— Помоги мне найти маму, — обратился к Наде босой мальчик, почему-то парящий над полом больничного коридора, — мне без неё очень плохо!

— Помоги мне найти маму, — обратился к Наде босой мальчик, почему-то парящий над полом больничного коридора, — мне без неё очень плохо!

— Помоги мне найти маму, — обратился к Наде босой мальчик, почему-то парящий над полом больничного коридора, — мне без нее очень плохо! Мама там, внизу. Я ее зову, а она меня не слышит… Ангел с крыльями мне сказал, что за маму мою должен кто-то живой помолиться…

В терапевтическом отделении второй городской больницы было тихо и немноголюдно. Надя со скучающим видом гуляла по длинному коридору, время от времени поглядывая на экран телефона. Никто не звонил: ее жених Антон наверняка был на работе, как и все немногочисленные подруги. Все были заняты, лишь одна Надя из-за своей гипертонии теперь прохлаждалась в этом тоскливом и пустом заведении, которое на несколько дней стало для нее домом.

Был уже поздний вечер, и близился отбой. Молодая медсестра Ирина тоже скучала на своем посту и клевала носом, читая какую-то книгу. Надя, проходя мимо нее, громко щелкнула пальцами.

— Пора готовиться ко сну, — сказала Ирина, очнувшись, — иди к себе в палату, я скоро принесу таблетки.

Надя, поморщившись, присела на диван перед телевизором.

— В палате душно, я лучше посижу немного здесь, — сказала она, — ты ведь не будешь возражать?

Ирина с улыбкой покачала головой.

— Сиди сколько угодно, — разрешила она, — у нас летом всегда скучно и мало народу. Никто не хочет болеть в это время года. Вот когда начнутся холода, тогда и люди повалят. Гриппующие, сердечники, язвенники — кого только тут не бывает! Яблоку негде упасть.

Ирина достала из-под стола коробку с лекарствами, положила несколько таблеток в пластиковый стаканчик и протянула Наде, затем померила у нее давление. Оно было оказалось слегка повышенным. От гипертонии Надя мучилась еще с детства, и никто не знал, откуда она взялась. Врачи полагали, что это наследственное: мама Нади тоже всегда страдала от мигрени и высокого давления. Так что стабильно раз в год Надя попадала в больницу и уже давно привыкла к этому.

Когда часы пробили десять, Ирина поднялась и выключила свет в коридоре, оставив горящей только небольшую лампу на своем посту. Все отделение сразу погрузилось в полумрак, который развеивали только уличные фонари за окном. Стало немного жутковато: Надя никогда не понимала, как это медсестры так спокойно сидят в темноте, посреди огромного чрева больницы?

Конечно, сейчас здесь было пусто: всего около пяти пациентов, трое из которых совсем дряхлые старушки, да еще одна женщина с остеохондрозом — вот и вся немногочисленная публика, так что бояться некого, разве что собственной тени. Но иногда и собственная тень может напугать похлеще выпрыгнувшего из-за угла уродца, это Надя знала не понаслышке. В детстве она обладала весьма живой фантазией, и часто воображала, как за ней охотятся ожившие мертвецы, скелеты, вампиры и прочая сказочная братия.

Вот и теперь, вспомнив о ней, Надя вдруг мелко задрожала и поднялась.

— Пойду к себе, — буркнула она, обратившись к Ирине, — что-то спать захотелось.

Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — рассеянно ответила ей Ирина, — завтра разбужу тебя около восьми на уколы.

Надя, кивнув, направилась к себе. Ее палата располагалась в самом конце коридора, возле лестницы, которая теперь зияла темным проемом в стене. Так и казалось, что оттуда вот-вот выскочит какой-нибудь оборотень. Осторожно, затаив дыхание, Надя проскользнула мимо и уже хотела открыть дверь палаты, как вдруг позади послышались тихие, шаркающие шаги. Надя обернулась и обомлела: возле прохода на лестницу стоял маленький мальчик и махал ей рукой.

***

Надя зажмурилась. Ей почему-то стало страшно. А в больнице девушка лежала уже довольно продолжительное время и детей в отделении не видела. В голове роились мысли:

— Может быть, он недавно поступил… И где он всё это время был? Никогда не поверю, чтобы ребёнок безвылазно сидел в палате! Он обязательно захочет посмотреть место, где он находится. Он выйдет в коридор, заглянет в сестринскую, на пост. После обеда я вышла из палаты и только-только туда возвращаюсь. Детей точно не было! Господи, мне кажется, что я с ума схожу!

