.

Только превратившись в начальника цеха, он ощутил разницу. Вступить в партию пролетарию тоже было проще, нежели инженеру или, тем паче, работнику отдела кадров или какой-нибудь телефонистке с местного коммутатора.

Я уж не говорю о гуманитариях всяческих, не связанных с индустрией. Да. Нюанс.

Бостоновый костюм и прочие дорогие запонки были, но квартиру он купить себе не мог – со всем этим дивным барахлом жил в общаге, где регулярно воровались вещи.

Машина имелась у его приятеля-инженера (из рабфаковских), они водили её вместе. А вот жилплощадь могли только дать.

Потом и дали. Но, как бы ты ни был обеспечен, если государство не считало тебя достойным отдельной квартиры, ты будешь делить кухню с соседями – многие весьма популярные артисты, и даже чиновники жили в коммуналках, пусть и приличных.

Вообще, в СССР деньги могли далеко не всё. И статуса они не давали. Пусть пролетарий зарабатывает вагон денег и ужинает с девушкой в ресторане, он всё равно стоит ниже друга-инженера и надо-надо тоже идти в институт.

Для того, чтобы «звучать». К слову, Людочка на своём хлебозаводе пахала в сменном графике, за что ей тоже немало платили – отсюда её наряды, которые она стопроцентно шила у частников или в ателье.

Она не такая девица, чтобы покупать ширпотреб в магазинах.

Коля – жених Тоси, как мы помним, тоже не голодал и не носил обноски – у того аж авто появилось, при том, что он в начале повествования так же молод, как и наши героини.

У его родителей – дача от производства, и эти участки тоже не раздавали всем желающим. Колян вообще выгодный жених, куда как лучше (материально), чем Рудик. Но у Рудика есть некие волшебные перспективы (их он, впрочем, благополучно слил).

Катя, Тося и Люда могли себе многое позволить – от качественных тканей на новое платье до комфортабельных санаториев – тоже от профкома, но, увы, «квадратные метры» далеко не сразу.

Разным телевизионщикам квартиры давали менее охотно, чем всё тем же токарям. Так что, женившись на Кате, Рудик скорее переполз бы на «свою» территорию – именно за счёт Катиного трудового подвига.

Другое дело, что он уже успел возненавидеть девушку, так грубо его обманувшую – он-то хотел в сталинскую высотку…

По материалам - Сплетен.нет