Oтeц cчитaл ee cвoeй лучшeй инвecтициeй. Пoкa oнa нe влoжилa вce cвoи чувcтвa в бeднoгo пapня c бoльнoй cпинoй и пeтлeй нa шee

Oтeц cчитaл ee cвoeй лучшeй инвecтициeй. Пoкa oнa нe влoжилa вce cвoи чувcтвa в бeднoгo пapня c бoльнoй cпинoй и пeтлeй нa шee

Вопрос о замужестве дочери никогда бы не возник у Глеба Борисовича Богданова, владельца лесопилки в деревне «Ключики», если бы он был бедным человеком.

Но сейчас, когда его индивидуальное предприятие «Богдановские брусочки» превратилось в прибыльное дело с шестизначными доходами, отдать единственную дочь за кого попало он уже не мог.

В сердце предпринимателя зрела мечта — найти зятя, который не просто впишется в его жизнь, но и станет деловым партнёром, а лучше — вложит в бизнес немалые средства. Деньги, как он считал, должны притягивать деньги.

А дочь Яну он воспринимал как главный актив в своём портфеле инвестиций.

Он примерно знал, сколько тратится на её гардероб и уход: суммы были солидными. Яна всегда ходила в модной одежде, обувь у неё была не просто туфли, а настоящие тренды. Причёску и маникюр она делала только в городе — в деревне таких мастеров не было, да и не нужно.

Пятнадцать лет назад его жена, лёгкая на подъём женщина, ушла к тренеру — спортивному красавцу с рельефным телом. Когда дело дошло до суда, мать Яны почти не сопротивлялась, отдав ребёнка. Видимо, рассчитывала на новую семью и новых детей.

Богданов, оставшись один с пятилетней дочерью, переехал в деревню к своей матери. Та помогла воспитать Яну, пока он пробивался в бизнес. Взял кредиты, воспользовался государственными льготами, выбрал удачное направление — и дело пошло в гору. Вскоре он построил новый дом, снес старый, и переселил туда мать с дочерью.

Только одно омрачало его успех — машина. Вернее, машина у него была, а вот водить он не умел. Ни капли. Приходилось нанимать шофёра, но чужой человек в машине его раздражал.

— Дочь, — сказал он однажды Яне, — отучись на права. Будешь меня возить. Удобно же — свой водитель в доме.

Яна обрадовалась. Ей всегда хотелось сесть за руль. Как только она закончила автошколу и получила права, сразу же села за руль и поехала в соседнюю деревню.

Оставила машину у обочины, зашла в магазин за бутылкой воды. Но, видимо, забыла поставить на ручник — машина медленно покатилась и съехала в кювет.

Яна вышла, увидела беду и ахнула.

— Что делать? Конечно, звонить папе. Пусть приезжает, вытаскивает. В конце концов, это он хотел, чтобы я водила!

Она достала телефон — и тут же поняла: нет сигнала. В таких деревнях связь — роскошь.

Сунув телефон в карман, Яна пошла вдоль дороги, высматривая кого-нибудь, кто мог бы помочь.

Далеко идти не пришлось — да и не хотелось: дорога после дождя превратилась в грязь, и каблуки туфель моментально увязли. Вдруг за забором показалась седая, всклокоченная голова. Яна подошла, открыла калитку и вошла во двор.

Всё вокруг выглядело запущенно. Сарай в двух шагах. Она заглянула внутрь — там стоял сгорбленный мужчина, задумчиво смотревший на табурет.

Яна вдохнула поглубже:

— У меня машина в кювете! Помогите вытащить!

— Чего? — обернулся тот.

Только теперь она поняла — это не старик, а просто крайне неухоженный мужчина. Лицо заросло щетиной, волосы торчали во все стороны, вид был угрюмый и неряшливый. До бани и бритвы ему было далеко.

«Фу», — подумала Яна.

