Cвeкop удapил мeня cкoвopoдoй, кpичa: «Дapмoeдкa пpoклятaя!» Утpoм нa мoй cчёт пpишлo 80 миллиoнoв

Cвeкop удapил мeня cкoвopoдoй, кpичa: «Дapмoeдкa пpoклятaя!» Утpoм нa мoй cчёт пpишлo 80 миллиoнoв

Обычный вечер в семье Ивановых был похож на все предыдущие. За столом, покрытой старой, но чистой скатертью, собрались все. Аромат только что приготовленного ужина смешивался с тихим перезвоном приборов. В центре этого скромного семейного круга находилась София, молодая женщина с мягкими, но уставшими глазами. Рядом сидел ее супруг, Артем, его взгляд был устремлен в тарелку. Напротив расположились его родители — Валерий Степанович, мужчина с жестким, насупленным выражением лица, и его супруга Галина Петровна, чье внимание постоянно блуждало между членами семьи. Замыкала круг младшая сестра Артема, жизнерадостная Ирина.

Тишину разорвал настойчивый телефонный звонок. София вздрогнула. Валерий Степанович тяжело вздохнул, отложив вилку.

— Опять эти разговоры. За столом не принято, — произнес он без особой надежды, что его послушают. — Уважение к еде и к семье — это основа.

София смущенно опустила глаза. Но телефон зазвонил снова, настойчиво и требовательно. Извинившись тихим шепотом, она встала и подошла к аппарату.

— Алло? — произнесла она, и ее голос прозвучал немного дрожаще.

— Добрый вечер, — раздался вежливый мужской голос на другом конце провода. — Беспокоит юридическая компания «Ваш наследник». Со мной говорит София Александровна?

— Да, это я, — подтвердила она, чувствуя, как на нее устремляются любопытные взгляды.

— У нас к вам очень важное сообщение, касающееся одного наследственного дела. Будете ли вы иметь возможность посетить наш офис завтра в первой половине дня? Это крайне важно.

— А что случилось? Не могли бы вы рассказать подробнее? — спросила София, стараясь говорить тише.

— К сожалению, детали мы не обсуждаем по телефону. Могу лишь сообщить, что вопрос касается значительной материальной суммы.

София договорилась о времени, положила трубку и медленно вернулась за стол. Воздух в комнате казался густым от невысказанных вопросов.

— Кто это был, Софья? — первым нарушил молчание Артем, наконец подняв на нее взгляд.

— Юристы. Из какой-то конторы. Говорят, что есть вопрос о наследстве.

Галина Петровна фыркнула, отодвигая свою тарелку.

— Наследство? Это интересно. От кого это? Твои родственники никогда не блистали финансовыми успехами.

— Возможно, это какая-то дальняя родня, — предположила Ирина, пытаясь разрядить обстановку.

— Ну да, конечно, — проворчал Валерий Степанович. — Наверняка оставили старую квартиру в забытом богом поселке. Или ветхую дачу, на которую еще и деньги вкладывать нужно.

Артем равнодушно пожал плечами, будто речь шла о чем-то совершенно незначительном.

— Любые средства никогда не бывают лишними. Даже если это небольшая сумма. Хоть какие-то деньги.

София ничего не ответила. Последние три года она посвятила себя дому и семье, оставив карьеру. Денег в семье постоянно не хватало, они жили от одной заработной платы Артема до другой, и эта тема была вечным, невидимым гостем за их столом.

После ужина, когда София начала собирать со стола посуду, Валерий Степанович жестом подозвал сына на кухню. Дверь была приоткрыта, и София, стоя у раковины, невольно слышала каждый их разговор.

— Артем, нужно наконец решить вопрос с твоей супругой, — прозвучал низкий, напряженный голос свекра.

— О каком вопросе речь, папа? Что с ней не так? — ответил Артем, и в его голосе слышалась усталая обреченность.

