«Мнe нужнa здopoвaя жeнa, a нe oбузa», — бpocил муж, уcлышaв eё пpизнaниe… Нo тo, чтo oнa cдeлaлa в oтвeт...

«Мнe нужнa здopoвaя жeнa, a нe oбузa», — бpocил муж, уcлышaв eё пpизнaниe… Нo тo, чтo oнa cдeлaлa в oтвeт...

Воздух в квартире был неподвижным и густым, словно сироп. София переступила порог, ощущая, как каждая клетка ее тела кричит от усталости. Долгие часы в больнице, ожидание в белых бездушных коридорах, тихий голос доктора — все это свинцовым грузом легло на ее плечи. Она хотела лишь одного — тишины и покоя, возможности прилечь и на время забыться. Но едва она закрыла за собой дверь, до нее донеслись приглушенные звуки из спальни. Голос Артема. Он говорил по телефону, и его слова, четкие и ясные, повисли в прихожей, словно острые осколки.

— Да, Лера, я тоже скучаю. Не могу уйти… Может, еще обойдется, — произнес он, и в его голосе слышалась неподдельная, трепетная нежность.

У Софии перехватило дыхание. Комната поплыла перед глазами, пол ушел из-под ног. Она инстинктивно схватилась за косяк двери, но ноги не слушались. Глухой удар о пол парадной не стал болью, лишь далеким эхом, последней каплей, переполнившей чашу. Сознание уплыло в темноту, подарив несколько мгновений небытия.

Пришла в себя она от резкого покачивания за плечо. Над ней склонилось испуганное лицо Артема.

— Соф? София! Эй, что с тобой? — его голос звучал неестественно громко.

Он побежал на кухню, вернулся со стаканом прохладной воды. Она сделала маленький глоток, вода обожгла горло. Она открыла глаза и тут же зажмурилась от нахлынувшей боли — не физической, а той, что разрывает душу.

— Ты чего тут на полу устроилась? Упала? — спросил Артем, пытаясь придать голосу заботливые нотки, но в его глазах читалась лишь досада.

— С кем ты говорил? — ее собственный голос прозвучал как чуждый шепот, хриплый и безжизненный.

— С тобой. Я же тебя зову, чтобы поднять.

— До этого. По телефону. Я все слышала, — она медленно поднялась, опираясь на стену. Руки дрожали.

— Тебе показалось после больницы! Устала очень, нервы. Я только зашел домой, ни с кем не общался! — он развел руками, изображая искреннее недоумение. Эта игра была ему привычна.

— Не продолжай. Я знаю, что у тебя кто-то есть. Я не глупая, Артем.

— Соф, да перестань, ну! Приди в себя, успокойся! — он отмахнулся, как от назойливой мухи, и этот жест был красноречивее любых слов.

Она глубоко вдохнула, собирая остатки сил. Пришло время сказать правду, выложить на стол свой самый страшный козырь.

— Диагноз подтвердили. Я серьезно больна.

История ее недомогания началась еще ранней весной. Сначала она списывала все на сезонную хандру, накопленную усталость после долгой холодной зимы. Работа в школе, выпускной класс, бесконечные тетради, родительские собрания — все это высасывало последние соки. Но привычная усталость сменилась чем-то иным: изматывающей слабостью, от которой не спасал сон, головокружениями, бессонными ночами. Она стала тенью самой себя. Однажды, идя по школьному коридору на урок, она вдруг почувствовала, как земля уплывает из-под ног. Ее тело стало ватным, ноги подкосились. К счастью, рядом оказался один из старшеклассников. Учащийся помог дойти до учительской, принес воды. Уроки в тот день пришлось отменить.

Артем вернулся домой глубокой ночью. Он пах чужими духами и холодным ветром.

— Знаешь, у меня сегодня в школе было очень плохо с самочувствием, чуть не потеряла сознание… — начала она, надеясь на поддержку, на каплю участия.

— А? Наверное, гололед. Надо дворникам сказать, чтобы лучше очищали территорию, — бросил он, не глядя на нее, листая сообщения на телефоне. — Собери мне сумку, поеду в спортзал.

— Сейчас? Уже почти двенадцать.

— Он круглосуточный, я же говорил. Сначала поем. Что на ужин?

— Сардельки.

