Oнa пpoдaлa ceбя зa caпoжки и cвитep c oлeнями

Oнa пpoдaлa ceбя зa caпoжки и cвитep c oлeнями

Когда Лену передали шоферу, она даже не сразу поняла, что произошло.

Сергей Борисович сидел в своем кожаном кресле, курил сигару и смотрел в окно. За окном Москва девяностых – серая, голодная, опасная. Он говорил спокойно, почти равнодушно, будто обсуждал продажу подержанной машины.

"Володя хороший парень. Снимет тебе комнату. Не в центре, конечно, но приличную. Будет помогать материально."

Лена молчала. В голове был шум, как будто она стояла под водопадом. Слова доходили с опозданием, теряли смысл, складывались в какую-то нелепую картину.

"Ты же умная девочка. Поймешь, что так будет лучше" – он затушил сигару, наконец посмотрел на нее. Взгляд был пустым. Таким смотрят на мебель, которую решили заменить.

Володя действительно оказался неплохим парнем. Просто у него не было денег на турецкие свитера и золотые сережки. Он снял комнату в Марьино. Дарил цветы по праздникам. Водил в кафе "Елки-палки". Но синих джинсов больше не было. И сапожек из Италии. И квартиры в центре.

Лена сидела в этой съемной комнате и пыталась понять, в какой момент все пошло не так.

Восемнадцать и голодная

Два года назад она приехала в Москву из маленького города. Поступила в университет на филфак. Получила место в общежитии – четыре девчонки в комнате размером с большую кладовку. Железные кровати, облупившийся стол, шкаф на троих.

Девяносто второй год. Страна разваливалась на части. В магазинах пусто. Деньги обесцениваются каждую неделю. Родители присылали что могли – картошку, банки с огурцами, иногда немного денег. Этого хватало, чтобы не умереть с голоду.

Лена носила мамино старое пальто. Сапоги достались от двоюродной сестры – потертые, со стоптанными каблуками. Колготки штопала, потому что новые стоили как недельная стипендия. Зимой в общежитии было холодно. Девчонки спали в свитерах и носках.

На их курсе училась Ксюша Воронцова. Дочь профессора, обеспеченная. Она приходила на лекции в модных джинсах, настоящих американских. Носила кожаную куртку и замшевые ботинки. Красилась французской косметикой. Ее волосы всегда пахли дорогим шампунем.

Лена смотрела на Ксюшу и чувствовала, как внутри что-то сжимается от зависти. Не злой зависти – просто острого желания тоже быть красивой, модной, ухоженной. Ей было восемнадцать. Хотелось нравиться, привлекать взгляды, чувствовать себя женщиной, а не замерзшим голодным студентом в чужом пальто.

Она листала модные журналы в библиотеке. Запоминала картинки. Мечтала о длинном белом шарфе из исландской шерсти. О свитере с оленями. О сапожках на каблуке. О кофточке с маленьким крокодильчиком на груди – знаком принадлежности к другому миру, где люди не считают копейки и не едят картошку три раза в день.

Знакомство

Сергей Борисович появился в ее жизни случайно. Точнее, не совсем случайно.

Лена подрабатывала в ларьке у метро. Продавала сигареты и жвачку. Владелец ларька платил мало, но это были хоть какие-то деньги. Сергей Борисович заходил за сигаретами. Всегда покупал дорогие, импортные. Расплачивался крупными купюрами и говорил, чтобы сдачу оставляла себе.

Ему было лет сорок. Хорошо одетый, уверенный. Говорил негромко, без хамства. В те времена это было редкостью – большинство новых богачей вели себя агрессивно, демонстративно, будто доказывая миру свое право на деньги.

Однажды он задержался у ларька. Спросил, как дела, где учится, чем интересуется. Лена отвечала осторожно, но говорить с ним было легко. Он слушал внимательно, не перебивал, не делал пошлых намеков.

Потом пригласил в кафе. Настоящее кафе, не забегаловку. С белыми скатертями и официантами. Лена никогда раньше не была в таких местах. Она сидела напротив него и пыталась не показывать своего волнения. Ела медленно, старалась держать спину прямо, как учила мама.

Сергей Борисович рассказывал о бизнесе, о Москве, о жизни. Спрашивал про учебу, про планы. В конце вечера проводил до общежития. И все. Никаких намеков. Никаких предложений.

Второе свидание было через неделю. Третье – еще через несколько дней. Он дарил цветы. Водил в театр. Покупал книги, которые она хотела прочитать. Был внимательным и щедрым.

