«Каждой хотелось, чтобы он принадлежал только ей»

«Каждой хотелось, чтобы он принадлежал только ей»

Жизнь уходила… Уходила стремительно, как будто черная непроницаемая штора, хищно скользя вдоль окна вагона, стремительно и неотвратимо заслоняла собой от нее солнечный свет. Впрочем, зачем обманывать себя? Он разлюбил ее.

…Маруся Игнатьева и Михаил Тухачевский познакомились на гимназическом балу в Пензе. Выпускнице Шор-Мансыревской гимназии сразу понравился распорядитель праздника в парадном мундире с розой на лацкане: статный, аристократически раскованный, хорошо сложенный, с голубыми глазами, в которых хотелось утонуть.

Тоненькая брюнетка в светлом платье произвела огромное впечатление на юнкера Александровского военного училища Тухачевского. Пенза была городом, где прошло детство Миши.

Молодые люди почувствовали взаимный интерес друг к другу. Они часами бродили по улицам, украдкой целовались и строили планы на дальнейшую жизнь. Но рождественские каникулы заканчивались и Тухачевский уехал в Москву.

Маша, дочь машиниста пензенского депо, писала возлюбленному пылкие письма. Девушка обещала ждать его столько, сколько понадобится, а он — обязательно приехать за ней как только сможет. Училище Тухачевский окончил первым по успеваемости и был зачислен в лейб-гвардии Семеновский полк, куда мечтал попасть (его дед-генерал служил под тем же знаменем).

Но грянула Первая мировая война, Михаил храбро воевал, о чем свидетельствуют пять боевых наград на фронтах, попал в немецкий плен, был в лагере Ингольштадт, откуда совершил рискованный (пятый по счету!) побег в сентябре 1917 года.

Кстати, в лагере Михаил делил камеру с будущим президентом Франции Шарлем де Голлем. Еще в плену Тухачевский начал симпатизировать большевикам: «Если Ленин сможет избавить Россию от прежних предрассудков, если сделает ее сильной страной, я выбираю марксизм». С началом революции Тухачевский примкнул к большевикам.

Тухачевский появился на пороге дома Маши весьма неожиданно. Мужественный, решительный, красивый молодой командарм попросил руки девушки и услышал заветное:

— Я согласна.

На фронт они поехали уже мужем и женой. Красавица Маша вызывала всеобщее восхищение и все встречные мужчины украдкой посматривали ей вслед.

Роскошный вагон командарма, который специально пригнали из-под Пензы, на некоторое время стал их общим домом. Прежде вагон принадлежал Великому князю Николаю Николаевичу, а потом перешел к полковнику белой армии Владимиру Каппелю.

Каппель от вагона отказался, посчитав нескромным занимать такие апартаменты. «Дворец на колесах» с бронзовыми канделябрами, бархатными диванами и кузнецовским фарфором собирались перегнать на север, генералу Владимиру Марушевскому, но на одном из переездов его отбили красные конники. Трофей оказался в руках пролетариев и его презентовали Михаилу Тухачевскому.

В стране был голод и разруха, свирепствовал тиф. Но юную Машеньку эти беды обошли стороной. Вышколенный денщик к ужину накрывал стол — туго накрахмаленные белые салфетки, изобилие закусок, дорогие вина.

Муж сдувал с нее пылинки и она платила ему искренней любовью. Удручало лишь одно… Купаясь в роскоши и изобилии, Маша хотела хоть немного помочь своей семье.

Вместе с приставленными охранниками-красноармейцами Тухачевская посещала барахолки и склады провианта, а потом тайно от мужа переправляла добытое матери с отцом в Пензу.

На охраняемой дюжими вооруженными бойцами подводе к родителям Маши прибыли несколько мешков муки и картофеля, теплая одежда, ящики консервов, шоколад и половина туши коровы.

В 1920 году о действиях жены Тухачевского узнали в Реввоенсовете. Комиссар Сергей Медведев пожаловался на командарма начальству. Михаила Николаевича вызвали для профилактической беседы:

— Михаил Николаевич, при всем уважении к вашим заслугам…. Хотелось бы напомнить, что за женой все же смотреть надо. Время сейчас суровое и оно требует жестких мер.

