"Мыши" Вертинского: стихи, полные воспоминаний

Вертинский и Санина

"Мыши" Вертинского: стихи, полные воспоминаний

"Мыши" Александра Вертинского — произведение, которое удивительно тонко передает богатство человеческих чувств. Это стихотворение, наполненное эмоциями, воспоминаниями и размышлениями, позволяет заглянуть в мир поэта, где прошлое обретает новую жизнь через строки, полные глубоких образов и искренности.

Чем вдохновлялся Вертинский? Кому адресованы его слова? И как случайная встреча может оставить след на всю жизнь? Эта история не только о любви и творчестве, но и о том, как люди находят себя, двигаясь сквозь время, и как разные пути могут переплестись в удивительном танце судьбы.

Перед вами увлекательное путешествие в прошлое, где оживают воспоминания, становясь источником вдохновения. Прочтите эту историю, чтобы прикоснуться к настоящему искусству слова, наполненному искренностью и вечным поиском смысла.

"Мыши" — стихотворение Вертинского, посвященное угасшей любви

В 1949 году Александр Вертинский наконец обрел то, к чему так долго стремился. Он жил в Москве, окруженный теплом семьи: молодая и очаровательная жена, две дочки. Его дни были наполнены концертами, творчеством и тихим счастьем на Родине, в Советском Союзе. Позади остались бурные романы, невероятные приключения и встречи с удивительными людьми. В этот год артист отметил свое 60-летие. Возможно, это был повод оглянуться назад, подвести итоги, вспомнить все, что пережил, и всех, кто был рядом.

Однажды, весной, 24 апреля, шансонье вдруг захватила волна грусти. Настроение оставляло желать лучшего, и тут на него обрушились воспоминания. В эти мгновения родилась песня — "Мыши".

Стихотворение получилось резким, пронзительным. Не раз я слышала в своих обсуждениях творчества Вертинского, что после "Мышей" многие перестали относиться к нему с прежним уважением. "Нельзя так писать о женщине", — говорили они. "Это просто не комильфо!"

Но к кому же обращено это стихотворение? И почему в нем столько беспощадной откровенности?

Первая встреча Вертинского с Валентиной Саниной

В далеком 1918 году в кабаре при Доме артиста Александр Вертинский впервые встретил юную Валентину Санину. Вспоминая эту встречу, он описывал момент так:

"На меня медленно глянули безмятежно спокойные огромные голубые глаза с длинными ресницами, и узкая, редкой красоты рука с длинными пальцами протянулась ко мне. Она была очень эффектна, эта женщина. Её голова была точно в тяжёлой золотой короне. У неё были чуть раскосые скулы, красиво изогнутый, немножко иронический рот. Кроме того, она ещё была очень похожа на пушистую ангорскую кошку… Я понял, что погиб, но сдаваться без боя не собирался."

На тот момент Валентина была совсем молодой девушкой. Даже несмотря на ее попытки скрывать свой возраст в будущем, очевидно, что ей было не больше 19 лет. Она мечтала о карьере актрисы, однако лучшая ее роль заключалась вовсе не в театре. Роковая женщина — таков был ее истинный образ, который она не играла, а воплощала в жизни. Тем не менее, актерского таланта ей недоставало, и это признавали все, включая самого Вертинского.

Их роман был недолгим, но крайне насыщенным. Причину разрыва Александр, вероятно, выразил с привычной ему откровенностью в строчках из своей песни "Все, что осталось":

"Все окончилось так нормально,

Так логичен и прост конец:

Вы сказали, что нынче в спальню

Не приносят с собой сердец."

Говорили, что Валентина относилась к увлечению поэта скорее терпимо, чем взаимно. Ей нравилось внимание знаменитого Вертинского, которое подчеркивало ее статус в богемной среде. Но это взаимопонимание не могло долго продлиться. Александр, избалованный вниманием, не смог простить холодности и безразличия. Вскоре оба оказались в эмиграции, где их пути окончательно разошлись.

История Валентины Саниной

Валентина Санина вышла замуж за русского офицера Георгия Шлее. Эта женщина была не только эффектной и красивой, но и обладала острым умом. Вовремя осознав бесперспективность актерской карьеры, она оставила попытки добиться успеха на сцене. Вместо этого Санина-Шлее нашла себя в мире моды, став признанным законодателем стиля в США. У Валентины был собственный модный дом, где одевались знаменитости, а одной из ее близких подруг стала легендарная Грета Гарбо.

Однако эта дружба оказалась для Саниной роковой. Гарбо привлекла внимание Георгия Шлее, который на тот момент уже был не просто ее мужем, но и успешным театральным импресарио и бизнесменом.

