Cвeкpoвь вылoжилa фoтo из Туpции. Нo зaбылa, чтo нa зaднeм плaнe в кaдp пoпaл мoй муж… c мoeй жe cecтpoй

Cвeкpoвь вылoжилa фoтo из Туpции. Нo зaбылa, чтo нa зaднeм плaнe в кaдp пoпaл мoй муж… c мoeй жe cecтpoй

Телефон завибрировал на столе, высветив уведомление из социальной сети.

Тамара Игоревна, моя свекровь, выложила новое фото. «Наслаждаюсь турецким солнышком!» — гласила подпись.

На снимке она счастливо улыбалась с коктейлем в руке на фоне лазурного моря. А я увеличила фон. Просто машинально.

Там, у кромки воды, стояли двое. Слегка не в фокусе, но до боли узнаваемые.

Мой муж Дима, который должен был быть в «срочной командировке» в Екатеринбурге, обнимал за талию мою младшую сестру Иру. Ира смеялась, запрокинув голову.

Его рука лежала на ее талии так уверенно. Так привычно.

Мир не рухнул. Ничего внутри не оборвалось.

Воздух в комнате не стал густым. Я просто смотрела на экран, а в голове с идеальной четкостью складывался пазл из десятков мелких деталей, которые я так долго отказывалась замечать.

Его внезапные совещания по вечерам. Ее таинственный «поклонник», о котором она не хотела рассказывать.

Его раздражение, когда я просила телефон. Ее избегающий взгляд на последнем семейном ужине.

Его слова: «Насть, ты устала, тебе надо отдохнуть», когда я плакала после очередной неудачи с беременностью. И ее слова, сказанные тогда же: «Может, вам просто не судьба?».

Я спокойно сделала скриншот. Открыла редактор. Обрезала сияющее лицо свекрови, оставив только главное.

Отправила получившееся фото Ире без единого слова.

Потом набрала мужа. Он ответил не сразу, на фоне слышался шум волн и какая-то музыка.

— Да, Насть, привет. У меня тут совещание, не очень удобно.

Голос бодрый, довольный. Совсем не похож на голос человека, заваленного работой.

— Просто хотела спросить, — произнесла я ровно, без дрожи. — Как там погода в Екатеринбурге? Не слишком жарко?

Он на секунду замялся.

— Нормально, — бросил он. — Рабочая. Насть, я тебе перезвоню, правда, никак сейчас.

— Конечно, перезвони, — я улыбнулась, хотя он и не мог этого видеть. — Когда закончишь свою «командировку».

И я положила трубку. Телефон тут же завибрировал снова. Тамара Игоревна. Явно увидела мой комментарий под ее фото: «Какая прелесть! А Диме с Ирочкой тоже привет передавайте!»

Я сбросила звонок и открыла банковское приложение. Вот он, наш общий счет, куда приходила его зарплата и откуда шли все основные траты. Я видела последнюю операцию: «Ресторан „Sea Breeze“, Анталья. Оплачено 15 минут назад».

За несколько секунд я открыла новый счет на свое имя и перевела туда все до последней копейки. Затем заблокировала общую кредитную карту, привязанную к этому счету. Его личная дебетовая карта теперь была просто бесполезным куском пластика.

Пусть наслаждаются отдыхом. Теперь за свой счет. Если он у них, конечно, есть.

Прошло не больше десяти минут, прежде чем телефон начал разрываться. Сначала Ира. Десять пропущенных, а затем шквал сообщений.

«Ты с ума сошла? Что это за фотошоп? Зачем ты это делаешь?»

«Настя, немедленно удали свой комментарий! Мама Димы звонит мне в истерике!»

«Это не то, что ты думаешь! Мы случайно встретились!»

Случайно. В другой стране. В отеле, который оплачивал мой муж. Я читала и не чувствовала ничего, кроме холодного, звенящего спокойствия.

Потом подключился Дима. Его сообщения были другими. Сначала — гнев.

«Ты что творишь? Какого черта? У меня карта не проходит! Ты ее заблокировала?»

«, я не понял, это что за игры? Ответь на звонок!»

Я молчала. Я подошла к шкафу и достала большой чемодан. Его чемодан. Открыла и положила на кровать. Пока я методично складывала его вещи, телефон снова зазвонил. Моя мама.