— В смысле, сардельки? — он нахмурился, наконец оторвавшись от экрана.

— Артем, мне действительно очень плохо. Мне нужна помощь.

— Выпей что-нибудь от простуды. Сейчас все хворают. Ладно, я в душ, а ты разогрей мне сардельки. И сыру натри, того, который я люблю, на мелкой терке… К пасте.

София молча покачала головой. Он не замечал ничего: ни ее побледневшего лица, ни трясущихся рук. Его мир вращался вокруг его собственных потребностей.

— Тебя эти дети на работе выматывают, вот ты все проблемы домой и приносишь! — часто ворчал он, видя, что жена едва передвигает ноги.

— Послушай, дело не в учениках. Мне необходимо к врачу сходить, пройти обследование.

— Ну сходи, кто ж тебе мешает? — пожимал он плечами.

— Тебе абсолютно все равно, что со мной происходит?

— Конечно, не все равно. Но я мужчина, а мой дед всегда говорил, что мужчине нужна рядом сильная и здоровая спутница. Так что давай не будем растягивать эту тему, — отрезал он.

Артем свято чтил заветы своего деда, человека старой закалки.

Конечно, он видел, что с Софией творится что-то неладное. Она изменилась даже внешне: поблекла, потухла, в ее глазах поселилась постоянная усталость. Она перестала готовить сложные ужины, часто, придя домой, просто падала на кровать. Артем нашел для себя идеальный выход из ситуации. Он стал ужинать вне дома. И очень быстро нашел того, кто мог заменить ему уставшую и больную жену.

И пока Артем проводил вечера со своей коллегой, Вероникой, София скиталась по поликлиникам и диагностическим центрам.

Обследования растянулись на долгие недели: бесконечные анализы, очереди в кабинеты, немые ожидания в коридорах, пропитанных запахом антисептиков и страха. Врачи что-то подозревали, отправляли на новые проверки. И вот настал день, когда один из них, глядя в экран монитора, произнес название болезни. У Софии перехватило дыхание. Мир сузился до размеров кабинета, а потом и вовсе распался на осколки. Болезнь была не смертельной, но серьезной, требующей долгого, изматывающего лечения, полной перестройки жизни, колоссальной силы воли. Она вышла из кабинета, не чувствуя под ногами земли. Ей было невероятно сложно принять этот новый, чужой и такой пугающий мир, в который она теперь попала.

Узнав диагноз, София побрела домой, ее ноги были ватными, а в голове стоял оглушительный шум. Она думала, что худшее уже позади. Но судьба приготовила для нее еще один, сокрушительный удар. Открыв дверь своей квартиры, она стала невольной свидетельницей разговора, который вел ее супруг.

— Да, Лера, я тоже скучаю. Нет, она ничего не подозревает. Не хочу пока все рушить. Не могу я от нее сейчас уйти! Пойми же меня!

После того как София пришла в себя, лежа на холодном полу прихожей, в ее душе что-то окончательно переломилось. Наступила пора говорить правду.

— Я серьезно больна. Диагноз подтвердился.

— Да? И какой он, этот диагноз? — спросил он без особого интереса.

— Тот самый, что был указан в результатах анализов! Ты вообще следил за моим состоянием? Читал бумаги, которые я приносила?

— О… Прости… Но ведь это лечится? — до Артема, наконец, начало доходить, что речь идет о чем-то реальном.

— Лечится. Да. Но не быстро. И не легко.

София отвернулась, чтобы не видеть его лица.

— Ну и ничего страшного. Куда нам торопиться. Все наладится. И это пройдет, — произнес он с наигранной бодростью. — Вставай, не лежи на полу. Я пойду… В зал. Спина затекла, нужно размяться. Кажется, я сам соберу свою спортивную сумку.

— Да. Собирай. Собирай все свои вещи и уходи.

— Чистое полотенце есть? — Артем не понял намека или сделал вид, что не понял.

— Не знаю, есть ли у Вероники полотенца. Собирай все свои вещи и уходи. Уходи и не возвращайся! Ведь это именно то, о чем ты с ней так страстно говорил!

Артем смотрел на жену с искренним, почти детским удивлением.

— Хватит врать, мне и так невыносимо тяжело! Скажи мне правду! Хватит трусить! — София изо всех сил старалась держаться, ее голос дрожал, но не срывался.

