Майя Плисецкая: легенда, которая осталась с нами навсегда

Майя Плисецкая: легенда, которая осталась с нами навсегда

Майя Плисецкая — живая легенда, о которой вспоминают с трепетом и восхищением. На фотографии она выглядит задумчивой, грустной и невероятно стильной, сложив руки так, чтобы подчеркнуть свои длинные пальцы и изысканное кольцо — подарок Лили Брик. Эта поза словно приглашает: «Ну, спрашивайте, если пришли».

За многие годы наших встреч и разговоров я ни разу не записал её слова, ни один из наших диалогов. Такие моменты кажутся слишком личными, чтобы превращать их в текст для будущих мемуаров. Первый наш разговор, например, закончился тем, что Майя Михайловна довольно резко отшила меня:

— Майя Михайловна, простите, но мне интервью с вами надо сдавать.

—А мне мои кости пора сдавать. Не сейчас!

Тогда редакция ждала моего материала, а дедлайн уже сорван. Позже, на съёмках телевизионной версии балета «Чайка», я напомнил ей об этом эпизоде. «Неужели я была такая хамка?» — удивилась она с искренним стыдом.

При всей своей талантливости и грации, Майя могла быть недоверчивой, но одновременно удивительно легковерной. Она редко вникала в детали договоров или заранее интересовалась кандидатурами режиссёров, полагая, что на сцене главное — она, Плисецкая. Но иногда случались исключения. В одном из таких случаев — во время её знаменитого «Лебединого» в Пекине — темп дирижёра Светланова был настолько сумасшедшим, что другая балерина, возможно, просто сошла бы с дистанции. Но Майя не просто справилась, она превратила танец в акт мести — своему прошлому, мужскому миру, обстоятельствам. Она танцевала, будто парила, как булгаковская Маргарита в ночном небе Москвы.

Её танец был не только о красоте и искусстве, но и о силе, вызывающей уважение. Академик Капица однажды сказал: «В средние века таких, как вы, Майя, сжигали на площади». Она восприняла это как лучший комплимент в своей жизни. Её острый ум и колкости раздражали многих, но именно этот боевой дух и делал её неповторимой. Даже в зрелости Плисецкая оставалась мятежной девочкой, которая делала всё наоборот, и это обожали её поклонники.

Она никогда не забывала обиды, хотя и умела прощать. Родион Щедрин, её верный спутник, считал, что её неспособность долго сердиться стала секретом их долгого брака. Однако смотреть, как другие танцуют её партии, было для Майи настоящим испытанием. Она выходила к ним за кулисы, говорила вежливые слова и даже аплодировала, но её величие невозможно было затмить. Как на представлении «Болеро» в Мариинке, где зал аплодировал не артистам на сцене, а Плисецкой, сидевшей в царской ложе.

Майя Плисецкая так и осталась с нами, не покинув мир искусства и памяти. Её гипнотическое присутствие до сих пор живёт в сердцах поклонников. И хотя её завещание стало для многих загадкой, одна истина очевидна: она остаётся частью великого наследия, которое будет вдохновлять поколения.