Надя аккуратно приоткрыла один глаз. Мальчик никуда не делся, выглядел он вполне реально. Ещё раз зажмурившись, девушка резко открыла глаза. Ребёнок стоял на месте.

— Ты откуда? — тихо спросила Надя, искренне не понимая, откуда здесь, во взрослом отделении, взялся ребенок, — как тебя зовут?

Мальчик не двинулся с места. В тусклом лунном свете Надя заметила, что он одет в одну лишь пижаму темного цвета. Девушка подозвала мальчика поближе, но тот медлил, словно не решаясь вступить в пятно света, белевшее на полу.

— Гриша, - лишь коротко ответил мальчик и попятился назад.

Через секунду он растаял во тьме, оставив Надю стоять в недоумении. Осознание к ней пришло не сразу. Как только Надя поняла, что ребенок ей привиделся, она опрометью бросилась в палату.

— Мальчик? — серьезно спросила Надю ее соседка по палате, та самая женщина, мучившаяся от остеохондроза, которую звали Верой Алексеевной, — в пижаме? Ты его видела?

Несмотря на то, что время было уже позднее, соседки пили чай с пирожными. Надя, рассказавшая собеседнице о своей странной встрече с неким Гришей, утвердительно кивнула.

— Он стоял передо мной на расстоянии вытянутой руки, — ответила она, — маленький и испуганный, словно котенок. Откуда он мог здесь взяться?

Вера Алексеевна усмехнулась и сделала глоток чая.

— С того света, — как ни в чем не бывало ответила она.

— Чего?! — опешила Надя.

— То, — махнула рукой соседка, — это старая легенда. Иногда люди видят здесь мальчика в красной пижаме. Он давно уже бродит по больнице. Я сто раз слышала о нем, но так никогда не видела. Может, оно и к лучшему. Говорят, что встреча с ним не сулит ничего хорошего. Я же ведь в больнице этой не первый раз лежу, и в каждый мой «заезд» обязательно находится одна пациентка, которая этого мальчишку видит!

— Вы так спокойно об этом говорите, будто это нечто само собой разумеющееся, — изумилась Надя, — призрачный мальчик бродит по больнице! Ну и что? Ерунда же! Какой-то магический реализм получается, не находите?

— В жизни много всякого неподвластного человеческому разумению, — глубокомысленно заметила Вера Алексеевна, — ты, Надя, еще молода, вот и отвергаешь все, что тебе не понятно и не знакомо. А я на своем веку всякого повидала, даже однажды клиническую смерть пережила. Видела то, чего видеть человеку явно не стоило. Ну да не в этом дело.

Надя, немного успокоившись, мысленно согласилась с соседкой. Ей действительно было не по себе после знакомства с Гришей, и она то и дело опасливо косилась на дверь, боясь, что мальчик снова появится перед нею.

— Так откуда он все-таки взялся здесь? — спросила Надя куда более сдержанно.

— Слышала я от одной женщины, что раньше здесь делали подпольные прерывания, —начала рассказывать Вера Алексеевна, устроившись поудобнее на койке, — за большие деньги и на разных сроках. Занималась этим одна докторша, не помню уже, как ее и звали. Провела она без малого операций двести, а то и больше, кто его знает. А у нее самой был сынишка лет семи, и частенько он сюда захаживал, ну вроде как мать проведать. Сидел и смотрел, как какие-то тетеньки заходят к ней в кабинет. А мать-то его этим тетенькам операции делала, их детей убивала. А потом выйдет как ни в чем не бывало, сына по головке погладит и улыбнется. Не знаю, как долго это все продолжалось, только вот однажды сынок ее погиб в этой самой больнице. Резвился-резвился, да и свалился с лестницы, так что свернул себе шею. Представляешь, какой стресс это для матери — потерять собственного сына?

Надя, еще не успевшая обзавестись ребенком, обескураженно развела руками.

— И не дай Бог тебе этого узнать, — невесело улыбнулась Вера Алексеевна, — в общем, докторша эта после того случая тронулась умом. Пришла однажды на работу, заперлась в своем кабинете и приняла лошадиную долю обезболивающего. И оставила после себя записку, в которой что-то про убитых детей написала. Вот такие дела, Надежда.

Вера Алексеевна замолчала, уставившись в окно, за которым светила полная луна. Лучи ее заливали палату мертвенно-бледным светом. Было тихо и неуютно, и Надя забралась под одеяло и поежилась от холода.

— А почему пижама-то? — спросила она после долгой паузы.

— А? — не сразу поняла соседка.

— Ну мальчик этот, почему он в пижаме?