Мужчина медленно выпрямился, взглянул равнодушно:

— Извините, у меня своих дел хватает.

В руках он держал верёвку.

— Сначала помоги, потом занимайся своими делами, — раздражённо сказала она.

Он бросил верёвку и неохотно кивнул:

— Ладно. Покажи, где машина.

Посмотрев, почесал затылок:

— Надо к Витьке — у него трактор. Он поможет.

— Ну и иди, — сказала Яна.

Мужчина смутился:

— Не могу. Стыдно. Видишь, как я выгляжу? Из дома не выхожу. Ты бы не пришла — вообще бы не показывался.

— Вот так проблема, — кивнула она. — А я сама схожу.

Тот окинул её взглядом:

— Не получится. У Витьки жена ревнивая. Подумает не то.

Яна всплеснула руками:

— Ну сделай что-нибудь!

Через минуту она уже стригла его машинкой. Умела она это делать — тренировалась на отце. Тот не любил парикмахеров, просил дочь самой стричь его. Сначала выходило криво, но со временем Яна стала настоящим мастером.

Мужчина взглянул в зеркало и выдохнул:

— Фух. Боялся, что испортишь.

— Боялся, — буркнула она, стряхивая волосы с машинки.

— Где ты так научилась? — спросил он, ощупывая голову.

— У папы в загоне овцы. Стригла их.

— Да ладно, овец ножницами стригут.

— А я — машинкой, — невозмутимо соврала она. — Иди уже к своему Ваське. Мне некогда.

— К Витьке! — обиделся мужчина. — Вася — это я! Поняла?

Яна улыбнулась и протянула руку:

— А я — Яна. Приятно познакомиться. Где здесь руки помыть?

Пока Василий бежал звать друга, Яна заглянула в его дом. Увидела запустение, старую мебель, и на стене — портрет. На нём молодой, ухоженный Василий в костюме, рядом — женщина в свадебном платье.

— Не похоже, что женат, — пробормотала она. — И дом в упадке, и сам выглядел как бомж.

Она прошлась по комнатам, а когда увидела в окно, что подъезжает трактор, вышла во двор. Машину быстро вытащили на тросе. Яна села за руль, помахала рукой:

— Спасибо!

Витя спрыгнул с трактора, подошёл к окну:

— За помощь у нас принято угощать, красотка.

— А я твоего заросшего приятеля постригла бесплатно — пусть он тебя угостит, — надменно ответила она.

— Вот это да, — провожал взглядом уезжающую машину Витя. — Вась, кто это была?

— Понятия не имею, — отмахнулся Василий.

Яна приехала домой, радуясь, что отец ничего не узнал. Вошла в дом, машинально полезла в карман — и замерла. Телефона не было. Она оставила его в доме у того самого «нищука».

— Ох, нет… — простонала она, скривившись.

Яна устала. Пока ездила за телефоном, день пролетел незаметно. Она вернулась к дому Василия, постучала — и, не дожидаясь ответа, вошла.

В доме пахло жареным мясом, и от этого запаха у неё сразу заурчало в животе. Василий стоял у плиты и переворачивал мясо на сковороде.

— Телефон мой верни, — сказала она строго. — А не то участковому позвоню.

Он удивлённо посмотрел на неё. Лицо его изменилось — он сбрил бороду, и теперь выглядел моложе и совсем иначе.

— Он на столе. Там, где ты оставила.

Яна прошла в комнату, взяла телефон и вернулась на кухню.

— Смотри у меня, — пригрозила она, — если смотрел мои фото или читал переписку — мало не покажется.

— Злая, или корона тяжёлая? — хмыкнул Василий.

Яна уже вышла на крыльцо, но тут он выбежал следом.

— Держи, — протянул он пятьсот рублей. — За стрижку.

— Мне не нужны твои деньги, — отказалась она.

— Нет, возьми! Ты же Витьке сказала, что стригла бесплатно. Раз для тебя это важно — я заплачу за работу.