— Третий год она не приносит в дом ни копейки. Сидит здесь, а средства на жизнь нужны постоянно.

— Пап, она ведет домашнее хозяйство, готовит для всех нас, поддерживает порядок…

— Готовить и убираться способна любая женщина. А вот вносить финансовый вклад в семейный бюджет — это уже вопрос иного рода.

— Сейчас не самое простое время для поиска работы…

— Время всегда непростое для тех, кто не хочет искать возможности! Она просто привыкла, что о ней заботятся и все ей должны!

Артем тяжело вздохнул, и в этом звуке было столько покорности, что у Софии сжалось сердце.

— Хорошо, я поговорю с ней. Обсудим этот вопрос.

Поздно вечером, когда они остались одни в своей комнате, Артем действительно завел этот разговор.

— София, может, все же стоит подумать о том, чтобы найти какую-то работу? — начал он, глядя в потолок.

— Ты действительно хочешь, чтобы я вышла на работу? — тихо спросила она, поворачиваясь к нему.

— Наш семейный бюджет не безграничен. Отец прав — дополнительные финансы нам не помешали бы.

— Значит, я стала обузой для вашей семьи?

— Я не говорил, что ты обуза. Но и кормильцем тебя назвать нельзя.

Эти слова прозвучали для Софии как пощечина. Она не стала спорить, не стала доказывать. Она и так чувствовала себя в этом доме чужой, одинокой душой, которую терпят лишь по обязанности.

На следующий день она поехала в офис юристов. Ее встретил элегантно одетый мужчина в годах, с серьезным и внимательным лицом.

— София Александровна, прошу вас, присаживайтесь. У меня для вас новость, которая, полагаю, способна коренным образом изменить вашу жизнь.

— Я вас слушаю, — тихо произнесла София, садясь в мягкое кресло.

— Три дня назад в дорожном происшествии погиб бизнесмен Георгий Семенов. Ваш дядя.

— Дядя Гриша? — удивилась София. — Но мы не общались с ним много лет… больше пятнадцати…

— Тем не менее, он оставил официальное завещание. И все свое состояние он завещал именно вам.

Юрист открыл кожаную папку и достал оттуда несколько официальных документов.

— Речь идет о сети розничной торговли, складских помещениях, объектах недвижимости, ценных бумагах. Общая оценочная стоимость всего наследства составляет восемьдесят миллионов рублей.

У Софии перехватило дыхание. В глазах потемнело, и мир на мгновение поплыл. Восемьдесят миллионов. Сумма, которую ее сознание просто отказывалось воспринимать.

— Вы абсолютно уверены? Возможно, произошла какая-то ошибка? — прошептала она.

— Никакой ошибки. Вот заверенное нотариусом завещание. Есть лишь одно условие: средства переходят в ваше распоряжение только после кончины завещателя. Что, собственно, и произошло.

— Но почему я? У дяди были друзья, деловые партнеры…

— В тексте завещания указано следующее: «Моей племяннице Софии, единственному человеку, который никогда не просил у меня денег и не пытался заискивать ради моего состояния».

Юрист протянул ей папку с документами.

— Все средства уже перечислены на ваш личный счет. С завтрашнего дня вы вправе распоряжаться ими по собственному усмотрению.

Обратная дорога домой прошла как в густом тумане. В ее сумке лежали бумаги, подтверждающие право на колоссальное состояние, а в голове стучала одна-единственная мысль: она теперь богата. Непросто обеспечена, а по-настоящему, очень богата.

Дома все уже сидели за вечерним чаем. Их взгляды, полные любопытства и скепсиса, уставились на вошедшую Софию.

— Ну что, какое там наследство тебе выпало? — первым нарушил молчание Валерий Степанович.

— Скончался мой дядя Георгий. Он оставил мне свой бизнес.

— И что это за бизнес такой? — спросил Артем, откладывая газету.

— Сеть магазинов. И еще кое-какая недвижимость.