— Да кто его знает, — пожала плечами Вера Алексеевна, — может, это его любимая одежда была. Ладно, давай уже спать, время-то почти два часа.

Надя, улегшись на холодную и жесткую подушку, долго не могла уснуть, все думая о Грише и о том, почему он ходит в пижаме. Еще и о том, чего он хотел сказать, показываясь пациентам. Страха перед маленьким призраком больше не было, острое чувство сменилось жалостью и любопытством. И желанием помочь Грише наконец обрести покой. Ворочаясь с боку на бок, Надя в конце концов уснула, спрятав голову под подушку. На всякий случай.

***

Следующая встреча Нади с Гришей произошла через два дня, когда девушка, выйдя ночью в туалет, столкнулась с мальчиком в самом конце коридора. Тот стоял, притаившись в углу, точно кого-то поджидая. И снова, увидев девушку, Гриша предпочел держаться от нее подальше, словно чего-то боялся.

— Чего ты хочешь, малыш? — ласково спросила Надя, присаживаясь на корточки перед мальчиком, — ты ведь не просто так мне показываешься, верно? Ты же не случайно именно меня выбрал? Расскажи, чем я могу тебе помочь?

— Я ищу маму, — не сразу ответил он.

— И где же она?

Гриша протянул руку вперед и указал куда-то вниз, на темный пол.

— Там, - сказал Гриша дрожащим голосом, — только меня к ней пускают. Может, ты поможешь мне забрать ее оттуда?

Надя не знала, что ей делать. Подумать только, она стоит посреди ночи в больничном коридоре и разговаривает с призраком! Интересно, что подумает тот, кто ее заметит: скорее всего из терапевтического отделения ее экстренно переведут в отделение острых психозов, это уж как пить дать. Надя осмотрелась вокруг, но никого не заметила. Где-то вдалеке горел тусклый свет на сестринском посту.

— Хорошо, идем, — наконец согласилась Надя, — это далеко?

Гриша, не говоря ни слова, взял ее за руку и повел к лестнице. Рука его оказалась холодной и легкой, словно была сделана из резины. Да и сам мальчик как будто не шел, а словно плыл по воздуху, почти не касаясь ступеней своими босыми ногами. Лестница казалась Наде бесконечной: они спускались по ней, пожалуй, уже целый час или даже два, а пролеты все уходили и уходили вниз, в темные сырые недра, и девушка стала слышать какие-то странные, леденящие кровь звуки, доносившиеся со всех сторон.

Всюду, на стенах и перилах проступила ржавчина, под ногами хлюпало что-то липкое и темное, а воздух был удушливым и пах тухлыми яйцами. Но Гриша невозмутимо шел рядом, и это его странное спокойствие придавало Наде сил продолжать путь. Наконец, лестница вывела путников на небольшую площадку, которая возвышалась над серой, безжизненной пустыней, засыпанной пеплом. Надя увидела какие-то покосившиеся, пустые здания, черные обугленные столбы с кусками оборванных проводов и темные, уродливые силуэты непонятных существ, мельтешащих внизу.

Удушливый воздух был полон криков боли и отчаяния, хотя ни одного человека не было видно: они звучали так пронзительно, что Наде хотелось завязать себе уши, чтобы их не слышать.

— И здесь находится твоя мама? — крикнула она, посмотрев на Гришу.

Мальчик кивнул.

— Это же преисподняя, да? — догадалась Надя. - Мы в аду?

Гриша кивнул и на этот раз.

— Так как же я вытащу ее отсюда? — спросила Надя.

— Если кто-нибудь помолится за мою маму, то ее отпустят, — сказал мальчик, с мольбой посмотрев на девушку, — это он мне сказал.

Он воздел руку вверх и Надя, подняв глаза, увидела сияющий белоснежный силуэт, который парил высоко над ними, размахивая огромными крыльями. Так Надя в первый раз увидела ангела.

— Ты ведь поможешь моей маме, правда? — спросил Гриша, отпуская ее руку, — обещаешь?

Он стал подниматься вверх, удаляясь в непроглядную тьму.

— Обещаю, — крикнула Надя, прежде чем он исчез, — я обещаю, Гриша!

И она тут же упала без чувств, измученная и опустошенная долгим путешествием.

***

Когда Надя пришла в себя, то узнала, что долгое время провалялась без сознания в коридоре, пока ее не обнаружила медсестра. О том, где она была и что видела, и о просьбе мальчика Надя умолчала: лишь когда внимание к ее персоне немного утихло, девушка под предлогом посещения магазина выбралась в небольшую церквушку, расположенную неподалеку от больницы и долго молилась там перед первой попавшейся ей на глаза иконой, прося о том, чтобы мать и сын наконец воссоединились. Назад Надя вернулась только к вечеру и, улегшись спать, снова увидела Гришу.