— Что? — рассердилась Яна. — Да у тебя и денег-то не хватит, чтобы оплатить «мои услуги»!

— Согласен! — быстро сказал он. — Тогда — ужин! Отказываться не позволю.

— Не буду. У тебя даже вытяжки нет, воняет, как в забегаловке.

Через минуту она уже сидела за столом во дворе. Василий вынес сковороду, поставил на доску, положил перед ней вилку.

Яна придирчиво оглядела еду, потом — его самого.

— Увидят — посмеются, — проворчала. — Только не подсыпал ничего в мясо? Мы таких, как вы, знаем.

Василий обиделся, сел, начал есть, вытаскивая мясо вилкой. Ел он так аппетитно, что Яна не удержалась и тоже взяла кусок.

Жареное мясо — всегда вкусно.

— Где взял мясо? Скотины у тебя во дворе не видно, — спросила она.

— Подарил Витя.

— А, кормит тебя, дружок. Так и живёшь: тут постригут, там накормят. Наверное, поэтому жена и ушла.

Василий перестал жевать. Глаза его потемнели.

— Ты всё знаешь, умная. А сама — на отцовских хлебах сидишь.

— Что?! — вспыхнула Яна.

— Твой телефон пиликал. Я слышал: «Купи хлеб и колбасу, деньги на карточку кинул» — передразнил он.

Яна вскочила, выбежала к машине — и замерла. Оба передних колеса были спущены.

— Ну, Вася! — развернулась она. — Это ты?! Вы с Витькой сговорились?! Сейчас же звоню участковому! Мы с ним дружим!

Она достала телефон — и увидела: нет сети. Как кошка, ворвалась обратно в дом.

— Так вот как?! — закричала на Василия, который мыл сковороду. — Когда надо позвонить — нет связи! А когда чужие смс читать — и сеть есть?! Признавайся, ты проткнул колёса?! Я вас обоих посажу!

Василий вышел с ней к воротам, осмотрел машину и тяжело вздохнул:

— Как же я хочу, чтобы ты уехала и больше никогда не появлялась здесь!

На этот раз Витька не откликнулся на просьбу о помощи.

Он вышел на крыльцо в одних трусах, потянулся, зевнул, посмотрел на Яну.

— Опять ты? — показал кукиш. — С места не сдвинусь. Вась, не ввязывайся. У меня своих проблем хватает.

С этими словами он хлопнул дверью, но тут же высунулся из окна:

— Держи ключи от трактора, Василёк. Увези эту занозу с её «железной консервной банкой» домой и возвращайся. Ночь на дворе.

Василий прицепил машину Яны на трос, запрыгнул на трактор. Она села за руль своей машины. Так они и доехали до соседнего села.

Дома

Чтобы не объясняться с отцом, решили оставить трактор на обочине, а машину дотолкать до ворот. Толкали по грязи, извалялись, но это было полбеды. В какой-то момент у Василия резко свело поясницу.

— Ой! — вскрикнул он.

— Тише! Папа услышит!

— Спина… не разогнуться, — простонал он.

Яна рассердилась:

— Ты же не старик, почему у тебя спина болит?

Василий схватился за поясницу, и Яна подхватила его под руку. Он сделал несколько шагов — и повалился на неё. В итоге лег прямо в мокрую траву рядом с машиной.

— Дальше… не могу, — прошептал.

Яна нахмурилась:

— А как ты трактор поведёшь? Ещё одна головная боль!

В этот момент дверь дома открылась. На крыльцо вышел Глеб Борисович.

Яна мгновенно рухнула в траву рядом с Василием, надеясь, что отец просто вышел проветриться. Так и случилось. Богданов заглянул в машину, хмыкнул и вернулся в дом.

Яна достала телефон — ждала звонка, но он оказался разряжен.

— Какой же ужасный день, — пробормотала она.

