«50 лeт c oднoй жeнщинoй и ни гpaммa фaльши. Жизнь и пpaвдa Юpия Кузьмeнкoвa»

«50 лeт c oднoй жeнщинoй и ни гpaммa фaльши. Жизнь и пpaвдa Юpия Кузьмeнкoвa»

Я часто думаю о том, как сильно на человека влияет эпоха, в которую он рождается. Встреть я Юрия Кузьменкова сегодня — в Москве двадцать пятого года, с его улыбкой и простым открытым лицом — он бы мог оказаться баристой в модной кофейне, или айтишником, или даже тикток-звездой. Но он родился в начале сороковых, в Подмосковье, в стране, где каждое утро начиналось с тревоги, а детство измерялось не игрушками, а сводками с фронта. Его отец ушёл добровольцем на войну, когда сыну не исполнилось и года. Мать, с младенцем на руках, бросила всё и уехала в Рязань. Счастье — это было не купить мороженое, а дождаться 1947-го, когда семья наконец снова оказалась вместе.

Они жили как миллионы советских семей: отец — слесарь, мать — парикмахер в мужской. Кухня — маленькая, окна — на заводские трубы, разговоры — про норму, про цены и про очереди. Юра рос сорванцом, а потом вдруг исчезла вся эта дворовая хулиганистость. Исчезла, когда он впервые вышел на сцену драмкружка. Неужели сцена способна так развернуть судьбу? В его случае — да.

Родители не верили в это новое увлечение. Театр? «Глупости», — сказали они, и отправили сына учиться в ремесленное училище. Завод, токарный станок, масло на руках. Вроде бы всё логично: сын идёт по стопам отца. Но внутри — зуд. Та самая сцена, запах кулис, свет прожекторов. Юра тянулся к самодеятельности, словно к воздуху. И судьба словно услышала.

Юрий Кузьменков 

Всё изменилось после одной публикации в заводской газете. Маленькая заметка — и вдруг она переворачивает жизнь. Кузьменков настолько вдохновился, что решился на авантюру: попытать счастья в студии при театре имени Моссовета. Рекомендация? Да вот же она — статья в газете. Казалось бы смешно, но именно эта «бумажка» отрыла ему дверь. А экзамен принимал сам Завадский — ученик Станиславского. И он сказал «да». Так из семьи простых работяг вышел актер, которого вскоре начнут узнавать на улицах.

В семидесятые Юрия Кузьменкова уже знала вся страна. Едва появлялось это лицо на экране — простое, открытое, без намёка на звездность — зритель сразу чувствовал: «свой парень». Не герой-любовник, не супермен, а тот, кто живёт через стенку. Кто может помочь с полкой, подбросить до автобуса, а потом вечером сесть за соседний стол в столовой. В нём была эта честность «парня по соседству» — и именно за неё его любили.

Юрий Кузьменков 

Режиссёры заметили его сразу. Один из первых успехов — роль геолога в картине «Вас вызывает Таймыр». А потом случилось то, что до сих пор цитируют и пересматривают — «Большая перемена». История о вечерней школе, о взрослых, которые вдруг решили получить образование, неожиданно стала народной комедией. Юрий хотел сыграть главного — Нестора Петровича. Но режиссёр и друг Алексей Коренев прямо сказал: «Ты слишком яркий, не поверят в тебя». На первый взгляд отказ звучал обидно. Но ведь именно благодаря этому отказу он оказался в другой роли — старосты класса. И там был органичен до последней интонации. Его герой — мужик с достоинством, мудрый по-своему, добрый и строгий одновременно. Зрители поверили сразу. Даже рядом с маститыми актёрами он не потерялся. И, честно говоря, я рад, что Нестором он так и не стал: Кузьменков был создан для другой правды.

Юрий Кузьменков 

Был у него и другой шанс — сыграть Глеба Жеглова в «Место встречи изменить нельзя». Тогда всё ещё было открыто. Вайнеры в книге описывали Жеглова иначе, чем мы привыкли видеть Высоцкого на экране. И Кузьменков даже внешне походил на книжного Жеглова. Но роль обещали Высоцкому. И сценарий переписали под него. Кто знает, как повернулась бы история, если бы всё вышло иначе? Может быть, сейчас мы цитировали бы реплики Жеглова именно в его исполнении. Но в кино, как и в жизни, иногда побеждает не талант, а обстоятельства.

Впрочем, и без Жеглова он остался заметным. Его странноватые, немного смешные персонажи стали визиткой. Тот самый Митюхин — спившийся, но трогательный водопроводчик в «По семейным обстоятельствам». Вроде бы маленькая роль, но запомнилась миллионам. Юрий умел показать человека в трёх штрихах — так, что зритель сразу узнавал соседа, дядю, коллегу по цеху. Ни грамма фальши.

Юрий Кузьменков с Галиной 

Я всегда с уважением смотрю на актерские семьи, потому что знаю: выдержать гастроли, съёмки, чужие взгляды и ревность — испытание не для слабых. У Юрия Кузьменкова всё оказалось иначе. Он встретил Галину Ванюшкину ещё студентом, и с тех пор она стала его единственной женщиной. Они расписались в последний день 1963-го — будто специально закрыли старый год и начали новый уже вдвоём. Свадьбу закатили так, что помнит до сих пор половина труппы.

