«Oн хoтeл музу, oнa хoтeлa жить. Иcтopия любви и бoли Вepы Глaгoлeвoй»
Я часто думаю: как устроена судьба? Иногда всё решает случайная встреча — как будто жизнь вытягивает карту из колоды и говорит: «Играй». И вот ты уже в чужом фильме, где нет сценария, но ставки слишком высоки.
История Веры Глаголевой — как раз из таких. Вроде бы обычная московская девчонка, родители — учителя. Отец, серьёзный и требовательный, мать — мягкая, внимательная. Классическая советская семья, где детей растили в строгости, но с верой, что впереди у них будет «правильная» жизнь.
Шестьдесятые, запах новой мебели в хрущёвке, очереди в гастрономе и то самое ощущение: страна живёт ради будущего. Вера ещё совсем маленькая, когда Глаголевы получают новую квартиру в Измайлово. Но не успевает девочка прижиться — семья уезжает в Германию. Не отдыхать, не работать в посольстве, а преподавать детей дипломатов. Обычные школьные учителя, но с такой репутацией, что их позвали за границу. Пять лет, чужая страна, другой язык, и вот тебе ранний опыт — жить «там, где всё по-другому».
Вернувшись в Москву в начале 70-х, Вера оказалась под пристальным вниманием отца. Он мечтал видеть в дочери спортсменку, сильную, дисциплинированную. Художественная гимнастика? Почему бы нет. Но Вера терпеть не могла этот мир одинаковых движений и блестящих купальников. И тогда — стрельба из лука. Вид спорта, который никак не вязался с её хрупкой фигурой. Но именно там она проявила упёртость, характер. Стала мастером спорта. Не потому что «надо», а потому что захотела сама.
И вот этот характер — идти туда, куда никто не ждёт, — спас её и в кино.
Вера Глаголева в юности/ фото из открытых источников
Представьте: подруга зовёт её на закрытый показ на «Мосфильме». Случай, обычное приглашение. Она заходит в зал — и ловит чей-то взгляд. Не просто взгляд, а тот самый, после которого ничего не будет по-старому. Родион Нахапетов. Талантливый, знаменитый, с ореолом «своего парня» для миллионов женщин. Любимец публики, любимый актёр её собственной мамы.
И он подходит. Разговор, предложение роли в фильме «На край света». Всё, жизнь меняется. Вера ещё вчера думала стать тренером по спорту, а сегодня уже актриса. Без школы, без диплома — но с каким-то врождённым чутьём.
На пробах она не боялась камеры. Её движения, интонации, даже паузы были живыми. Режиссёр сразу утвердил её. А дома она кричала маме: «Мамочка, я буду сниматься у него! Его любят многие женщины, а он выбрал меня!»
Только вот сказка закончилась быстро. Съёмки — это не восторг и не романтика, а работа на износ. Нахапетов на площадке оказался жёстким, иногда жестоким. «Провалишь дубль — домой!» — холодно бросал он. Девушка плакала, срывалась, но держалась. Вера, которая всегда умела терпеть, выдержала и это.
Вера Глаголева с Родионом Нахапетовым / фото из открытых источников
А потом произошло то, чего никто не ожидал: мэтр влюбился в юную актрису. И уже через короткое время он пришёл в дом Глаголевых знакомиться с родителями. Разница в возрасте? Двенадцать лет. Ей — восемнадцать, ему — тридцать. И всё же родители приняли его. Может, потому что он был обаятелен, умел расположить к себе. Может, потому что видели в глазах дочери ту самую первую любовь, от которой невозможно отговорить.
Они расписались тихо. Без шумных банкетов, без длинных тостов. Брат сшил Вере сиреневое платье, после ЗАГСа сели за стол в родительской квартире. Никакой мишуры, никакого показного блеска. Казалось бы — скромно, но счастливо.
Родион увёз юную жену в свою «двушку» на проспекте Мира. Вот тут-то и началась их настоящая жизнь. Он был человеком замкнутым, погружённым в свои книги и сценарии. Она — открытая, живая, жаждущая общения. Вере хотелось гостей, шумных вечеринок, лёгкости. «Давай позовём кого-нибудь в гости. Или к Ширвиндту сходим, он ведь приглашал!» — уговаривала она. Но Родион только качал головой: «Нет. Плохая идея».