— Анечка, доченька, что случилось? Мне Ирочка звонила, вся в слезах. Говорит, ты ее в чем-то обвиняешь…

— Мам, все в порядке. Просто Ира отдыхает в Турции с моим мужем. А он должен быть в командировке.

Мама замолчала, подбирая слова.

— Насть, но ты же знаешь Иру… Она такая ветреная. Может, это просто недоразумение? Ты же старшая сестра, ты должна быть мудрее. Нельзя же вот так рубить с плеча.

— Мудрее — это значит позволить сестре спать с моим мужем? — спросила я ледяным тоном.

— Ну зачем ты так… Надо же разобраться…

— Спасибо за совет, мам, — сказала я и отключилась.

Новая волна сообщений от мужа. Тон сменился с гневного на умоляющий.

«Насть, я не знаю, что ты себе напридумывала, но ты оставила меня без копейки денег в чужой стране! Это подло!»

«Пожалуйста, разблокируй карту. Мы вернемся, и я все объясню. Ты же не хочешь разрушить нашу семью из-за какой-то ерунды?»

Ерунда. Десять лет брака он назвал ерундой. Я усмехнулась и бросила в чемодан его бритвенные принадлежности. Последним аккордом стала свекровь. Она записала голосовое сообщение, полное яда.

«Я всегда знала, что ты змея! Решила моему сыну жизнь испортить? Он тебя на помойке нашел, а ты… Да он счастлив будет от тебя избавиться! Ирочка — девочка хорошая, видная, не то что ты, серая мышь!»

Я не стала дослушивать. Удалила сообщение и заблокировала ее номер. Затем я сфотографировала собранный чемодан у входной двери. И отправила это фото Диме.

С единственной подписью: «Он тебя ждет. Как и документы на развод».

Затишье длилось почти пять дней. За это время я сменила замки в своей квартире, проконсультировалась с адвокатом и позвонила начальнику Димы, Игорю Семеновичу, старому другу нашей семьи.

Я не жаловалась, нет.

Я просто «поделилась тревогой», сказав, что Дима уехал в Турцию по «горящей путевке», хотя должен был быть на важном объекте в Екатеринбурге, и что я очень волнуюсь за его состояние. Игорь Семенович все понял без лишних слов.

На пятый день вечером в дверь позвонили. В глазке стояли они. Помятые, злые, с обгоревшими на солнце носами.

Я не открыла.

— Насть, открой дверь! — голос Димы был глухим от ярости. — Хватит цирк устраивать!

Он вставил в скважину свой ключ. Бесполезно.

— Ты что, замки сменила? — в его голосе прорезалось изумление.

Я спокойно открыла дверь, оставшись за цепочкой. На мне было лучшее платье, легкий макияж, на губах — красная помада.

— Что вы здесь делаете? — спросила я вежливо.

— Я домой пришел! — Дима попытался дернуть дверь.

— Это мой дом, Дима. А твой, судя по всему, теперь там, где моя сестра.

И тут вперед вышла Ира.

— Хватит из себя жертву строить, Насть! — прошипела она. — Ну да, так вышло. Дима полюбил меня! Тебе просто надо это принять. Ты все равно ему ничего дать не можешь. Ни страсти, ни даже ребенка.

Это был удар ниже пояса. Они оба знали, чего мне стоили две неудачные беременности.

И в этот момент что-то щелкнуло. Та самая «мудрая старшая сестра» внутри меня умерла.

Я посмотрела на Иру. Прямо в ее наглые глаза. И улыбнулась.

— Ребенка? Ты уверена, что хочешь говорить об этом? Ты же даже кредит за восстановление еще не выплатила. У тебя же не удалось родить ребенка, а твой мужчина после испарился..

Лицо Иры стало белым, как полотно. Дима ошарашенно переводил взгляд с нее на меня.

— Какой еще кредит? Какой ребенок? — пробормотал он.

— Ах, он не в курсе? — я картинно удивилась. — Ну, тогда тебе будет интересно узнать, что твоя новая «видная» любовь последние полгода живет за мой счет. И не только она.

Я повернулась к Диме.

— Твои вещи, — я кивнула на чемодан, стоящий в коридоре, — курьер завтра доставит твоей маме. Документы на развод у моего адвоката. А теперь, будьте добры, освободите мой порог.

И, не дожидаясь ответа, медленно и демонстративно закрыла дверь прямо перед их носами. Щелкнул замок.