Валерий Степанович усмехнулся, и в его смехе прозвучало откровенное пренебрежение.

— Сеть магазинов! Наверное, один ларёк на окраине города. Или небольшой магазинчик в подвале.

— Это не ларёк, — очень тихо, но четко произнесла София.

— А что же тогда? — вклинилась Ирина.

— Сеть больших супермаркетов.

— И сколько же их, этих твоих супермаркетов? — не унималась девушка.

— Двадцать семь.

В комнате воцарилась абсолютная, оглушительная тишина. Первым опомнился, как всегда, Валерий Степанович.

— Двадцать семь супермаркетов? Да ты что, совсем с ума сошла, рассказывая нам такие сказки!

— Это не сказки. Вот все документы.

София положила на стол папку. Артем взял бумаги, начал их читать, и с каждым прочитанным словом его лицо становилось все бледнее и бледнее.

— Восемьдесят миллионов рублей, — наконец прочитал он вслух, и его голос дрогнул.

Галина Петровна вскрикнула и схватилась за грудь. Ирина просто сидела с широко открытым ртом, не в силах издать ни звука.

А Валерий Степанович вскочил с места, и его лицо исказилось от ярости.

— Врешь! Не может быть, чтобы у нашей нахлебницы были такие деньги!

— Папа, успокойся, — попытался вмешаться Артем, но его голос прозвучал слабо и неубедительно.

— Молчать! Три года она сидела на моей шее, ела мой хлеб, а теперь придумала сказку про миллионы!

— Но ведь документы… они настоящие…

— Это подделка! — закричал свекор и, схватив со стола тяжелую чугунную сковороду, с силой ударил Софию по голове.

Она упала, и по ее лицу из рассеченной брови потекла алая кровь.

— Папа, что ты делаешь?! — бросился к ней Артем.

— Делаю то, что должен был сделать давно! Вышвыриваю тунеядку из моего дома!

Галина Петровна молча смотрела на окровавленную невестку. Ирина в ужасе отпрянула к двери. А Валерий Степанович продолжал бушевать.

— Сколько можно терпеть эту обузу! Три года мы ее кормили, одевали, а она нам сказки про миллионы рассказывает!

Артем помог Софии подняться, прижал к ране свернутое полотенце.

— Папа, успокойся, пожалуйста. Давай все обсудим спокойно, как взрослые люди.

— Нечего тут обсуждать! Чтобы завтра же ее здесь не было!

— Куда я пойду? — тихо, почти беззвучно спросила София, прижимая окровавленную ткань к лицу.

— А мне все равно! На улицу, к подругам, к своим нищим родителям! Только чтобы духа твоего здесь не было!

Галина Петровна наконец нашла в себе силы говорить.

— Валерий, может, документы и правда настоящие? Вдруг она и вправду получила такое наследство?

— Жена, ты что, совсем разум потеряла? — рявкнул на нее муж. — Посмотри на нее! Обычная домохозяйка! Какие у нее могут быть миллионеры в родне?

— Но бумаги-то…

— Фальшивка! Наверняка заняла денег, чтобы их подделать, и теперь хочет остаться в нашей семье на наших харчах!

София промокнула кровь с лица и медленно поднялась на ноги.

— Хорошо. Утром я уйду.

— Вот и умно, — проворчал свекор. — Надоела до крайности.

Эту ночь София не спала. Голова раскалывалась от боли, но душа болела еще сильнее. Три года она прожила бок о бок с этими людьми, старалась быть для них хорошей женой и невесткой, а они видели в ней лишь нахлебницу.

Артем ворочался рядом.

— Софья, а вдруг это правда? Про наследство?

— Правда.

— Тогда почему папа так разозлился?

— Потому что он три года копил в себе злобу и раздражение. А сегодня нашел для них выход.

— Он не злой человек. Просто… он очень устает от постоянного безденежья.

— А я в этом виновата?

— Нет, не виновата. Но ты и не помогала нам решать эту проблему.