А потом сделал предложение.

Не в том смысле, как предлагают замужество. Он просто сказал, что хочет помогать ей. Что снимет квартиру. Что будет давать деньги на жизнь. Что она сможет одеваться красиво, не думать о еде, учиться спокойно.

Взамен он хотел только одного – чтобы она была его девушкой. Его и только его.

"Я женат, – сказал он честно. – Разводиться не планирую. Но у меня есть средства сделать твою жизнь комфортной. Ты молодая, красивая. Зачем тебе мерзнуть в общаге и питаться картошкой?"

Лена думала три дня. Точнее, делала вид, что думает. Решение созрело мгновенно, еще когда он говорил. Она просто не хотела казаться легкой добычей.

На четвертый день согласилась.

Золотая клетка

Квартира была в центре, на Чистых прудах. Однокомнатная, но уютная. С нормальной мебелью, горячей водой, работающим отоплением. После общаги это казалось дворцом.

Сергей Борисович дал ей деньги – больше, чем она видела за всю жизнь. Сказал, покупай что хочешь. Лена пошла в магазины как в храм. Примеряла джинсы, свитера, кофточки. Выбирала сапоги – те самые, о которых мечтала. Покупала косметику, духи, украшения.

Она смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Красивая девушка в модной одежде. Ухоженная, стильная. Как Ксюша Воронцова. Нет, даже лучше.

Сергей Борисович приезжал три-четыре раза в неделю. Оставался на ночь. Утром уезжал по делам. Лена оставалась одна в квартире, и первое время это казалось счастьем. Она могла спать сколько хочет. Есть что хочет. Никто не мешал, не шумел, не лез с расспросами.

Она вернулась в общежитие за вещами. Соседки смотрели на нее с изумлением. Новые джинсы, кожаная куртка, сапоги на каблуке. Лена небрежно сказала, что переезжает. У нее теперь своя квартира. Встречается с успешным человеком.

Девчонки молчали. Кто-то из зависти. Кто-то из осуждения. Но Лена не обращала внимания. Она выиграла в эту жизнь. Устроилась. Нашла способ жить красиво.

На занятия она стала ходить все реже. Зачем? Филология, литература – это все было интересно, когда больше нечем заняться. А теперь у нее другая жизнь. Сергей Борисович водил ее в рестораны, которые только открывались в Москве. Знакомил со своими партнерами. Покупал подарки.

Правда, знакомым он ее не представлял. И на серьезные встречи не брал. Лена была частью его тайной жизни. Приятным дополнением к основному существованию – с женой, детьми, бизнесом, публичностью.

Но она не думала об этом. Или делала вид, что не думает.

Трещины

Первые трещины появились через полгода.

Лена поймала себя на том, что скучает. Квартира была красивой, но пустой. Целые дни в одиночестве. Учеба заброшена. Друзей нет – те, кто были в общаге, отдалились. Они жили своей жизнью, готовились к сессиям, обсуждали курсовые. А Лена сидела дома и ждала Сергея Борисовича.

Она пыталась читать, но не могла сосредоточиться. Включала телевизор – все программы казались глупыми. Выходила гулять по центру Москвы, но быстро замерзала и возвращалась.

Иногда Сергей Борисович не приезжал неделю. У него были дела, командировки, семья. Лена оставалась одна. Деньги были. Вещи были. А смысла не было.

Она начала пропускать экзамены. Не сдала зачеты. Декан вызвал на разговор, предупредил – еще один семестр так, и будет отчисление. Лена кивнула, пообещала исправиться. И не исправилась.

К концу года у нее было четыре несданных экзамена. Это называлось "хвосты". С таким багажом на следующий курс не переводили.

Сергей Борисович отреагировал спокойно:

"Не хочешь учиться – не учись. Тебе это не нужно. Живи, отдыхай."

Лена кивнула. Наверное, он прав. Зачем ей филология? Зачем диплом? У нее же есть все.

Передача

Конец наступил внезапно. Хотя если честно, Лена где-то внутри его ждала.

Сергей Борисович стал приезжать реже. Потом совсем перестал оставаться на ночь. Дарил подарки механически, без прежнего внимания. Был рассеянным, торопливым.

А потом позвонил и попросил встретиться. Не дома – в кафе.

Лена пришла в том самом свитере с оленями. Накрасилась тщательно. Надела золотые сережки с бриллиантами – его подарок на прошлый Новый год.