За дверью еще некоторое время слышались приглушенные крики. Обвинения летели в обе стороны. Он кричал про ребенка, она — про то, что он нищий. Потом все стихло.

На следующее утро я позвонила отцу. Я рассказала ему все. Спокойно, без слез, только факты. Он долго молчал, а потом сказал: «Я понял, дочка. Ты все сделала правильно».

Через неделю позвонил Дима. С незнакомого номера. Голос был совершенно другим.

— Насть… прости меня. Я был идиотом. Эта Ира… она мне всю плешь проела.

Я молча слушала.

— Меня уволили. Игорь Семенович сказал, что я его подставил. Я живу у матери, она пилит меня с утра до вечера. Насть, я все потерял. Давай начнем сначала?

Я сделала паузу.

— Знаешь, Дима, я тут проверила наши общие счета. И нашла пару интересных кредитов, взятых на мое имя без моего ведома. На «развитие бизнеса». Так вот, я продала нашу машину. Как раз хватило, чтобы все закрыть.

На том конце провода повисло тяжелое молчание.

— Как… продала? Ты не имела права!

— Я имела право защитить себя и свое будущее, — отрезала я. — А твое будущее теперь полностью в твоих руках. Живи с этим.

Я закончила разговор.

Год спустя.

Я сидела в маленьком кафе на одной из улочек Флоренции, делая набросок в своем альбоме.

За год я объездила почти всю Италию, и моя старая, заброшенная страсть к рисованию превратилась в нечто большее. Я начала продавать свои акварели через интернет.

В тот день я случайно открыла социальную сеть. И увидела сообщение от своей двоюродной сестры.

«Настя, привет! Видела твои рисунки, это просто космос! Слушай, тут такое дело… Помнишь Димку твоего? Его мать, Тамара Игоревна, недавно звонила моей маме, плакалась».

Я усмехнулась и продолжила читать.

«Оказывается, Димка твой после развода совсем расклеился. Пожил у нее месяц, а потом она его сама выгнала. Он вроде как уехал на заработки, да так и пропал.

А с Иркой твоей вообще цирк. Она пыталась к родителям вернуться, но дядя Слава ее на порог не пустил. Сказал, что пока перед тобой не извинится, знать ее не хочет.

Она помыкалась, нашла себе какого-то мужика, переехала к нему. А он ее через два месяца выставил за дверь. Говорят, она пыталась его на деньги развести.

Сейчас работает продавщицей в круглосуточном магазине. А самое смешное, — заканчивалось сообщение, — Тамара Игоревна теперь всем рассказывает, какую замечательную невестку она потеряла».

Я закрыла сообщение. Не было ни злорадства, ни удовлетворения. Было… никак. Их жизнь, их выбор, их последствия. Они сами написали свой сценарий.

Я посмотрела на свой рисунок — залитая солнцем площадь, голуби, пьющие воду из фонтана.

Я вспомнила, как Дима смеялся над моим увлечением, называя его «детской мазней». Как Ира говорила, что художники — нищие.

Они оба пытались загнать меня в рамки своего мира.

Я отложила карандаш и сделала глоток эспрессо. Горечь кофе показалась приятной.

Победа — это не когда твои враги унижены. Победа — это когда их жизнь и их мнение больше не имеют для тебя никакого значения.

И в этот момент, под теплым итальянским солнцем, я поняла, что победила окончательно.

Читать далее

Муж тaйнo уcтaнoвил кaмepы в дoмe. Нo нe oжидaл, чтo пepвым видeo cтaнeт eгo coбcтвeнный пoзop…

Муж тaйнo уcтaнoвил кaмepы в дoмe. Нo нe oжидaл, чтo пepвым видeo cтaнeт eгo coбcтвeнный пoзop…

Крошечный черный глазок смотрел на нее из корешков книг.

Ирина смахнула пыль с полки и замерла. Пальцы застыли в миллиметре от объектива. Это была не часть декора.

Это была камера. Ее мозг отказывался принимать этот факт, подсовывая рациональные объяснения: может, это часть какой-то новой системы «умного дома», о которой Родион забыл ей рассказать?

Но интуиция, тот тихий голос, который она так долго игнорировала, кричала об обратном.

Ее муж, Родион, установил в их доме камеру.

Мысль обожгла, как раскаленный металл. Не просто мысль — осознание. Зачем? Чтобы следить за ней? Он подозревал ее в чем-то?