София промолчала. Утром она позвонит в банк и все проверит. И тогда всем все станет ясно.

Ровно в семь утра раздался телефонный звонок. Звонил менеджер из банка.

— София Александровна? Вчера на ваш счет поступил очень крупный денежный перевод. Мы хотели бы уточнить, все ли в порядке, не требуется ли вам какая-либо помощь?

— Да, все в порядке. А какая именно сумма поступила?

— Восемьдесят миллионов рублей. Мы также обязаны проинформировать вас о ваших налоговых обязательствах…

— Я понимаю. Спасибо вам.

София положила трубку. На кухне как раз завтракала вся семья.

— Кто это звонил так рано? — спросил Артем.

— Банк. Они подтвердили поступление средств на мой счет.

Валерий Степанович фыркнул, не глядя на нее.

— Ну да, конечно. И сколько же они там насчитали?

— Восемьдесят миллионов.

— Хватит нести чушь! — заревел он снова.

— Я не несу чушь. Хотите, сами позвоните и уточните?

Артем достал свой телефон, нашел номер банка и позвонил. Поговорив несколько минут с оператором, он медленно опустил трубку. Его лицо было белым как мел.

— Папа… там действительно лежит восемьдесят миллионов.

— Что?!

— Деньги настоящие. Они поступили вчера.

Валерий Степанович схватился за край стола, чтобы не упасть. Галина Петровна снова открыла рот, но не смогла произнести ни слова.

Первой опомнилась Ирина.

— София! Софочка, родная! Прости нас, пожалуйста, мы же не знали! Мы не ведали!

— Теперь знаете.

— Папа просто был не в себе! Он очень устает на работе!

— Я понимаю.

Валерий Степанович попытался что-то сказать, но София опередила его.

— Вещи я уже собрала. Как вы и просили.

— Софочка, это же просто глупости какие-то! — всплеснула руками Галина Петровна, и в ее глазах блеснули слезы. — Куда ты пойдешь? Это твой дом!

— Вчера вы говорили мне совершенно обратное.

— Но мы же не знали про эти деньги!

— А если бы денег не было? Тогда мое место было на улице?

В комнате снова воцарилась тишина. Логика была неумолима и ясна как день.

Артем попытался обнять жену.

— София, прости меня. Я был неправ.

— В чем именно?

— Я не защитил тебя. Я позволил отцу поднять на тебя руку.

— Ты действительно позволил, — согласилась она.

— Но теперь все изменится! Мы заживем совершенно по-другому!

— По-другому?

— Конечно! У нас же теперь есть средства!

София горько усмехнулась.

— У меня есть средства. А у вас, как были долги, так и остались.

— Что это значит? — не понял Валерий Степанович.

— А значит это то, что наследство принадлежит только мне. Вашей доли в нем нет.

— Но мы же одна семья! — воскликнула Галина Петровна.

— Вчера мы были одной семьей. А сегодня я богата, и поэтому все вдруг переменилось.

Галина Петровна бросилась к ней.

— Доченька, не говори так! Мы же тебя любим!

— Любили вчера, когда думали, что я неимущая?

— Конечно, любили! Просто… просто не всегда это показывали!

— Да, не показывали. Зато вчера вы показали все, что думаете на самом деле.

София взяла свои чемоданы.

— До свидания. Спасибо за гостеприимство.

— София, постой! — закричал Валерий Степанович. — Я извиняюсь! Прости старого глупца!

— Слишком поздно для извинений.

— Это не поздно! Я готов на коленях перед тобой стоять!

— Не нужно стоять на коленях. Просто продолжайте жить так, как жили раньше.

— Как раньше?

— Без нахлебницы, которая ела ваш хлеб.

Она вышла из квартиры под оглушительные крики и мольбы своих бывших родственников. Артем догнал ее у лифта.

— София, не уходи! Подумай о нашем браке! О наших отношениях!

— Я думала о них последние три года.