Василий, лежавший рядом, тихо согласился. Тогда она вдруг осознала: они лежат совсем близко. Их руки соприкасаются, лица — в паре сантиметров.

Она растерялась, когда он обнял её. А потом — сама прикоснулась губами к его губам.

— Спина ещё болит? — шепнула она.

— Болит, — кивнул он.

— Позову скорую. Лежи.

Разговор с отцом

Богданов удивлённо выглянул в окно, когда увидел мигалки «скорой».

— Что за дела?

На улице он увидел дочь и незнакомого мужчину.

— Кто это? — строго спросил он.

Яна вынуждена была объяснить:

— Он помог дотолкать машину. У него проблемы со спиной.

— А ты зачем не справилась сама? Ты же права получила! Должна справляться!

Фельдшер осмотрел Василия и сказал Яне:

— Скорее всего, остеохондроз. ЭКГ в норме. Нужно сделать МРТ, посмотреть позвоночник. Ничего критичного. Пусть полежит несколько дней — пройдёт. Выпишу уколы.

Глеб Борисович пришёл в себя:

— Так он теперь у нас останется? Да вы что! Забирайте его в больницу! Я пожалуюсь, куда надо!

— Папа, не спорь с врачом, — попросила Яна. — Сказал — не опасно, значит, так и есть.

Богданову не нравилось, как дочь хлопочет вокруг чужого мужчины: готовит ему, носит в постель, сидит у изголовья.

— Когда я болел — ты за мной так не ухаживала, — проворчал он.

— Пап, не ворчи, — улыбнулась Яна. — Мне его жаль. Я весь день его мучила, вот и результат — он слёг.

Медсестра приходила каждый день. Делала уколы, долго разговаривала с Василием. Яна ловила себя на том, что это её раздражает.

— Легче стало? — спросила она как-то. — Может, и без уколов обойдёмся?

Образ поцелуя в траве не отпускал её.

Богданов чувствовал: дочь изменилась. Она будто парила в облаках. Всё ясно — влюбилась. Ему нужно было срочно уехать по делам, но он не мог. Потому что в доме — чужой мужчина.

— Глеб Борисович! На лесопилке беда! — ворвался рабочий. Богданов бросился к выходу.

В этот момент Яна оказалась в комнате больного.

— Ты опять обрастаешь, — сказала она, оглядывая его подбородок. — Щетина растёт, как сорняк после дождя. Надо срочно побрить.

— Пусть растёт. Красота мне не нужна.

Она не послушала. Принесла отцовские бритвенные принадлежности. Когда её губы коснулись его щеки — он вздрогнул.

— Ты не нравишься твоему отцу, Яна. Давай не будем испытывать его терпение?

— Мне плевать, нравишься ты ему или нет. Главное — как я к тебе отношусь, — улыбнулась она.

Василий смутился, попытался сесть:

— Ну зачем я тебе, такой больной? У тебя, что ли, ухажёров не хватает, что ко мне цепляешься? Посмотри вокруг — ты красивая. Найдёшь лучше меня.

— Но я в тебя влюбилась, — твердо сказала Яна, глядя ему в глаза. — Просто смирись. Я всегда добиваюсь своего.

— Добивайся, капризная девчонка, — бросил он с горечью. — А на меня не смотри. Я уже не человек. Почти мертвец. Хотел повеситься в сарае, чтобы покончить с этим, но ты ворвалась со своей машиной и всё испортила!

— Значит, так было нужно, — вспыхнула Яна. — Это судьба! А ты осмеливаешься меня отвергать? Да кто ты такой, чтобы решать?

Она резко вскочила, вылетела из комнаты, хлопнув дверью так, что задрожали стены.

Ссора и обида подтолкнули Василия к действию. Стиснув зубы от боли, он с трудом поднялся с постели, сделал пару шагов — и снова опустился на край. Сидел, уставившись в окно, пока не заметил: по дороге медленно катит трактор Витьки. А за рулем — Яна.