Он сидел у окна и курил. Смотрел на нее почти незнакомым взглядом. И тогда она поняла.

Разговор был коротким. Сергей Борисович объяснил, что отношения себя исчерпали. Что ему нужно сосредоточиться на семье. Что она молодая, красивая, найдет кого-то еще.

А квартиру он заберет – она оформлена на него.

Но он не бросит ее совсем. У него есть водитель, Володя. Хороший парень. Надежный. Сергей Борисович уже с ним поговорил. Володя согласен снять для Лены комнату. Будет помогать деньгами.

"Ты только не требуй слишком многого, – добавил Сергей Борисович. – У Володи зарплата не такая большая. Избалуешь его запросами – он устанет. Будь проще."

Лена сидела и слушала. Слова долетали откуда-то издалека. Он говорил о ней так, как говорят о вещи. О подержанной машине, которую передают знакомому. С инструкцией по эксплуатации: не требуй слишком многого, а то сломается.

Она пыталась возмутиться, заплакать, закричать. Но голос не слушался. Внутри было пусто.

Через неделю она собрала вещи и переехала в Марьино. Володя действительно оказался приличным парнем. Просто бедным.

Свободное падение

Лена забрала документы из университета через два месяца. Пришла к декану, написала заявление об отчислении. Больше не на что было надеяться.

У нее остались вещи. Дорогие, красивые. Она носила их и чувствовала себя самозванкой. Будто надела чужой костюм.

Володя не дарил ничего. У него не было денег. Он работал с утра до ночи, возил своего босса, получал зарплату и делился с Леной. Немного. На еду и оплату комнаты.

Она искала работу. Но без образования, без опыта, с двухлетним пробелом в биографии найти что-то было сложно. Она ходила по собеседованиям, и работодатели задавали вопрос: чем занималась последние два года? Лена молчала. Что ответить?

Однажды увидела объявление о конкурсе красоты. Отбор в Москве, финал в столице. Победительница получала деньги и контракт. Лена подала заявку. Может быть, это шанс? Может, она еще красивая?

На кастинг пришли сотни девушек. Молодых, ухоженных, уверенных. Лена встала в очередь. Смотрела на них и видела себя три года назад – голодную студентку, которая мечтала о сапожках.

Когда подошла ее очередь, организатор окинул ее равнодушным взглядом. Попросил пройтись. Покрутиться. Лена выполнила. Он кивнул:

"Спасибо, мы вам перезвоним."

Не перезвонили.

Цена

Володя был неплохим. Но Лене хотелось большего. Того, что было раньше. Она начала искать. Знакомилась с мужчинами в клубах, в ресторанах. Кто-то приглашал на свидание. Дарил подарки. Потом исчезал.

Она стала другой. Жесткой, циничной, требовательной. Вещи, которые раньше казались пределом мечтаний, теперь не радовали. Хотелось дороже, лучше, больше.

Но предложений становилось все меньше. Взгляд потух. Улыбка стала фальшивой. Мужчины чувствовали это. Они искали свежесть, молодость, искренность. А Лена была уже не той наивной студенткой. Она была использованной вещью. Уцененным товаром.

Через год она окончательно потерялась. Володя тоже ушел – устал от ее претензий и холодности. Лена осталась одна. Снимала угол у чужих людей. Перебивалась случайными заработками.

Иногда она вспоминала тот момент, когда Сергей Борисович сделал предложение. Если бы тогда отказалась? Если бы осталась в общаге, закончила университет, нашла работу?

Но это были пустые мысли. Назад дороги не было.

Она продала себя за сапожки и свитер с оленями. И когда продаешь себя, ты превращаешься в товар. А товар имеет свойство дешеветь, ветшать, терять ценность.

Сначала тебя покупают дорого. Потом передают подешевле. Потом просто избавляются. А в конце ты стоишь на распродаже с огромной скидкой, и даже там тебя никто не берет.

Лена поняла это слишком поздно. Когда вернуть что-то было уже невозможно. Когда от прежней наивной девушки не осталось ничего, кроме дорогих вещей, которые постепенно выходили из моды.

Ее подруги из общаги закончили университет. Нашли работу. Вышли замуж. Рожали детей. Жили обычной жизнью – с трудностями, нехваткой денег, усталостью. Но это была их жизнь. Они не продавали себя. Они сохранили главное – достоинство.

А Лена потеряла его за пару сапожек. И оказалось, что вернуть достоинство невозможно. Его нельзя купить обратно. Нельзя восстановить. Можно только беречь. Или потерять навсегда.