Абсурд. Она работала из дома, ее жизнь была как на ладони, расписанная по минутам. Или он думал иначе? Что он хотел увидеть? Как она пьет утренний кофе? Как разговаривает по видеосвязи с заказчиками?

Она не стала ее трогать. Осторожно отступила, и комната, такая знакомая и родная, вдруг стала чужой, враждебной. Каждый предмет казался потенциальным шпионом. Теперь она смотрела на все по-другому. Искала.

Вторую она нашла в гостиной, замаскированную под датчик дыма на потолке. Третью — на кухне, встроенную в блок питания для мелкой техники.

Он создал сеть. Паутину в их общем доме, в их общей жизни. И она, Ирина, была в ней мухой, каждое движение которой отслеживалось.

Внутри что-то оборвалось. Та женщина, которой она была еще пять минут назад — любящая, доверчивая, немного наивная — умерла.

Вместо нее осталась только звенящая пустота и холодный, кристально чистый гнев. Он не просто предал ее доверие, он растоптал ее чувство собственного достоинства, превратил их дом в тюрьму.

Она взяла его планшет, который он по своей обычной самоуверенной небрежности оставил на диване. Пароль — дата их свадьбы. Какая жестокая ирония. Раньше эта дата казалась ей символом любви, теперь — символом лжи.

На экране было приложение. Четыре квадрата, транслирующие видео: гостиная, кухня, спальня, прихожая. Все ключевые точки дома были под его контролем. Все, кроме одной.

Его кабинет.

Единственное место, куда он запрещал ей входить без стука. Его «крепость». И тут все встало на свои места. Дело было не в том, за кем он хотел следить. А в том, где он хотел быть невидимым.

Он создавал себе алиби. Безопасную зону для кого-то другого.

Ирина зашла в кабинет. Впервые без стука. Воздух здесь был другим, пропитанным запахом дорогого парфюма, но не его. Она методично обыскивала стол.

В нижнем ящике, под кипой старых документов, она нашла то, что искала. Коробка от системы видеонаблюдения. И инструкция. Она пробежала глазами по тексту. Для добавления новой камеры в сеть нужно было отсканировать QR-код и ввести пароль администратора.

Пароль был написан ручкой на обложке: Rodya_King. Король. Как предсказуемо. И как глупо. Его высокомерие стало его слабостью.

План созрел мгновенно. Она аккуратно сняла камеру из прихожей. Вентиляционная решетка над его массивным дубовым столом стала идеальным наблюдательным постом.

Оттуда открывался прекрасный вид на кожаный диван. С помощью приложения на своем телефоне и пароля «короля» она без проблем добавила камеру в его же сеть.

Система даже услужливо предложила «скрытый режим», чтобы владелец не получил уведомление о новом устройстве.

Она вернула все на свои места, до последней пылинки. И стала ждать.

Вечером Родион вернулся, как всегда, с улыбкой. Приобнял ее, поцеловал в щеку. Его прикосновение было липким, фальшивым.

— Устал как собака. Наверное, посижу немного в кабинете, закончу отчет.

— Конечно, милый, — ответила Ирина, и ее голос был ровным, как гладь озера в безветренный день. — Я пока приготовлю ужин.

Он скрылся за дверью своей «крепости». А она открыла приложение на своем телефоне. Пятый квадрат на экране ожил.

Сначала он действительно работал. А потом она увидела это.

В кабинет скользнула девушка. Лиля. Зашла с другой стороны дома. Ирина знала ее — дочь маминой подруги, вечно жалующаяся на жизнь.

Она сбросила кардиган, оставшись в облегающем платье, и обвила руками шею Родиона.

Ирина включила запись экрана.

— Я так больше не могу, — капризно протянула Лиля. — Эта конспирация меня убивает. Когда ты ей все расскажешь?

— Скоро, котенок, скоро, — голос Родиона был заискивающим. — Потерпи еще немного. Нужно подготовить почву.

— Твоя «почва» — это деньги твоих родителей. Без них ты никто. Ты же не собираешься уходить от своей мымры с пустыми руками?

Родион поморщился.

— Конечно, нет! Я все продумал. В эту субботу у родителей семейный ужин. Традиция. Я скажу им, что у меня есть гениальный бизнес-проект. Стартап. Они дадут денег. Крупную сумму. А потом… потом мы с тобой просто уедем.

— А Ирина? — спросила Лиля, и в ее голосе проскользнула плохо скрываемая зависть.