— Ах ты… — выдохнул он, ударив кулаком по матрасу.

К вечеру она вернулась — на том же тракторе, но теперь за рулем был Виктор. Яна ворвалась в дом, ткнула пальцем в сторону Василия:

— Собирай свои вещи!

— Что? — ошеломлённо спросил он. — Я — «вещи»?

— Именно! — фыркнула она. — Ты сломался, едва машину толкнул! Ты сломлен и телом, и душой. Я вытащила тебя из петли, а ты мне — презрение? Не нужен ты мне такой!

Виктор стоял в дверях, растерянно переводя взгляд с одного на другого:

— Ну и что тут происходит? Я вообще ничего не понял. Ладно, Вась, потерпи. У меня прицеп есть — довезу тебя домой с комфортом.

Он подхватил друга, как мешок с картошкой, и потащил к двери:

— А ты, хозяйка, постель постели в тележку! А то растрясём больного по дороге.

Сайт знакомств

— Хватит валять дурака, — настаивал отец. — Найди себе занятие. Мне нужен помощник в делах. Я не для того тебя растил, чтобы ты гоняла тракторы и приносила домой хромых мужчин!

— Не хочу, — надулась Яна. — Я ничего не понимаю в твоей лесопилке. Да и не по мне это — шум, пыль, мужики.

— Тогда выходи замуж! — выпалил Богданов. — Родишь наследника, а пока — зять займётся делами!

— Не хочу! — отрезала она. — Ни один твой идеальный зять мне не подойдёт! Ты всех отсеиваешь!

Глеб Борисович видел: в глазах дочери нет интереса к браку. Значит, жениха выбирать придётся ему самому.

Он взял лучшее фото Яны, создал анкету на сайте знакомств и описал строгие требования к будущему зятю: образование, доход, внешность, характер. От её имени вёл переписки, отобрал пятерых кандидатов и назначил им встречу — всех в один вечер, в одном кафе. Так экономил время.

Конечно, он понимал, что эти мужчины пришли не за ним. Но выпускать их он не собирался.

Они сидели за столиками, как мухи в паутине, ожидая принцессу, а вместо неё получили отца с допросом.

— Ты, — указал он на одного, — писал, что тебе двадцать пять. А выглядишь на все сорок пять. Покажи паспорт, если не боишься!

Один за другим кандидаты отсеялись под градом вопросов. К концу вечера в кафе остался только Богданов и официантка.

— Глупая затея, — вздохнул он, возвращаясь домой.

Чувства

Дочь сидела во дворе, опустив голову. Богданов заметил: она будто погасла.

— Говори, что случилось, — сказал он мягче, чем обычно.

— Я влюбилась, — призналась Яна. — Но он не хочет меня слышать.

— Кто он?

Глеб нахмурился. Он уже знал ответ.

— Тот, с больной спиной?

Яна молча кивнула.

— И чего он от меня прячется?

— Боится тебя, папа.

Мужчина усмехнулся:

— Ага. Значит, я ему страшен. Тогда я сам с ним поговорю. Где он живёт?

— Папа, не надо! — испугалась Яна. — Не дави на него!

— Любые методы хороши, если ты счастлива, — заявил отец.

Василий не ждал гостей. Спина его почти прошла, он уже ходил без посторонней помощи. Но когда в его дом ввалился Глеб Борисович, а за ним — Яна, он похолодел.

Богданов оглядел запущенное жилище, сел за стол и начал:

— Слушай, парень. Неприлично отворачиваться от самой красивой девушки в округе. Ты понравился моей дочери — значит, будешь жить у нас. На испытательном сроке. Если выдержишь — женитесь. Не выдержишь — вылетишь вон. Без лишних слов.

У Василия по коже пробежал холод.

— А если я не хочу?

— Тогда будет хуже для тебя, — спокойно ответил Богданов.