Вера не обижалась. Восхищалась им. Казалось, он старше, мудрее, знает, как правильно. Да и сам Родион строил большие планы на её карьеру: видел в ней актрису, которую «сделает сам». Но вместе с этим — тотальный контроль.
Её звали в кино, предлагали роли, но муж отрезал: «Не пойдёшь». Он не отпускал её на пробы, не разрешал ночёвки на съёмках. Даже когда Веру утвердил сам Анатолий Эфрос, Родион устроил скандал. «Там один разврат, мужики лезут по ночам в окна к актрисам. А ты ещё ребёнок!» — кричал он.
И вот картина: юная актриса плачет, мама вступается за неё, умоляет зятя позволить дочери поехать, обещает быть рядом и «следить». Только так Вера получила шанс. Эфрос сразу заметил: перед ним — не случайная девушка, а настоящий талант. Звал её в театр, убеждал учиться. Но и тут Родион сказал «нет».
Вера Глаголева с семьей / фото из открытых источников
Вскоре в семье появились дети. Две девочки, одна за другой. Молодая мама разрывалась между съёмками и пелёнками. Роли ей доставались в основном у мужа, и отказаться было нельзя. Даже если сценарий казался ей нелепым, даже если героиня вызывала отторжение. «Не хочу играть эту дурочку», — признавалась Вера про роль в «Не стреляйте в белых лебедей». «Тебя никто не спрашивает», — отрезал Родион.
Она терпела. Спорить, ругаться — не её стиль. Просто брала ребёнка и ехала на съёмки. Дочки всегда были рядом. Иногда помогала мама, но чаще Вера сама тянула и детей, и работу.
И вот что удивительно: несмотря на постоянное давление мужа, на усталость, на недосып — на экране она выглядела иначе. Сильной, независимой, гордой. Восьмидесятые стали её временем. Двадцать с лишним фильмов, роли, которые зрители помнят до сих пор: «Зонтик для новобрачных», «Женщины, которым повезло», «Звездопад».
Она не играла «звезду». С ней легко работали коллеги, её любили на площадке. А зритель видел в ней ту женщину, которая держит удар и не опускает голову. Парадокс: в кино Вера становилась той, кем не могла быть дома.
Но именно тогда, на фоне успеха, в их браке начали появляться трещины. Вера не могла стать «музой» в том понимании, которое требовалось Родиону. Ему нужна была женщина, готовая сдувать с него пылинки, жить его интересами, восторгаться им. А Вера слишком быстро взрослела. Она умела сказать «нет», умела критиковать, умела видеть, что и у него есть слабости.
Вера Глаголева / фото из открытых источников
И вот семья, где были дети, праздники, шумные дни рождения, где отец рисовал с дочками и учил их музыке, где вроде бы царила гармония… внутри уже шаталась.
Начало девяностых. Страна рушится, привычный мир уходит под лёд. Но в жизни Веры перемены были ещё резче. На экране она продолжала сиять, фильмы выходили один за другим, зрители ждали её новых ролей. А у мужа — затишье. Для человека с его амбициями это было невыносимо.
И вдруг приглашение в Голливуд. Для любого советского режиссёра тех лет — билет в другой мир, шанс доказать, что ты не зря жил. Родион улетает, а Вера остаётся с дочками. Он обещает: «Освоюсь, и вы приедете ко мне». Она верит.
Он звонит из Америки, пишет письма. Голос в трубке звучит вдохновлённо: «Нашёл продюсера, скоро начнём. Скучаю, люблю, жду». Каждое письмо заканчивается одной и той же фразой: «Надо немного потерпеть».
Вера Глаголева / фото из открытых источников
И она ждёт. Год. Целый год. С двумя детьми, работой, съёмками. Вера держит лицо, никому не жалуется. А потом — поездка в Америку. Она прилетает к мужу и сразу чувствует: что-то не так. В глазах, в паузах, в его прикосновениях.
«У тебя появилась другая?» — тихо спрашивает она.
«Да», — отвечает он. — «Есть человек, который меня любит».
В этот момент рушится не только брак. Рушится вера в то, что рядом есть опора, что всё, что строилось, имеет смысл. Женщина, ради которой он готов забыть о семье, — Наташа Шляпникофф, влиятельная фигура в Голливуде. Она открывает ему двери, которые в Москве были заперты.
Можно было устроить скандал. Можно было закрыться дома, впасть в депрессию. Но Вера поступила иначе. Вернулась в Москву и сказала друзьям, коллегам, журналистам прямо: «Моя семья — это Аня и Маша. Нам надо выживать».