Сначала вокруг них было немало скепсиса: «Да ну, не выдержат. Актёрский брак — это как карточный домик». Но они выдержали. Больше полувека вместе. В наше время, когда браки порой рассыпаются за пару лет, эта цифра звучит как фантастика. А у них — будни, переезды, гастроли, и при этом — всегда рядом.

Правда, в какой-то момент Галина выбрала семью. Она оставила театр, посвятила себя сыну Степану. И это решение оказалось ключевым: когда в дом пришла беда, именно её терпение спасло Юрия.

1980-й год стал для него чертой. Авария. Несколько тяжелейших операций на лице. Проблемы с дикцией. Для актёра это всё равно что лишиться кисти для художника или голоса для певца. Кино отвернулось. Театр осторожно держал на вторых ролях. А он, ощущая невостребованность, начал пить. Многие бы на этом и закончили. Сломались бы, превратились в трагическую заметку в биографии. Но рядом была она. Галина. Терпеливо, иногда жёстко, но всегда с любовью. И благодаря ей он вернулся.

В середине девяностых его снова заметили. Владимир Меньшов позвал Кузьменкова в «Ширли-Мырли». Юрий потом признавался: соглашался ради денег. Но в итоге выдал одну из тех ролей, что надолго остаются в памяти. Смешно, ярко, искренне. В этом и был он: никогда не делал «на половину».

Юрий Кузьменков 

Юрий Кузьменков никогда не был человеком, который громко жалуется на судьбу. Он не любил пафоса и не умел выставлять свои беды напоказ. Даже когда здоровье стало сдавать, он держался так, будто всё в порядке. В начале осени 2011-го он почувствовал себя плохо на даче. Упрямо отказался ехать в больницу: «Пройдёт». Может, не хотел превращаться в «больного», может, боялся признать, что время берёт своё. Когда Галина всё-таки вызвала «неотложку», было поздно. Его не стало.

Хоронили его там, где он действительно жил душой — в деревне Жабкино. Этот дом он построил сам: дерево к дереву, кирпич к кирпичу. В саду посадил яблони и груши. Говорят, он любил с утра пройтись босиком по росе, взять в руки лопату и возиться в земле. Для актёра, всю жизнь существовавшего в искусственном свете софитов, такая простая радость — словно глоток свободы. И в этом был он весь: с одной стороны — экран, роли, аплодисменты, а с другой — тишина деревенского вечера, запах свежескошенной травы и чай в старом заварочнике.

Юрий Кузьменков с сыном

Остался сын Степан, который выбрал другой путь — юриспруденцию, дипломатию. Без сцены, без ролей. Но я думаю, Юрий гордился им не меньше, чем своими фильмами. Степан подарил родителям трёх внуков. И если спросить, что такое настоящее счастье для актёра, прожившего сложную, иногда жестокую жизнь, я уверен: это не афиши, а вот эти детские голоса в доме, беготня по саду, смех, которым заполнялись его последние годы.

Что интересно, Кузьменков никогда не стремился к статусу «звезды». В советском кино был свой иерархический Олимп, куда поднимались немногие. Но и оставаться внизу он не хотел. Он выбрал середину: быть тем, кого зритель запомнит, но не обожествит. Он не жил ради поклонения — он жил ради правды. Поэтому каждый раз, когда он появлялся в кадре, даже на несколько минут, зритель верил.

Я пересматриваю советские фильмы и ловлю себя на мысли: в них часто чувствуется фальшь. Идеология, приукрашенные герои, неправдоподобные ситуации. Но вот выходит Кузьменков — и всё меняется. Становится живо, по-настоящему. Он не «изображал жизнь», он её приносил в кадр. Его персонажи были не идеальными, а такими, какими мы сами бываем утром в маршрутке или вечером на кухне: уставшими, смешными, иногда неуклюжими, но честными.

Юрий Кузьменков

В этом смысле Юрий Кузьменков был актёром редкого типа. Не великий глыбовый «мастер эпохи», не икона для учебников — и слава богу. Его сила была в другом: он был человеком, которого ты встречаешь каждый день, но который в кадре вдруг показывал, что в этом «каждом дне» есть своя поэзия. Его можно назвать «народным» — но не в официальном звании, а в том настоящем значении этого слова.

И ещё одно. Его жизнь — это урок о том, что даже после катастрофы можно вернуться. Авария, операции, проблемы с дикцией, забвение — всё это могло его похоронить ещё задолго до смерти. Но он нашёл в себе силы подняться. Не без помощи жены — это правда. Но всё же и внутри него был этот стержень. Он смог доказать: человек ценен не количеством главных ролей, а тем, как он проходит испытания. И Юрий прошёл их честно.

Когда сегодня включаешь «Большую перемену» или «По семейным обстоятельствам», смотришь «Ширли-Мырли» или десятки других картин, в которых он мелькал, вдруг понимаешь: время прошло, а он остался. Он всё ещё улыбается с экрана — так, как будто не умер в 2011-м, а просто вышел в соседнюю комнату.

Юрий Кузьменков был тем, кого зритель всегда встречал с радостью. И это, пожалуй, редчайший дар. Потому что многие актёры вызывают восхищение, уважение, иногда зависть. Но чтобы при виде человека на экране ты невольно улыбался — это дано единицам. Он умел быть честным. И именно поэтому — жив. В фильмах, в памяти, в нас.