— Так получилось… Я… Просто… Мне тяжело все это видеть. Мне нужна жена, полная сил, а не вечно уставшая тень! Раз уж ты будешь занята своим лечением, тебе будет точно не до меня. И раз уж ты настаиваешь, я действительно лучше поживу у Вероники. Ненадолго.

Артем начал быстро и хаотично скидывать свои вещи в большую спортивную сумку.

— Но оформить развод мы с тобой не успеем. Я не собираюсь жениться на Веронике, да и тебе, уверен, будет некогда заниматься бумагами. Выздоравливай, не торопись.

От этих циничных слов Софию передернуло. Ей снова стало дурно, но она заставила себя подняться, собрав всю свою волю в кулак. Она должна была выстоять.

Эту ночь София провела без сна. Слез не было, внутри была лишь пустота, огромная и черная. Все ее худшие опасения сбылись. Она осталась одна на один со своей бедой: больная, измотанная, преданная человеком, которого она когда-то любила и считала своей главной опорой в жизни.

Дальнейшие события слились в одно серое, тягучее пятно: бесконечные приемы у врачей, поиски лучших специалистов, долгие курсы процедур, сотни прочитанных медицинских статей и книг, форумы в интернете, советы тех, кто уже прошел этот сложный путь.

В самые темные дни, когда казалось, что сил больше нет и свет погас навсегда, она шла в маленькую церковь на окраине города. Тихие, спокойные беседы со священником, немолодым человеком с добрыми глазами, помогали ей, возвращали крупицы веры и надежды. И София дала себе слово, что выкарабкается. Назло всему: болезни, предательству, гнетущему одиночеству.

Время шло, назначенное лечение начало приносить свои плоды. Постепенно болезнь отступала, диагноз перестал звучать как окончательный и бесповоротный приговор.

София понемногу возвращалась к работе, к своему любимому делу, к обычному, такому дорогому теперь, укладу жизни.

За все это время Артем ни разу не позвонил, не поинтересовался ее состоянием. Да ей уже и не было до него дела. Она училась быть сильной без него.

И вдруг, словно гром среди ясного неба, он объявился. Накануне весеннего праздника он прислал ей огромный, пышный букет цветов.

«С праздником!» — гласила лаконичная записка.

Как бы ей ни хотелось выбросить эти цветы в мусорный бак, она не смогла. Слишком сильны были в ней правила приличия, заложенные с детства.

«Спасибо», — коротко ответила она.

«Как твои дела?» — почти сразу пришло новое сообщение.

«Стойкая ремиссия».

«О! Как я рад это слышать! Я зайду завтра? Всего на несколько минут».

«Зачем?»

«Нужно кое-что обсудить. Важное».

София не стала ему отвечать, но Артем, знавший ее мягкость, был уверен, что прийти ему позволят.

— Я очень по тебе скучал, — заявил он с порога, стараясь улыбнуться как можно обаятельнее.

— Да? В это верится с огромным трудом.

— Соф, я так виноват перед тобой! Я встретил одну женщину, она обладает даром, и она сказала мне, что Вероника использовала против меня темные силы! Я был под ее влиянием, я не отдавал себе отчета! Я был словно ослеплен! В общем, я сходил в храм, поставил свечи, и чары рассеялись. Теперь я снова все понимаю и чувствую. Я снова тебя люблю!

София уставилась на бывшего мужа. Она не знала, что ей делать: рассмеяться ему в лицо или попытаться поверить в эту нелепую сказку.

— Знаешь, Артем, я совсем не уверена, что до сих пор испытываю к тебе теплые чувства.

— Позволь мне все исправить. Дай мне еще один шанс, всего один. Я докажу тебе, что могу быть другим.

— Уходи, Артем. Мне нужно проверить гору ученических тетрадей. Была контрольная работа, мне нужно заняться делом.

— А может, чаю? Я принес твой любимый торт, с вишней.

— Не хочу. Выпей чаю за мое здоровье. Один.

Артем постоял в нерешительности, покрутил в руках ключи и наконец ушел. Но с того самого дня он стал появляться регулярно. То приносил цветы, то передавал гостинец от своей матери, то просто заглядывал, якобы проходя мимо.