Придя домой, Тухачевский не на шутку разозлился. Черт бы побрал эту любовь! По старой привычке он принялся мерить свой вагон четкими, ритмичными шагами. В их временное пристанище влетела Маша в хорошенькой котиковой шубке и бросилась ему на шею:

— Любимый, я соскучилась.

Михаил отстранился от ее объятий и глухо произнес:

— Как я мог ошибиться в тебе?

Маруся, все еще улыбаясь, вскинула на него удивленные глаза:

— О чем ты говоришь, Миша?

— Это немыслимо. Ты опозорила мое имя. Шастаешь по барахолкам, толкучкам и мешками все свозишь к своей родне. Это недостойно жены командира.

— Я всего лишь хотела…

— Тебе нет прощенья. Маша, ты… мне больше не жена. Ты свободна! Я больше не хочу тебя видеть.

Тухачевский резко отвернулся и вышел на улицу. Подойдя к окну вагона, Маша прислонилась к стеклу пылающим лбом. За что? Как жить теперь? Ах, еще все эти слухи, что Миша не пропускает ни одной красивой женщины…

Она достала из сумочки дамский револьвер, подарок мужа, и приставила его к виску. Раздался выстрел. На похоронах Маруси Михаила Тухачевского не было. Всеми траурными хлопотами он велел заняться адъютанту.

Роман Гуль в книге «Красные маршалы» писал:

«Может быть, Маруся, дочь машиниста железнодорожного депо, никогда бы не сделала рокового шага, но русский революционный голод во вшивой замерзшей стране был страшен.

А жена командарма Тухачевского может ехать к мужу экстренным поездом, ей дадут охрану из красноармейцев и не обыщут, как мешочницу. Маруся из любви к родителям, по-бабьи, возила домой в Пензу мешки с мукой и консервными банками».

Девичью фамилию второй жены Тухачевского история не сохранила. Возможно, это спасло в дальнейшем ее жизнь. Шестнадцатилетняя Лика, воспитанница (по другим данным — племянница) лесничего, прелестное юное существо, стала женой Тухачевского после недолгих ухаживаний.

Ради очаровательной красавицы Михаил решился на венчание в церкви. Женитьба на Лике выглядела скоропалительной, но видимо так будущий маршал пытался избавиться от призрака первой жены.

Но и этот брак продлился недолго, несмотря на рождение дочери Ирины. После того, как Лика узнала о связи Тухачевского с другой женщиной, она тут же ушла от Михаила. Разрыв дался обоим супругам очень тяжело. Михаил несколько раз пытался помириться с Ликой, но тщетно.

В этот тяжелый год после поражения Тухачевского в Польше и расставания с Ликой ему пришлось пережить еще два события, легших черным пятном и на его репутацию, и на его совесть: подавление бунта моряков в Кронштадте и крестьянского восстания в Тамбовской губернии. Дальнейшая судьба Лики практически неизвестна. Их с Тухачевским дочь умерла от дифтерии в младенчестве.

Так или иначе, Михаил Тухачевский был молод, красив, снова свободен и пользовался невероятным успехом у женщин. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые безумно нравятся женщинам.

И дело было не только во внешности, хотя он был привлекательным мужчиной. Он был умен и прекрасно образован, внимателен и галантен, в нем чувствовалась внутренняя сила и надежность, он умел дать женщинам именно то, о чем те мечтали, и, конечно, они все падали к его ногам.

После второго развода у Михаила Николаевича случилось несколько пылких романов, в том числе и с женами других военачальников. Третья супруга Тухачевского, дворянка польско-литовского происхождения Нина Евгеньевна Гриневич, на момент знакомства с Михаилом была замужем.

Ее муж, Лазарь Аронштам был комиссаром 4-й стрелковой дивизии Западного фронта, которым командовал Михаил Николаевич Тухачевским. Ниночка вышла замуж в девятнадцать лет.

Красивая, спокойная и безупречно воспитанная Нина почти целый год сопротивлялась своим чувствам, вспыхнувшим к Тухачевскому. Но настойчивости и напору Михаила можно было позавидовать. И в 1921 году Нина ушла от мужа и вышла замуж за Михаила Николаевича. Через год у супругов родилась дочь Светлана.