— И о чем же ты думала?

— О том, зачем мне муж, который не способен защитить свою жену.

— Я буду защищать! Я больше никому не позволю тебя тронуть!

— Вчера ты не защитил.

— Я просто растерялся… не ожидал…

— А я разочаровалась.

Приехал лифт. София зашла внутрь. Артем попытался последовать за ней.

— София, подожди! Давай просто спокойно поговорим!

— Нам уже не о чем говорить. Вчера вы сказали все, что было нужно.

Двери лифта медленно закрылись. Внизу ее уже ждало такси.

Прошел месяц. София купила себе просторный, светлый дом в прекрасном, зеленом районе. Она начала обустраивать новую жизнь — жизнь, в которой не было места унизительным упрекам, оскорблениям и ударам сковородкой.

А ее бывшая семья осталась в своем старом мире, биваясь головой о стену собственной глупости и жадности. Восемьдесят миллионов рублей ушли от них навсегда. И все из-за одного-единственного приступа неконтролируемой злобы и нежелания поверить в удачу близкого человека.

Артем еще полгода пытался восстановить отношения. Он писал длинные письма, звонил по много раз в день, приезжал к ее новому дому. Все было бесполезно. София была вежлива, но абсолютно непреклонна.

— Но ведь между нами была любовь! — кричал он в телефонную трубку в очередной раз.

— Да, была, — спокойно соглашалась София. — С моей стороны. А с вашей стороны была лишь привычка.

— Какая привычка?

— Привычка считать меня неудачницей. Обузой. Нахлебницей.

— Мы никогда так не думали!

— Твой отец вчера сказал это прямо. А ты молчал.

Артем умолкал. Ему действительно нечего было возразить.

Через год София официально оформила развод. Бывшему мужу она оставила их старую квартиру — пусть живет там с родителями дальше.

А сама основала благотворительный фонд, который помогал женщинам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, тем, кто пострадал от жестокости в стенах собственного дома. Она на собственном опыте знала, насколько это больно и унизительно.

Фонд очень быстро стал известным. София не жалела средств на помощь — она оплачивала аренду жилья, необходимое лечение, помогала с поиском работы и профессиональным обучением.

Журналисты часто спрашивали ее, почему она выбрала именно это направление для своей благотворительности.

— Потому что я знаю, каково это — получить удар по голове сковородой от тех, кого ты считал своей семьей, — отвечала она всегда спокойно и ясно.

— Но ваши обидчики, наверное, уже осознали свою ошибку? — допытывались репортеры.

— Они осознали ее только тогда, когда узнали о деньгах. А если бы денег не было?

Этот вопрос всегда ставил собеседников в тупик.

А бывшая семья Софии медленно, но верно погружалась в пучину бедности. Валерий Степанович потерял работу — его начальство узнало о том, как он обошелся с внезапно разбогатевшей невесткой, и предпочло не связываться с человеком, обладающим такой репутацией.

Артем тоже лишился своей должности. Коллеги перестали ему доверять и уважать его после того, как история с восемьюдесятью миллионами стала достоянием общественности.

Галина Петровна серьезно заболела от постоянных переживаний и стресса. Лечиться было не на что — семья едва сводила концы с концами, перебиваясь на небольшие заработки Ирины.

Сама Ирина была единственной, кто пытался что-то изменить, найти достойную работу и как-то поправить катастрофическое положение семьи. Но легких денег не было, а опыта и связей у нее не хватало.

Прошло два года. Валерий Степанович не выдержал и пришел к бывшей невестке, чтобы попросить прощения.

София приняла его в своем просторном, светлом кабинете. Пожилой мужчина выглядел жалко и разбито — он сильно похудел, одежда его была поношена, а глаза потухли.

— София… София Александровна… прости ты меня, старого дурака.

— За что именно мне следует вас простить? — спокойно спросила она.

— За все. За тот удар. За то, что выгнал тебя. За то, что называл тебя нахлебницей.

