Ceмён Кaлaбaлин. Oт глaвapя вopoвcкoй шaйки дo вeликoгo пeдaгoгa. Бывший бecпpизopник cпac 15 тыcяч дeтeй

Ceмён Кaлaбaлин. Oт глaвapя вopoвcкoй шaйки дo вeликoгo пeдaгoгa. Бывший бecпpизopник cпac 15 тыcяч дeтeй

1938 год. Харьков. К зданию НКВД подходят дети — десятки мальчишек и девчонок разного возраста. Они выстраиваются в очередь у входа и... начинают дежурить. День и ночь, сменяя друг друга, они стоят у тюремных ворот. Охранники пытаются их разогнать, но дети возвращаются снова и снова. Что их держит здесь? Кого они ждут?

Внутри, в камере, сидит их учитель — Семён Афанасьевич Калабалин. Человек, который когда-то сам был беспризорником, главарем воровской шайки, а теперь стал их спасителем. Дети не уходят, потому что знают: он не предатель. Он — их семья.

Эта история началась в самом начале XX века, когда маленький мальчик из полтавской деревни впервые поднял руку на помещицу. И закончится она только через семьдесят лет — когда тысячи его воспитанников по всей стране будут вспоминать человека, который научил их быть людьми.

Калабалин Семён Афанасьевич

Детство без детства

1903 год. Село Сулимовка на Полтавщине. В бедной крестьянской семье рождается пятнадцатый ребенок — Семён. Из пятнадцати детей восемь умрут от голода и болезней. Такова была жизнь российской деревни в начале века.

Семья Калабалиных не имела ни собственной земли, ни избы, ни вообще какого-либо имущества. Родители батрачили у местных помещиков, перебиваясь случайными заработками. Дети с раннего возраста должны были помогать семье выжить.

Семёну было всего семь лет, когда его отдали в пастухи. Маленький мальчик пас скот у местной помещицы, получая за это жалкие гроши и остатки еды. Он мечтал о школе, но крестьянским детям путь к образованию был заказан.

Роковой день наступил, когда Семёну исполнилось четырнадцать. Помещица, как обычно, была недовольна работой юного пастуха и решила его "проучить". Она избила подростка кнутом за то, что коровы забрели в неположенное место.

Но Семён оказался не из тех, кто безропотно сносит унижения. В ответ он схватил кнут и ударил помещицу. В то время это было не просто дерзостью — это было преступлением, за которое крестьянского мальчишку могли отправить на каторгу.

"Теперь мне дома не жить," — понял Семён. В ту же ночь он покинул родное село навсегда.

Дорога в никуда

Началась жизнь, которую трудно назвать жизнью. Четырнадцатилетний подросток бродил по дорогам Украины, голодный, оборванный, никому не нужный. Он просил милостыню у церквей, ночевал в стогах сена, ел что придется.

Первое время Семён пытался честно заработать на жизнь. Он нанимался на поденную работу к крестьянам, пас скот, помогал в поле. Но платили ему гроши, а чаще — просто куском хлеба.

Зимой стало совсем тяжело. Холод, голод, постоянная угроза замерзнуть насмерть. И тогда Семён сделал выбор, который определил следующие годы его жизни — он стал воровать.

Сначала это были мелочи: кусок хлеба из лавки, яблоки из чужого сада, одежда с веревок. Но постепенно подросток втягивался в криминальный мир. Он познакомился с другими беспризорниками, которые научили его более "серьезным" делам.

Некоторое время Семён бродил с цыганским табором. Цыгане не спрашивали о прошлом, брали всех, кто мог приносить пользу. Мальчик быстро освоил их "ремесло" — воровство и обман доверчивых крестьян.

Главарь шайки

К семнадцати годам Семён Калабалин стал главарем собственной воровской шайки. В его команде были такие же обездоленные подростки — сироты войны, беспризорники, дети разрушенных семей.

Шайка специализировалась на "домушном" деле — кражах из домов. Семён был не только главарем, но и мозгом операций. Он умел планировать "дела", изучать объекты, распределять роли между участниками.

Но даже в криминальном мире Семён проявлял те качества, которые позже сделают его великим педагогом. Он никогда не бросал своих "пацанов" в беде, заботился о младших, никого не предавал. Среди воров его уважали за честность и верность.

Революция и Гражданская война только усилили хаос. Власти менялись, законы не действовали, кругом царила разруха. В этих условиях шайка Калабалина чувствовала себя вольготно.

Но Семён понимал: такая жизнь ведет в тупик. Рано или поздно его поймают и расстреляют как бандита. Или убьют конкуренты. Или он сам погибнет в какой-нибудь "операции".

Спасение пришло неожиданно. В 1919 году Семён услышал, что его старший брат Иван воюет в отряде красных партизан. Семён принял решение, которое изменило его судьбу — он ушел к партизанам.

Партизанская романтика

В партизанском отряде Семён впервые в жизни почувствовал себя нужным. Здесь ценили его смелость, хитрость, умение находить выход из безнадежных ситуаций. Качества, которые он развил в воровской шайке, оказались полезными и в борьбе с врагами революции.