Жена командира Красной Армии Л. Гусева так вспоминала о Нине Евгеньевне: «Мы оказались соседями с Тухачевскими по дому. Так я познакомилась, а затем на всю жизнь подружилась с женой Михаила Николаевича – умной, тактичной, располагавшей к себе молодой женщиной Ниной Евгеньевной. Она ввела меня в свой семейный круг…

Особую привлекательность приобрел дом Тухачевских с переводом Михаила Николаевича в Москву. Какие там встречались люди! Как часто звучала чудесная музыка!.. Михаил Николаевич и Нина Евгеньевна умели создать обстановку непринужденности. У них каждый чувствовал себя легко, свободно, мог откровенно высказать свои мысли, не боясь, что его прервут или обидят».

Нина была счастлива: растет любимая дочь, ее муж — харизматичный, блестящий военный, победитель Колчака и Деникина, сделавший головокружительную карьеру, человек решительный и бесстрашный. Казалось бы, с ним рядом — как за каменной стеной, но… Тухачевский постоянно находился в поиске идеальной женщины

Несмотря на то, что третий брак оказался более удачным, чем предыдущие, Тухачевский по-прежнему с легкостью заводил романы на стороне. Его новой пассией в 1924 году стала секретарь Юлия Ивановна Кузьмина, большеглазая брюнетка с хрупкой фигурой. До встречи с Тухачевским Юлия состояла в браке с Николаем Кузьминым, комиссаром Балтийского флота.

Нина и Юлия знали о существовании друг о друга, но делали вид, будто так и должно быть и никогда не выясняли отношения. Нина смирилась с существующим положением вещей, может быть потому, что любила Тухачевского, а может, просто не хотела разрушать семью ради дочери. Друзья и знакомые Нину жалели: все знали, как тяжело уживаться с таким ловеласом, не знающим жалости.

Юлия Кузьмина в 1926 году родила Тухачевскому дочь, которую назвали также Светланой. Михаил позаботился о том, чтобы гражданская жена с дочерью получили квартиру в Москве.

Еще одной из пассий Тухачевского, уверенно продвигавшегося по служебной лестнице, стала режиссер Наталья Сац. У нее было множество поклонников, но она остановила свой выбор на Тухачевском. Пара даже собиралась пожениться.

Сац тоже не избежала репрессий и была арестована осенью 1937 года, но по делу ее мужа, Израиля Вейцера, наркома торговли. В письменных показаниях, среди прочего, Наталья писала об «общем восхищении М.Н. Тухачевским, его остроумием и музыкальной культурой, десятками его поклонниц».

Молва записала в подруги маршала Тухачевского и племянницу белого генерала Скоблина — Шурочку и Надежду Пешкову («Тимошу»), вдову Максима Пешкова, сына Максима Горького.

Но погубила Тухачевского страсть к оперной певице Вере Давыдовой, которая откровенно рассказала об этом в своих воспоминаниях.

В 1934 году на вечере памяти Дзержинского в клубе ГПУ, где собралось все советское руководство, Ворошилов познакомил Давыдову с Тухачевским. Вскоре, отправив жену с дочерью в санаторий в Кисловодск, военачальник позвонил певице. Михаил Тухачевский с чувством произнес:

— Смогу я вас увидеть? Если не возражаете, то я заеду за вами сегодня после спектакля.

«…Я потеряла рассудок, забыла про подводные рифы и свирепые штормы, морские глубины. Забыла, что меня окружают «говорящие крокодилы».

Мы условились — автомобиль будет стоять в одном из проходных дворов. Когда я подошла к машине, Михаил Николаевич порывисто меня обнял: «Родненькая, деточка, ненаглядная, спасибо тебе, что откликнулась на мой зов, мы поедем с тобой в Тарасовку.

Неказистая на первый взгляд дача поразила внутренним великолепием: старинная мебель екатерининских времен, гобелены, картины, фарфор, серебро, шкафы с книгами, коллекция скрипок и виолончелей, именное оружие, отделанное серебром.

Не дав опомниться, М. Н. сильными руками поднял меня. Радостно и тревожно в его объятиях. Каждая линия его тела казалась мне воплощением мужской красоты. При одном воспоминании о нем меня начинает бросать в дрожь, закипает кровь, по-молодому бьется сердце…

Невозможно передать обыденными словами то ощущение высокой радости, которое я испытала от общения с Тухачевским. Пришло долгожданное блаженство, мы забыли о бренности жизни — времени, еде, питье, мир для нас кончился».