Но Шлее не ушел от жены. Их отношения превратились в странный и болезненный треугольник. Почему красивая, успешная, независимая и бездетная Валентина не могла разорвать связь с неверным и далеко не привлекательным мужем, остается загадкой. Тем не менее, они прожили вместе долгие годы — вплоть до смерти Георгия Шлее.

После его кончины Валентина испытала еще один удар: большая часть состояния досталась Гарбо. С тех пор Санина избегала даже случайных встреч с бывшей подругой. Она вела уединенную жизнь, которая, тем не менее, оказалась удивительно долгой. Валентина Санина прожила до 90 лет, оставив за собой след как одна из самых загадочных и противоречивых женщин своего времени.

Но была еще одна встреча с Вертинским

Первая часть песни "Мыши" не оставляет вопросов. Очарование, колдовство, а затем горькое отрезвление — все это очевидно. Но вторая часть оказывается гораздо интереснее.

"Где теперь Вы вянете, старея?"

Вертинский знал, где она была. За годы гастролей он объездил весь мир, включая Америку, в 30-х годах. Валентине тогда было за сорок. Ее модный дом процветал, она была успешной. Она не затерялась, не исчезла, как многие из тех, кто искал счастья в эмиграции. Напротив, она достигла высот, сохраняя ту самую харизму, которая когда-то свела его с ума.

И эта мысль задела его за живое. Злость Вертинского вспыхнула с новой силой: он не мог смириться с тем, что она все еще способна очаровывать, что ее успех стал громким, пусть и в иной сфере — не как актрисы, но как талантливого модельера. Узнав о ее достижениях, он оставляет колкую запись:

"В Нью-Йорке есть сотни всевозможных салонов, где скучающим богатым женщинам подыскивают «персоналитэ» в манере одеваться. Одна моя русская приятельница, бывшая актриса, держала такой салон, где с успехом «пудрила мозги» сумасбродным богатым американкам, драпируя их в какие‑то лилово-серые тряпки, имеющие форму хитонов, и тюрбаны цветов пелёнок двухмесячного ребёнка. Смотреть без слез на них, конечно, нельзя, но деньги она берет за них немалые."

На тот момент в моду как раз входил восточный стиль, и Валентина, безусловно, шла в ногу с эпохой.

Вертинский продолжает стихотворение:

"Годы ловят женщин в сеть морщин.

Так в стакане вянет орхидея,

Если в воду ей не бросить аспирин."

Феминистки, да и не только они, наверняка негодуют, читая эти строки. Типичный шовинизм: только женщины, по мнению автора, подвластны времени. Мужчины же, как будто, остаются свежими и полными сил в любом возрасте. Вертинский сам словно подтвердил этот стереотип, женившись на женщине, которая была младше него на 30 лет. Но верил ли он, что его годы обошли его стороной?

Следующее четверостишие поражает еще больше:

"Хорошо, что Вы не здесь, в Союзе.

Что б Вы делали у нас теперь, когда

Наши женщины не вампы, не медузы,

А разумно кончившие вузы

Воины науки и труда!"

Эти строки звучат особенно иронично, если вспомнить, чем занималась жена Вертинского. Лидии Вертинской было всего 17 лет, когда они познакомились в Китае. Тогда она работала в пароходной компании. В 20 лет она уже была замужем за Вертинским и ехала с трехмесячной дочкой в СССР.

Можно было бы предположить, что в Советском Союзе она быстро "закончила вуз". Но нет, война шла, и до учебы руки не доходили. Лишь в 1955 году Лидия Вертинская окончила художественный институт, и то по настоянию мужа, который осознавал, что его дни сочтены.

Вертинский с женой Лидией

Ирония в том, что актрисой Лидия стала именно в Советском Союзе. Причем талантливой, по отзывам современников. Позже она занималась и живописью, а их дочери продолжили актерскую династию. И где же здесь те самые "воины науки и труда"?

В финале стихотворения Вертинский ударяет еще больнее:

"И живём мы так, чтоб не краснея

Наши дети вспоминали нас.

Впрочем, Вы бездетны. И грустнее

Что же может быть для женщины сейчас?"

Эти строки звучат особенно жестко. Желание задеть затмевает элементарную порядочность. В первых строчках Вертинский говорит о высоких идеалах, но последние слова сводят их на нет, превращаясь в личную обиду.

Что могло так глубоко задеть Вертинского? Было ли это последствием старых ран или минутной слабостью, вызванной воспоминаниями? Мы этого уже не узнаем. Но стихотворение осталось, оставив нам вечный вопрос: стоило ли оно той боли, которая сквозит в каждой строчке?