На этот раз мальчик был весел: вместо красной, потрепанной пижамы на нем были зеленая футболка и короткие светлые шорты. Гриша ждал Надю на больничном дворе, сидя на лавочке под раскидистой цветущей черемухой.

— Ну, как ты? — спросила Надя, подсаживаясь к нему, — как твоя мама?

Гриша ласково улыбнулся и указал рукой на безоблачное небо.

— Она вернулась, — ответил мальчик, — спасибо, тетенька. Я знал, что ты поможешь. Мне все отказывали, одна ты согласилась. За это он поможет тебе.

Надя услышала наверху какое-то шуршание и подняла голову. Высоко в небе парила какая-то огромная белоснежная птица. А может, вовсе и не птица? Надя вспомнила, как видела ангела в ту самую ночь на лестнице.

— Кто он? — спросила Надя у мальчика, но того уже не было. Скамейка была пуста.

— Спасибо, тетенька, — донесся голос Гриши откуда-то сверху.

— Прощай, Гриша, — закричала Надя, помахав рукой в ту сторону, откуда исходил голос. - Будь счастлив!

— Ты чего это кричишь? — раздался вдруг рядом голос Веры Алексеевны, — опять плохо? Может, позвать медсестру?

Надя открыла глаза и улыбнулась. Голова ее была ясной, по телу разлилось живительное тепло. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя так прекрасно.

— Нет, все хорошо, — возразила Надя, — я в полном порядке.

Она посмотрела в окно, на сияющую на небе луну. Ей казалось, что вот-вот на ее фоне мелькнут два огромных белоснежных ангельских крыла.

***

Накануне выписки Надя опять сидела на диванчике перед телевизором и думала о чём-то своём. Завтра она наконец-то окажется дома, утром приедет за ней Антон, привезёт «благодарность» медсестрам и лечащему врачу. Ира, закончив заполнять журнал, неожиданно предложила:

— Составишь мне компанию? Кофе хочется, сил просто нет. Но тебе предложу только чай! Кофе гипертоникам нельзя. Спать не хочется?

— Нет, — улыбнулась Надя, — пойдём, с удовольствием составлю тебе компанию.

Разговаривали долго. Пациенты больничного отделении давно уже десятый сон видели, а две девушки никак не хотели покидать столовую. Ира первая завела разговор про призрачного мальчика.

— Ты знаешь, я в больнице этой работаю уже четыре года, и всё это время не могу отделаться от мысли, что я сумасшедшая. И ведь поделиться не с кем, коллеги на смех поднимут!

Надя сразу догадалась, о чём ей хочет рассказать Ира.

— Я как раз первые три или четыре смены отработала, когда в коридоре увидела ребёнка. Сразу подумала, что он нечаянно к нам из детского отделения забрёл. Бывали пару раз уже такие случаи: малыши в туалет встают, дорогу спросонья не находят и через «рукав» в терапию забредают. Бросилась к нему, спрашиваю, где его мама, а он возьми и исчезни! Я всю ночь тогда не спала, молилась. В Бога до этого никогда не верила, я же даже некрещёная, атеистка! Потом где-то через недели две его ещё раз увидела. На третий раз он со мной заговорил, представляешь! Попросил...

— Помочь найти его маму, — улыбнулась Надя, — я знаю, Ир. Ты не волнуйся, больше он не придёт. Мама его теперь там, рядом с ним.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Ирина.

— Да так, просто знаю. Мальчика зовут Гриша, и теперь его душа спокойна.

Ира всё-таки выведала у Нади правду — рассказ пациентки медсестру поразил до глубины души.

— А я испугалась… Он просил меня помочь ему, а я не смогла… Струсила! Знаешь, после отказа он мне больше не показывался. Обиделся, наверное...

— Нет, не обиделся, просто продолжил искать того, кто его с мамой воссоединит. Ладно, Ира, пойдём спать, время уже позднее. Завтра меня выписывают, надеюсь, мы с тобой ещё увидимся!

Виделись после выписки Иры и Надя часто, они обменялись контактами и как-то быстро подружились. Ирина потом подруге признавалась, что на блуждающего по ночным коридорам мальчика больше никто не жаловался. Видимо, он и правда ушёл туда, где и должен быть. Надя всё же крещение приняла. Это был её осознанный, взрослый выбор. Права была Вера Алексеевна: нельзя отрицать очевидное.