Родион махнул рукой.

— Она ничего не узнает, пока мы не будем далеко. Она слишком правильная, слишком доверчивая. У нее ума не хватит что-то заподозрить.

Ирина нажала кнопку «стоп». Сохранила видео. Через час из кабинета вышел сияющий Родион.

— Ммм, как пахнет. Что у нас на ужин?

— Запеченная рыба, — ровно ответила Ирина.

— Обожаю! Ты лучшая жена на свете, Ириша.

Она медленно повернулась.

— Да. Я лучшая. И в субботу я это всем докажу.

Субботний ужин проходил в атмосфере фамильного благополучия. Дом родителей Родиона был похож на музей. Здесь все подчинялось ритуалу.

Ирина сидела с прямой спиной. Родион рядом с ней сиял.

— Пап, мам, — начал он, когда подали десерт. — У меня появилась идея, которая изменит все. Стартап, который выстрелит.

Он говорил долго и увлеченно. Аркадий Николаевич слушал со скепсисом, Елена Павловна — с обожанием.

— Для старта нужны вложения, — наконец, сказал Родион. И назвал сумму.

Аркадий Николаевич посмотрел на Ирину.

— А ты что думаешь, дочка? Поддерживаешь мужа?

Родион самодовольно усмехнулся.

— Ирина, конечно, в этом не разбирается. Это высокие материи. Но она меня всегда поддерживает. Правда, дорогая?

И это стало последней каплей. Публичное унижение.

— Знаешь, Родя, — ее голос прозвучал спокойно. — Я как раз недавно стала очень хорошо разбираться в стартапах. Особенно в тех, которые требуют инвестиций для поездки к морю. С любовницей.

Родион замер.

— Ириша, ты что такое говоришь?

— Вовсе нет. У меня даже есть небольшая презентация.

Она достала телефон и подключила его к огромному плазменному телевизору.

— Что ты делаешь? Прекрати! — зашипел Родион.

Но на экране уже появилось изображение: кожаный диван в его кабинете. А на нем — он сам. И Лиля. Звук был кристально чистым.

Елена Павловна прижала руку ко рту. Лицо Аркадия Николаевича превратилось в каменно-серое.

Родион смотрел на экран. В его глазах был первобытный ужас. Муж тайно установил камеры в доме. Но не ожидал, что первым видео станет его собственный позор…

Видео закончилось.

— Вот такой у вашего сына бизнес-проект, — сказала Ирина его родителям. — Я, пожалуй, в этом участвовать не буду. И в твоей жизни — тоже.

Ирина ушла, не оглядываясь. На следующий день ей позвонил Аркадий Николаевич.

— Ирина, я хочу извиниться. Я всегда считал, что главное — это честь семьи. Он ее растоптал. Он больше не получит от нас ни копейки. Жилье записано на меня. Можешь оставаться там.

— Спасибо, Аркадий Николаевич. Но я не останусь.

— Я понимаю. Если тебе что-нибудь понадобится…

— Мне понадобится только одно: чтобы ваша семья больше никогда не была частью моей жизни.

Она повесила трубку. О Родионе она узнавала обрывочные новости. Лишившись денег, он оказался никем.

Лиля исчезла. Его уволили с работы. Он пытался звонить. Она сменила номер.

Эпилог. Два года спустя.

Агентство Ирины «Око» занимало половину этажа в бизнес-центре. Она не занималась банальной слежкой. Она обеспечивала безопасность: находила «жучки», проверяла на уязвимости домашние сети, консультировала.

Работа стала ее жизнью. Она наняла команду — бывших силовиков и молодых айтишников. Они уважали ее за острый ум и стальную хватку.

Однажды вечером она наткнулась на письмо без обратного адреса. Почерк Родиона.

«Ира, я знаю, что не имею права. Я работаю грузчиком. Живу в съемной комнате. Я долго винил тебя. А потом понял. Жизнь я сломал себе сам. В тот день, когда решил, что имею право вторгаться в твое пространство. Главной ошибкой было считать тебя своей собственностью. Прости, если сможешь. Родион».

Ирина долго смотрела на эти строки. И не почувствовала ничего. Ни злорадства, ни жалости. Она скомкала письмо и выбросила.

На ее столе завибрировал телефон. Виктор, ее ведущий специалист. И мужчина, который уже полгода ненавязчиво приглашал ее на ужин.

— Ирина Павловна, мы закончили аудит. Там все чисто.