Насколько правдивы эти воспоминания, судить не берусь. Родственники Веры Александровны опровергают подлинность ее дневников. Вера Давыдова, по слухам, многие годы находилась в тайной связи со Сталиным.

О любвеобильности Тухачевского говорят и многочисленные жалобы его подчиненных. Один из них с возмущением написал донос о том, как Михаил Николаевич несколько раз катал его супругу на автомобиле и «возможно, этим дело не ограничилось». Перечислить всех любовниц Тухачевского затрудняются даже самые дотошные биографы.

44-летнего Тухачевского арестовали в июне 1937 года. После жестоких пыток его и еще восемь высокопоставленных армейских начальников приговорили к расстрелу. Естественно, не за любовные похождения — его обвинили в шпионаже, троцкизме, измене родине и признали виновным в организации заговора против Сталина.

Военные историки его вклад в теорию и практику военного дела оценивают по-разному. Его личность была самой противоречивой в военной элите. Одни говорят, что он был неумным ретроградом, карателем, «поручиком, которому просто повезло», безжалостно давившим выступления против советской власти.

Другие — что он легко открывался всему новому и уверенно готовил страну к войне с фашистской Германией, которую считал неизбежной.

В омуте любовных похождений он потерял бдительность. Свояченица Михаила Николаевича, Лидия Норд, утверждала: «Барышни, сделав Михаила своим кумиром, не довольствовались этим. Каждой хотелось, чтобы он принадлежал только ей.

Красавицы, у которых молодость уже прошла, но «грачи еще не улетели», вовсю соперничали между собой. А к каждому предстоящему вечеру готовились, как к генеральному сражению за личное и нераздельное владение Тухачевским».

Юлию Кузьмину арестовали одной из первых, еще до ареста Тухачевского. Ее обвинили в шпионаже. Нина Гриневич-Тухачевская была сослана с дочерью в Астрахань в 1942 году, затем арестована и расстреляна по приговору суда. Ее дочь Светлану отдали в детдом, а по достижении совершеннолетия поместили в лагерь для детей врагов народа.

А для Лики, наверное, лучше так, как сложилось: сгинуть в этой истории, затеряться под фамилией второго мужа, а не разделить скорбную судьбу самого молодого из советских маршалов.

Адским путем прошли и остальные родственники Тухачевского. В 1938 году расстреляли его братьев — Николая Николаевича и Александра Николаевича Тухачевских. Их жен и сестер Тухачевского (Елизавету, Марию, Ольгу и Софью) арестовали.

Мужей сестер расстреляли. Мать Тухачевского умерла в ссылке (отца к тому моменту не было в живых). Так что, Юлия Кузьмина сравнительно легко отделалась: ее не расстреляли, а в лагерях она провела всего восемь лет.

Светлана Михайловна, старшая дочь Тухачевского, в 1940 году окончила школу и поступила на филологический факультет Свердловского университета. О судьбе своих родных она ничего не знала. В 1944 году ее арестовали, обвинив в антисоветской пропаганде и клевете.

У девушки в вещах при обыске была найдена фотография отца. Ее отправили в Печору, в исправительно-трудовой лагерь, сроком на пять лет.

В ссылке Светлана познакомилась с будущим мужем, Степаном Мельником. В браке родилась дочь Нина, названная в честь Нины Евгеньевны Тухачевской. В 1954 году Светлана Михайловна попала под амнистию, но жить в столице ей было запрещено.

В 1957 году по личному распоряжению Хрущева Светлане Тухачевской с дочерью было разрешено переехать в Москву, где она устроилась на работу редактором в Военное издательство Министерства обороны. Светлана Михайловна умерла в 1982 году в возрасте шестидесяти лет.

О Светлане-младшей, дочери Юлии Кузьминой, сведений почти нет. После ареста матери Свету поместили в детдом. С началом Великой Отечественной войны девушка ушла на фронт и след ее затерялся. По некоторым сведениям, в послевоенное время она жила в Севастополе и работала медсестрой.

По материалам - Отдохни