— Может, он и правда говорит искренне? Может, и впрямь бывает такое, что человеком что-то овладевает? — задумчиво спросила как-то ее подруга. — В жизни случаются разные, почти необъяснимые вещи.

— Я уже сама не знаю, чему верить, — призналась София. Она и сама не могла понять, что творится в ее душе. С одной стороны, он поступил с ней жестоко и подло. Но с другой стороны, отрицать женские хитрости и уловки, способные порой затуманить разум мужчины, было бы наивно.

Постепенно, понемногу, София начала допускать мысль, что Артем и вправду мог быть не в себе, слишком уж стремительными и неестественными были тогда все события.

И вдруг, в один из обычных весенних дней, когда София возвращалась домой после работы, раздался звонок от ее бывшей свекрови.

— Софиюшка, здравствуй, родная. Слышала, вы с Артемушкой снова наладили ваши отношения. Какая же это радость для моего сердца! Он сказал, что ты не против отвезти меня на нашу дачу, пожить там немного.

— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, — София была ошеломлена до глубины души. Свекровь за все месяцы лечения и разлуки ни разу не позвонила, не поинтересовалась ее здоровьем. И вот теперь, как ни в чем не бывало, она просила об одолжении, да еще таком масштабном.

— Что тут непонятного? Мне доктор прописал свежий воздух и полный покой. Вот и поживешь со мной, поможешь. Ты же все лето в отпуске, для тебя это не составит труда. Уже май на дворе, пора бы и рассаду начинать покупать. Я скажу тебе, что именно нужно, ты съездишь на рынок. Мне нужны натуральные витамины, свои огурчики, помидорчики, свежая зелень с грядки…

София на несколько секунд онемела от такой наглости и несправедливости.

— Ну что молчишь? В следующую пятницу уже поедем? Погода должна установиться…

— Мы никуда не поедем! Я работаю до середины июня! А потом у меня запланирована поездка на море с подругой!

— На море?! И ты бросишь болеющую, нуждающуюся в помощи свекровь? И тебе не стыдно? Сначала дала слово, а теперь отказываешься?!

— Кому и что я обещала? Вы в своем уме?

— Так Артем мне сам сказал! Уверял, что ты сама вызвалась мне помочь. Я всегда знала, что у тебя доброе сердце, ты не оставишь родного человека в трудную минуту!

— Знаете, у меня на параллельной линии важный звонок. Простите, — София сбросила вызов, ее руки дрожали от возмущения.

После этого разговора все пазлы в голове сложились в единую, ясную и безрадостную картину.

Артем вскоре снова появился на пороге, но на этот раз София была готова к серьезному и решительному разговору.

— Мама с тобой разговаривала? — осторожно поинтересовался он.

— Да. И для меня все окончательно прояснилось. Ты вернулся не ко мне, ты ничего не осознал и не раскаялся. Тебе просто понадобился человек, который будет ухаживать за твоей матерью. Ей делали плановую операцию, да? У нее как раз на конец весны было что-то запланировано. Я помню…

Он попытался изобразить на лице обиженную невинность:

— Ну что ты, Соф, я хотел, чтобы мы снова были семьей. Маму, конечно, прооперировали, но это не главное. Ты же должна понимать…

— Да, я все поняла. И мне все ясно до мелочей.

— София… — он попытался что-то сказать, взять ее за руку, но она резко отстранилась.

— Я проходила через лечение в одиночестве. Я справилась сама. И дальше я справлюсь. Без тебя. Без твоей мамы. И без этой смехотворной лжи. Убирайся отсюда и не смей больше приходить. Пусть Вероника теперь развлекает твою маму после ее операции.

Артем не нашелся что ответить. Его маска милого, раскаявшегося мужчины мгновенно упала. Его взгляд стал жестким и злым. Он даже не попытался скрыть свою досаду и раздражение, его лицо выражало теперь лишь одно — злость от того, что его расчетливый план провалился.

Молча указав ему на дверь, София дождалась, когда он выйдет. Затем она твердыми шагами подошла к ноутбуку, открыла сайт государственных услуг и подала электронное заявление на расторжение брака. Теперь она точно знала, что больше не хочет носить его фамилию. Она не хотела иметь с этим подлым, мелочным и расчетливым человеком абсолютно ничего общего. Ее новая жизнь, жизнь сильной и свободной женщины, начиналась именно в этот момент.