— Спасибо, Виктор. Отличная работа.

— Может, отметим? Я знаю одно место с прекрасным видом.

Раньше она бы отказалась. Но письмо от Родиона окончательно освободило ее.

— С удовольствием, — ответила она, и ее улыбка была легкой и искренней. — Заезжайте за мной через полчаса.

Она подошла к зеркалу. На нее смотрела сильная, уверенная в себе женщина.

Женщина, которая однажды нашла в своем доме скрытую камеру и вместо того, чтобы стать жертвой, превратила ее в инструмент своей свободы.

Иногда, чтобы построить что-то новое, нужно дотла сжечь старое. И она не боялась огня.

Читать далее

— Жeнa, ты пoпутaлa? Пoчeму твoя кapтa нe paбoтaeт?! Я хoтeл oтдaть твoю зapплaту мaмoчкe нa пoкупки! — зaopaл муж

— Жeнa, ты пoпутaлa? Пoчeму твoя кapтa нe paбoтaeт?! Я хoтeл oтдaть твoю зapплaту мaмoчкe нa пoкупки! — зaopaл муж

Ольга неторопливо помешивала гречку на плите, когда входная дверь хлопнула с такой силой, что задрожали стекла в сервантах. Сентябрьское утро только начиналось, но муж уже успел куда-то сбегать и вернуться в состоянии, близком к аффекту.

— Жена, ты попутала? Почему твоя карта не работает?! Я хотел отдать твою зарплату мамочке на покупки! — заорал Игорь, врываясь на кухню.

Лицо мужа налилось багровым цветом, глаза сверкали от ярости. Ольга медленно отставила ложку и обернулась к супругу. Игорь размахивал банковской картой, словно обвинительным документом.

— Какую зарплату? — спокойно переспросила Ольга, вытирая руки кухонным полотенцем.

— Ту, которую ты получила вчера! Мама просила купить продуктов на неделю, а карта твоя заблокированная!

Ольга кивнула, будто подтверждая очевидный факт.

— Верно. Я сняла все деньги заранее.

Игорь замер посреди кухни, переваривая услышанное. Потом его лицо исказилось еще больше.

— Как это — заранее?! Без моего ведома?! Я хотел мамочке на покупки отдать! А ты всё испортила!

Муж принялся метаться по кухне, размахивая руками, словно пытаясь поймать невидимых мух. Ольга наблюдала за этим представлением с растущим удивлением. За восемь лет брака Игорь не раз брал деньги с карты жены без спроса, но впервые столкнулся с препятствием.

— Игорь, остановись, — произнесла Ольга, нахмурившись и склонив голову набок. — Объясни мне, почему ты считаешь, что моя зарплата должна идти твоей матери?

— Потому что мы семья! — выкрикнул муж, продолжая метаться. — А семья помогает друг другу! Особенно пожилым родителям!

Ольга присела на стул, изучая мужа внимательным взглядом. Елена Васильевна, свекровь, была далеко не беспомощной старушкой. В свои шестьдесят два года женщина получала приличную пенсию, владела однокомнатной квартирой в центре и дачным участком. Но при этом регулярно просила финансовой помощи у сына и невестки.

— Пожилым? — переспросила Ольга. — Елена Васильевна на два года младше моей мамы, которая до сих пор работает и никого не просит о помощи.

— Не смей сравнивать! — взвился Игорь. — Мама всю жизнь работала, воспитывала меня одна после развода с отцом! Теперь заслужила отдых!

Ольга вспомнила недавний разговор с коллегой, где та жаловалась на похожую ситуацию. Тогда Ольга искренне не понимала, как можно позволять родственникам садиться на шею. Теперь ситуация прояснилась изнутри.

— Игорь, сядь, — попросила жена, указывая на стул напротив. — Поговорим спокойно.

— О чем тут говорить?! — Муж продолжал размахивать руками. — Верни деньги на карту немедленно!

— Не верну, — твердо ответила Ольга. — И впервые открыто заявляю: я больше не собираюсь содержать твою мать. Пусть тратит то, что есть у неё самой.

Игорь остановился как вкопанный. Рот мужа приоткрылся, глаза округлились. Видимо, за все годы брака Ольга ни разу не высказывала подобных мыслей вслух.

— Ты… ты что сказала? — прохрипел муж.