Жили-были

Жить под диктовку отца было тяжело, но выбора не было. Василия поселили в доме Богдановых. Ему поставили вторую кровать в комнате Глеба.

— Здесь будешь спать, — предупредил хозяин. — Если узнаю, что тронул дочь — вышвырну, как мусор.

Каждый вечер Богданов ставил на стол шашки или домино.

— Вася, поиграем. Хоть какой-то от тебя толк.

— Ладно, — криво улыбался тот.

Он играл честно — и каждый раз выигрывал.

— Ты что, не понимаешь? — возмущался Богданов. — Надо поддаваться! Я — хозяин, я должен побеждать! Ладно, поиграли. А теперь — к делу.

Он раскладывал сметы, счета, ждал, вдруг у парня проснётся интерес к бизнесу.

Яна, вроде бы, стала спокойнее. Мужчина, который ей нравился, теперь жил под одной крышей. Она готовила ему любимые блюда, стала ухаживать за собой ещё тщательнее.

Но Василий держался на расстоянии. Ни взглядом, ни жестом не показывал интереса.

— Я тебе не нравлюсь, Васенька? — спрашивала она.

— Почему же? Нравишься, — сухо отвечал он. — Просто я не достоин такой, как ты.

— А зачем хотел повеситься?

— Жена ушла.

— Как её зовут?

— Марьяна.

— Ты её сильно любил?

— Да.

«Как так? — терзалась Яна. — Я красивее, моложе, богаче. А он ради неё хотел умереть… А на меня — даже не смотрит».

Ей стало всё невыносимо. Она начала уезжать по вечерам, брала машину и исчезала на часы.

Зато Богданов с Василием становились всё ближе. Каждый вечер он ждал игры, ждал, когда «зять» проиграет — и радовался, даже когда тот упрямо выигрывал.

Идиллия оборвалась.

Однажды Яна вернулась — и не одна. С ней была женщина. Высокая, строгая, с холодным взглядом.

— Вася, — сказала Яна. — Я отпускаю тебя. Я поговорила с Марьяной. Она ждёт тебя дома.

Василий смотрел на них, не веря.

— Кто тебя просил лезть? — прошептал он.

— Потому что ты сам не сделаешь шаг, — твёрдо ответила Яна. — Сидишь, куда посадят. Так нельзя.

Эпилог

Когда Василий ушёл, Яна заперлась в комнате. Легла на кровать, свернулась калачиком и тихо заплакала.

Плакала о любви, которую пришлось вырывать силой. О чувствах, за которые пришлось унижаться. О том, что сама отпустила его — ради его счастья.

В дверь громко постучали. Богданов ворвался, потоптался, сел у изголовья.

— Зачем ты привезла эту Марьяну, дочка?

— Чтобы он выбрал сам, — прошептала Яна. — Чтобы понял, что хочет.

— Ты вся в меня, — сказал он тихо. — Я тоже ломаю всё, что хочу. Хочу — сломаю, хочу — приведу. У меня есть деньги, власть, бизнес… А счастья нет. Почему?

— Потому что счастье нельзя купить, папа. Как и любовь.

Тишина. И вдруг — дверь приоткрылась.

На пороге стоял Василий.

— Ты что вернулся?! — ахнул Богданов. — Мы же тебя жене отдали!

— Посмотрел на неё, — сказал Василий. — И понял: любовь прошла. А чувства… они могут измениться. Если рядом — тот, кто не даёт опуститься.

Яна вскочила с кровати.

Она поняла: он вернулся. Не из жалости. Не из долга. Он вернулся к ней. Навсегда.

Богданов вышел на крыльцо, смотрел, как пара уходит вдоль дороги, обнявшись.

«Надо бы проследить, — подумал он. — Вдруг начнёт руки распускать…»

Потом усмехнулся, повернулся и вошёл в дом.

— Пусть идут. Пора отпустить.