Семён быстро зарекомендовал себя как надежный боец. Он участвовал в рейдах, разведке, диверсиях. Партизаны стали для него новой семьей — здесь не спрашивали о прошлом, здесь судили по делам.

Но война закончилась, и встал вопрос: что делать дальше? Семён не умел ни читать, ни писать. Профессии у него не было. Единственное, что он знал — как выживать и как командовать такими же отчаянными парнями, как он сам.

И тут судьба свела его с человеком, который перевернул его жизнь.

Встреча с Макаренко

1920 год. В колонию для несовершеннолетних правонарушителей под Полтавой прибывает новая партия воспитанников. Среди них — семнадцатилетний Семён Калабалин. Официально он проходит как "бывший беспризорник, склонный к бродяжничеству".

Заведующий колонией Антон Семенович Макаренко встречает новичков. Он смотрит на этих подростков — оборванных, озлобленных, не верящих никому — и видит в каждом человека.

Семён сразу почувствовал, что этот учитель — не такой, как все остальные. Макаренко не читал нотаций, не угрожал наказаниями. Он просто сказал: "Ваше прошлое нас не интересует. Интересует только ваше будущее."

Первые месяцы были тяжелыми. Семён привык быть главарем, а тут оказался обычным колонистом. Он бунтовал, спорил, пытался установить свои порядки. Но Макаренко терпеливо, день за днем, разговаривал с ним.

"Ты прирожденный организатор," — говорил Антон Семенович. — "Но организовывать можно не только шайки воров. Можно организовывать созидание."

Семён Калабалин, 1923 год. Фото А.С. Макаренко

Превращение

Переломный момент наступил, когда Макаренко доверил Семёну возглавить один из отрядов колонистов. Это было огромным риском — дать власть бывшему главарю воровской шайки. Но Макаренко верил в людей.

Семён оправдал доверие. Его отряд стал лучшим в колонии — по дисциплине, по работе, по учебе. Бывший вор оказался прирожденным воспитателем. Он понимал "трудных" подростков лучше любого дипломированного педагога, потому что сам прошел их путь.

Семён начал учиться. В семнадцать лет он впервые взял в руки букварь. Читать и писать его учили младшие колонисты, которые попали в колонию из детских домов. Но он учился с такой жадностью, словно хотел наверстать все упущенные годы.

Макаренко видел в Семёне своего будущего помощника и заместителя. Он часами беседовал с ним о педагогике, о воспитании, о том, как из "трудных" подростков делать достойных людей.

"Если ты хочешь быть настоящим человекоделателем — страдай и радуйся вместе с воспитанниками," — говорил Макаренко. Эти слова Семён запомнил на всю жизнь.

Коммуна имени Дзержинского

В 1927 году Макаренко получил предложение возглавить новое учреждение — коммуну имени Дзержинского под Харьковом. Это был экспериментальный проект: воспитательное учреждение при ОГПУ, где должны были перевоспитываться самые "трудные" подростки.

Макаренко взял с собой лучших воспитанников из колонии имени Горького. Среди них был и Семён Калабалин.

В коммуне Семён расцвел полностью. Здесь он возглавил спортивную жизнь, стал командиром одного из отрядов. Современники вспоминали его как "огненного танцора с фигурой Аполлона, безгранично смелого во всех делах, никогда не унывающего".

Семён освоил профессию фотографа — коммуна выпускала фотоаппараты "ФЭД", которые пользовались спросом по всей стране. Но главным его призванием стала работа с людьми.

В коммуне он встретил свою судьбу — Галину Подгорную (в "Педагогической поэме" — Черниговку). Умная, красивая девушка из образованной семьи полюбила бывшего беспризорника всей душой.

Их свадьба стала праздником для всей коммуны. Макаренко благословил молодых и сказал: "Вы созданы для великого дела — воспитания детей."

Семён и Галина Калабалины. Барыбино (Ленингр. обл.), 1940 год.

Испытание тюрьмой

1937 год стал страшным для многих советских людей. Начались массовые репрессии. Коммуна имени Дзержинского была разгромлена, многие ее руководители арестованы.

24 января 1938 года пришли и за Семёном Калабалиным. Обвинение было стандартным для того времени — "враг народа". Его увезли во внутреннюю тюрьму Управления НКВД.

Но случилось удивительное. Воспитанники коммуны — те самые "трудные" подростки, которых Семён учил быть людьми — не забыли своего учителя. Они пришли к тюрьме и начали дежурить.

День и ночь у ворот тюрьмы стояли дети. Они дежурили посменно, подменяя друг друга. Охранники пытались их разогнать, но они возвращались снова и снова.

Дети писали письма, требуя освободить невиновного человека. Они рассказывали, как Калабалин спас их от уличной жизни, как научил их трудиться и учиться.

Полтора месяца продолжалось следствие. Полтора месяца дети дежурили у тюрьмы. И произошло чудо — 2 марта 1938 года Семёна Калабалина освободили.

"Меня спасли мои дети," — говорил потом Семён. — "Они доказали, что я не мог быть врагом народа, если воспитал таких верных и честных людей."