— То, что думаю уже давно. Твоя мать вполне обеспеченная женщина. Пенсия, квартира, дача. Но при этом каждую неделю просит деньги то на продукты, то на лекарства, то на ремонт. А мы живем от зарплаты до зарплаты, откладывать ничего не можем.

Ольга поднялась и подошла к окну. Осенние листья кружились в сентябрьском ветре, напоминая о скором наступлении холодов. Впереди зима, нужно думать о теплой одежде для себя и мужа, о коммунальных платежах, которые вырастут в разы.

— Эгоистка! — взорвался Игорь. — Бессердечная эгоистка! Как ты можешь говорить такое о пожилой женщине?!

— О женщине, которая за восемь лет ни разу не поинтересовалась моими потребностями, — парировала Ольга, не оборачиваясь. — Которая требует деньги на продукты, а потом хвастается подругам новой шубой.

— Врешь!

— Игорь, твоя мать сама мне рассказывала про шубу. В прошлом месяце, когда мы давали деньги на ремонт крана.

Муж замолчал, видимо, припоминая детали. Ольга продолжила:

— Елена Васильевна тратит наши деньги на свои прихоти, а нам говорит, что нуждается в помощи. Это манипуляция, Игорь.

— Не смей! — рявкнул муж, хватая телефон со стола. — Сейчас я ей позвоню и все расскажу!

Ольга обернулась, наблюдая, как Игорь набирает номер. Руки мужа дрожали от злости.

— Алло, мам? — заговорил Игорь, демонстративно включив громкую связь. — Представляешь, Ольга деньги сняла! Представляешь, какая зараза! Деньги сняла и прячет от нас!

Голос Елены Васильевны прозвучал резко и недовольно:

— Что значит сняла? Какие такие деньги?

— Зарплату свою! Я хотел тебе отдать на продукты, а карта не работает!

— Игорек, дорогой, — тон свекрови сразу стал слаще. — А что это Ольга себе позволяет? Мы же договаривались, что она будет помогать!

Ольга подошла ближе, чтобы лучше слышать разговор. Какие договоренности? Когда и с кем? Никто никогда не спрашивал мнения самой Ольги.

— Мам, я не знаю, что на нее нашло, — жаловался Игорь. — Говорит, что больше не будет тебе помогать!

— Ах вот как! — голос Елены Васильевны стал холодным как лед. — Значит, решила показать характер! Ну ничего, сынок, я сама к вам приеду. Посмотрим, какая она храбрая, когда матери в глаза будет свою наглость показывать!

— Приезжай, мам! — обрадовался Игорь. — Может, ты ей объяснишь, как нужно относиться к старшим!

Ольга выпрямилась во весь рост. Значит, теперь начнется групповое давление. Свекровь приедет, и они вдвоем будут объяснять невестке, как правильно жить и тратить собственные деньги.

— Елена Васильевна, — громко сказала Ольга в сторону телефона. — Приезжайте обязательно. Поговорим начистоту.

В трубке повисла тишина. Потом свекровь процедила:

— Вот именно, Ольга. Поговорим.

Игорь отключил связь и уставился на жену. В глазах мужа читались растерянность и злость одновременно.

— Зачем ты ее вызвала? — прошипел Игорь.

— А зачем ты пожаловался матери на жену? — спокойно ответила Ольга. — Думал, испугаюсь?

— Думал, образумишься! Мама права — ты стала какая-то наглая!

Ольга прошла в спальню, достала из шкафа небольшую сумку и стала складывать в нее документы. Паспорт, трудовая книжка, банковские карты, сберегательная книжка.

— Что ты делаешь? — Игорь заглянул в спальню.

— Готовлюсь к разговору с твоей матерью, — ответила Ольга, убирая документы в сумку. — Хочу, чтобы все важные бумаги были под рукой.

— Для чего?

— Увидишь.

Ольга вернулась на кухню и принялась мыть посуду. Руки двигались автоматически, а мысли рисовали картину предстоящего разговора. За восемь лет брака накопилось столько недосказанного, что впору писать целую книгу претензий.

Елена Васильевна не заставила себя долго ждать. Через полчаса в дверь настойчиво позвонили. Игорь бросился открывать, а Ольга осталась на кухне, заканчивая уборку.

— Здравствуй, сынок! — раздался бодрый голос свекрови. — Где эта твоя жена? Пора поставить наглую на место!