И вот здесь начался новый этап. Она впервые всерьёз задумалась о режиссуре. «Сломанный свет» — её первый фильм. Проект сложный, с сильным актёрским составом, но в итоге не дошёл до большого проката. И всё же это был шаг. Когда ты стоишь за камерой, тебе некогда жалеть себя.
Через два года их развели. Родион на суд не пришёл, прислал письмо. Всё. Так закончилась история, начавшаяся когда-то со взгляда в кинозале.
После развода Вера жила одним: как заработать, как поставить детей на ноги. Искать богатого мужа? Нет, не её путь. Да, поклонников было много, но чаще женатых. Она не хотела строить счастье на чужом несчастье.
Вера Глаголева с Кириллом Шубским / фото из открытых источников
И вот судьба снова подбросила карту. Одесса, кинофестиваль, вечер. Успешный бизнесмен Кирилл Шубский смотрит на неё весь вечер. На следующий день звонит: «Можно пригласить вас в ресторан?» И закрутилось.
С ним Вера впервые за долгое время почувствовала себя женщиной, а не только матерью и добытчицей. Девочки-подростки приняли его сразу — и это стало решающим. Свадьба, новая жизнь, переезд в Женеву. Там родилась Настя.
Шубский был полной противоположностью Нахапетова. Открытый, доброжелательный, улыбчивый. Младше Веры на восемь лет, но рядом с ним она расцветала. Казалось, вот оно — спокойное, человеческое счастье.
Но Вера не умела жить только семьёй. Ей была нужна работа. Она снова берётся за режиссуру. Снимает «Заказ», получает премии. Потом — «Две женщины», фильм, который оценили и в России, и за рубежом.
Только вот за фасадом счастья снова прячется боль. Слухи о внебрачном ребёнке Шубского от гимнастки Светланы Хоркиной гуляли по Москве. Вера держала лицо. Она умела терпеть. Умела хранить семью, даже если приходилось глотать горечь.
После двухтысячных казалось, что всё устаканилось. У Веры была семья, работа, признание. Она сняла несколько фильмов, получила десятки премий. В 2014 году её «Две женщины» — с Рэйфом Файнсом и Анной Астраханцевой — стало событием: критики заговорили о ней как о режиссёре с особым голосом.
Вера Глаголева / фото из открытых источников
Вера всегда держала дистанцию от публики. Она не любила рассказывать о личном, не выносила на свет свои драмы. О разводе, предательствах, даже о радостях журналисты узнавали постфактум. Её сила была в том, что она умела оставаться собой — без крика, без показухи.
Но начиная с 2015 года она всё чаще уезжала за границу. Официально — работа, фестивали, встречи. На самом деле — лечение. Она боролась. Израиль, Америка, разные клиники. Болезнь не отпускала.
При этом Вера продолжала жить. В 2016 году она выдала замуж младшую дочь, снималась в телепроектах, появлялась на фестивалях. Казалось, всё под контролем. Но в августе 2017-го её не стало.
Когда уходят такие люди, остаётся странное ощущение. С одной стороны — боль, пустота. С другой — их свет не исчезает. У Веры были три дочери, и каждая пошла своим путём.
Вера Глаголева с дочерьми / фото из открытых источников
Аня — танцовщица, балерина Большого театра. Её жизнь — сцена, труд, красота. У неё семья, дочь.
Маша — художница. Она училась во ВГИКе, потом в школе Спилберга в Лос-Анджелесе. Рисует, делает мультфильмы, воспитывает двух сыновей.
Настя — младшая. Пошла в продюсирование, училась во ВГИКе и в Америке. Вышла замуж за Александра Овечкина, стала мамой двоих мальчишек.
Три разные судьбы, три продолжения одной линии. Вера мечтала, чтобы её девочки были талантливы. Так и вышло.
Я думаю о ней — и понимаю: её жизнь не была «сказкой про звезду». Это была жизнь женщины, которая всё время оказывалась перед выбором: терпеть или ломаться, держать или отпускать. Она выбрала терпеть. Но это терпение было не слабостью, а силой. Силой идти дальше, снимать фильмы, растить детей, оставаться достойной.
Свет Глаголевой был «сломанный», как название её первой картины, но именно поэтому — настоящий. Он не ослеплял, не выжигал. Он согревал. И остаётся с нами.
0 коммент.:
Отправить комментарий