Новая жизнь

После освобождения Семён вернулся к педагогической деятельности. Вместе с женой Галиной он работал в разных детских домах — на Украине, в России, в Грузии.

Везде, куда бы ни приезжали Калабалины, они творили чудеса. Самые "безнадежные" детские дома превращались в образцовые учреждения. Дети, которых считали неисправимыми, становились передовиками учебы и труда.

Секрет Калабалиных был прост: они любили детей и верили в них. Семён помнил себя — беспризорника и вора — и знал, что любого ребенка можно спасти, если отнестись к нему как к человеку.

Семён Афанасьевич Калабалин, 1944 г.

Во время Великой Отечественной войны Семён ушел на фронт. Он воевал храбро, был тяжело ранен, но выжил. А Галина в это время эвакуировала детский дом и одна руководила воспитанием детей.

После войны Калабалины продолжили свое дело. Они работали в Болшевской коммуне под Москвой, потом в детских домах Московской области.

Трагедия и торжество

1950-е годы принесли Калабалиным и радость, и горе. У них родился сын Костик — умный, красивый мальчик, который стал смыслом их жизни.

Но судьба приготовила страшное испытание. В один из детских домов, где работал Семён, привели психически больного подростка. По инструкции его нельзя было не принять — система должна была перевоспитывать всех.

Когда Калабалины повели воспитанников в поход, больной подросток остался на хозработах. В порыве безумной злобы он убил трехлетнего Костика. После убийства преступник не скрывался, даже бравировал: "Он был такой красивенький..."

Это была катастрофа. Семён и Галина потеряли единственного сына. Многие на их месте сломались бы, ушли бы от работы с детьми. Но Калабалины остались верны своему призванию.

"У нас есть тысячи детей," — сказал Семён. — "Мы не имеем права их бросить."

Последние годы

С 1956 года Семён Калабалин работал в Клемёновском детском доме в Московской области. Здесь он провел последние шестнадцать лет жизни.

Совет командиров. Клемёново. 1958 г.

Клемёновский детский дом стал легендарным. Сюда приезжали делегации со всего мира, изучать "феномен Калабалина". Здесь не было заборов, не было охраны — дети не убегали, потому что знали: они дома.

Семён создал уникальную систему самоуправления. Воспитанники сами следили за порядком, сами организовывали работу и учебу. В детском доме работали кружки, мастерские, клубы по интересам.

"Мы не караем, мы воспитываем," — говорил Калабалин. Он никогда не наказывал детей, не кричал на них. Самым страшным наказанием было его расстройство: "Семён Афанасьевич расстроился..."

К Калабалиным постоянно приезжали бывшие воспитанники. Они привозили жен, детей, внуков. Семён и Галина стали "дедушкой" и "бабушкой" для огромной семьи — более 15 тысяч человек, которых они воспитали за свою жизнь.

Директор – нет, отец!

Наследие

24 июня 1972 года Семён Афанасьевич Калабалин умер. Ему было 69 лет. На похороны приехали сотни его воспитанников — со всей страны, из всех республик СССР.

Они рассказывали удивительные истории. Один стал известным врачом, другой — инженером, третий — учителем. Многие сами стали педагогами, продолжая дело своего учителя.

Никто из воспитанников Калабалина не стал преступником. Никто не опустился на дно. Все нашли свое место в жизни, создали семьи, воспитали детей.

Галина Константиновна прожила еще 27 лет, до 1999 года. Она хранила память о муже, отвечала на письма детей, помогала всем, кто обращался к ней.

В архивах сохранились характеристики, которые Калабалин давал своим воспитанникам. Каждая — как гимн человеку: "Культурен, совершенно честен, имеет большие способности, напорист... Может стать хорошим руководителем."

Уроки Семёна Калабалина

Что же сделало бывшего беспризорника великим педагогом? Секрет был прост: Семён Калабалин помнил себя — голодного, отчаявшегося мальчишку, которого никто не любил. И он дарил каждому воспитаннику то, чего сам был лишен в детстве — любовь, веру, надежду.

Он никогда не читал лекций о морали. Он просто показывал своим примером, как надо жить. Он работал рядом с детьми, ел с ними за одним столом, радовался их успехам и переживал неудачи.

Калабалин доказал: нет безнадежных детей. Есть только взрослые, которые не умеют или не хотят их понимать. Любого ребенка можно спасти, если отнестись к нему как к человеку.

В музее Калабалиных в Клемёново до сих пор хранятся письма воспитанников. Они пишут из разных городов, разных стран. И в каждом письме — одни и те же слова: "Спасибо за то, что вы сделали меня человеком."

Семён Калабалин ушел от беспризорника до педагога путь длиной в целую жизнь. Путь от злобы к любви, от разрушения к созиданию, от отчаяния к вере. И этот путь показал: человек может изменить себя и изменить мир.

Быть может, в этом и состоит главный урок его удивительной судьбы — никого нельзя списывать со счетов. В каждом, даже самом "пропащем" человеке живет искра божья. Нужно только суметь ее разжечь.