— А почему вы называли меня нахлебницей?

— Потому что… потому что ты не приносила в дом денег.

— И что теперь изменилось?

— Теперь я понимаю… что дело вовсе не в деньгах. Дело в человеческом отношении.

София внимательно посмотрела на него.

— Вы несколько опоздали с этим пониманием.

— Знаю, что опоздал. Но, может, еще не все потеряно?

— А что вы конкретно хотите?

— Хочу, чтобы ты нас простила. И чтобы наша семья снова была вместе.

— Семья?

— Ну да. Ты ведь жена моего сына. Моя невестка.

— Бывшая жена. Бывшая невестка.

Валерий Степанович помолчал, потом тихо, с надрывом спросил:

— А денег ты нам не дашь? Совсем тяжело стало. Живем впроголодь.

София снова горько усмехнулась.

— Вот она, истинная причина вашего визита. Вы пришли не мириться, а просить денег.

— Нет, не только! Я и правда хочу примирения!

— Примирения в обмен на деньги?

— Ну… мы же все-таки семья…

— Между нами нет и не может быть никакой семьи. Больше никогда.

Валерий Степанович ушел ни с чем. А через месяц София узнала, что он ходит по соседям и знакомым и рассказывает всем, какая она жадная и злопамятная.

— Восемьдесят миллионов у нее есть, а родне своей она помочь не хочет! — жаловался он всем встречным.

— А какая родня? — уточняли те.

— Как какая? Я — ее свекор! Жена — свекровь! Сын — муж!

— Но она же с ним развелась…

— Формально развелась! А по сути-то мы же одна семья!

Люди лишь качали головами, удивляясь такой извращенной логике, но Валерий Степанович искренне верил в свою правоту.

А София тем временем встретила другого человека. Его звали Андрей, и он работал врачом в одной из больниц, которой ее фонд регулярно помогал.

Он ничего не знал о ее состоянии. Они познакомились в самой обычной обстановке, и их чувства зарождались и росли без какой-либо расчетливости и корысти.

Только через полгода близких отношений София решилась рассказать ему всю правду. Андрей выслушал ее внимательно, не перебивая, а потом сказал:

— Я понимаю, почему ты скрывала это. После такого горького опыта действительно трудно снова научиться доверять людям.

— А как ты сам относишься к деньгам? — спросила она, глядя ему прямо в глаза.

— Спокойно. Если они есть — это хорошо. Если их нет — не страшно. Не в них счастье.

— Правда?

— Абсолютная правда. Главное — это человек, который рядом, а не толщина его кошелька.

София впервые за очень долгое время почувствовала, что может, наконец, расслабиться. Она перестала бояться осуждения, перестала ждать подвоха и проверять каждое сказанное слово на искренность.

Через год они поженились. Свадьба была очень скромной, без пышных торжеств и толп гостей. На ней присутствовали только самые близкие и верные друзья.

А бывший муж Софии узнал об этом событии из газетной статьи. Она называлась «История любви: миллионерша и простой врач».

Артем долго смотрел на фотографии счастливой, улыбающейся пары, а потом тихо сказал своим родителям:

— Это могли бы быть мы.

— Если бы не папина сковородка, — горько добавила Ирина.

Валерий Степанович ничего не ответил. Ему больше нечего было сказать.

А София строила свою новую жизнь — жизнь, основанную на честности, открытости и взаимном уважении. И впервые за много-много лет она была по-настоящему, глубоко и светло счастлива.

Иногда она вспоминала тот страшный вечер и тот удар сковородой. И думала о том, как же хорошо, что все в ее жизни сложилось именно так. Тот удар открыл ей глаза на истинную сущность людей, которых она когда-то считала своей семьей.

А настоящая семья, как оказалось, была совсем другой. Там никто и никогда не считал, кто сколько зарабатывает. Там любили не за деньги и не вопреки им. Там любили просто так, безусловно и искренне.