Ольга вытерла руки и вышла в прихожую. Елена Васильевна стояла в дорогом пальто, которое явно стоило не одну тысячу рублей. На шее красовался золотой кулон, а в руках дамская сумочка из натуральной кожи. Странно, для женщины, которая регулярно просит деньги на самое необходимое, свекровь выглядела более чем процветающе.

— Здравствуйте, Елена Васильевна, — вежливо поздоровалась Ольга.

— Вот и поговорим! — заявила свекровь, снимая пальто. — Игорек мне все рассказал! Как ты смеешь отказывать в помощи пожилой женщине?!

— Пройдемте на кухню, — предложила Ольга. — Там удобнее разговаривать.

Все трое устроились за кухонным столом. Елена Васильевна села напротив Ольги, заняв позицию обвинителя. Игорь пристроился сбоку, явно готовый поддержать мать.

— Так вот, голубушка, — начала свекровь, стуча пальцем по столу. — Объясни-ка мне, что за безобразие? Почему ты скрываешь деньги от родного мужа?

Ольга сложила руки на столе и посмотрела прямо в глаза Елене Васильевне.

— Я не скрываю. Я распоряжаюсь своей зарплатой по собственному усмотрению.

— Как смеешь! — взвилась Елена Васильевна, стукнув ладонью по столу. — Какое право имеешь распоряжаться без согласования с мужем?

— Право собственности, — невозмутимо ответила Ольга. — Деньги заработаны мной, на моем рабочем месте, моим трудом.

Свекровь вскочила с места, лицо женщины покраснело от возмущения. Игорь молча наблюдал за разворачивающейся сценой, изредка кивая матери в знак поддержки.

— Игорек, ты слышишь, что творит твоя жена? — обратилась Елена Васильевна к сыну. — Совсем от рук отбилась!

— Мам, я же говорил, — развел руками Игорь. — Стала какая-то неуправляемая.

Ольга поднялась из-за стола и подошла к окну. На улице начинался дождь, первые капли стекали по стеклу, образуя причудливые узоры. Сентябрьская погода напоминала о том, что впереди долгая зима, а значит, больше расходов на отопление и теплую одежду.

— Елена Васильевна, — заговорила Ольга, не оборачиваясь. — Сколько денег вы получали от нас за последние полгода?

— Что за наглые вопросы! — фыркнула свекровь.

— Отвечу сама, — продолжила Ольга. — В марте дали пятнадцать тысяч на лекарства. В апреле десять тысяч на продукты. В мае двадцать тысяч на ремонт крана на кухне. В июне пятнадцать тысяч на дачу. В июле десять тысяч снова на продукты. В августе двадцать пять тысяч на новые окна в квартире.

Ольга обернулась и посмотрела на застывших мужа и свекровь.

— Итого сто пятнадцать тысяч рублей за полгода. Это больше, чем я трачу на себя за год.

— Ну и что? — огрызнулась Елена Васильевна. — Я же не на ветер тратила! Все на необходимое!

— На новую шубу тоже необходимое? — спросила Ольга. — Или на золотой кулон, который сейчас на вашей шее?

Свекровь инстинктивно прикрыла рукой украшение.

— Это… это подарок! От знакомых!

— Точно такой же, как в ювелирном магазине за тридцать тысяч рублей? — уточнила Ольга. — Там же, где вы покупали кольцо в июне?

Лицо Елены Васильевны побледнело. Игорь переводил взгляд с матери на жену, пытаясь понять, о чем идет речь.

— Откуда ты знаешь? — прошептала свекровь.

— Работаю рядом с тем магазином. Видела вас через витрину, когда шла на обед. Вы как раз примеряли кольцо и расплачивались наличными.

Воцарилась тишина. Игорь открыл рот, но не произнес ни слова. Елена Васильевна опустилась на стул, понимая, что попалась.

— Значит, — медленно произнесла Ольга, — деньги, которые вы просили на ремонт крана, пошли на украшения?

— Я… я имею право себя порадовать! — попыталась оправдаться свекровь. — Всю жизнь работала, теперь заслужила!

— На чужие деньги, — констатировала Ольга. — Обманывая родственников.

Игорь наконец обрел дар речи:

— Мам, это правда? Ты врала про ремонт?

— Сынок, — заискивающе заговорила Елена Васильевна, — кран я тоже починила! Просто денег хватило и на него, и на маленькую радость для себя…

— Маленькая радость за тридцать тысяч, — уточнила Ольга. — Это моя месячная зарплата после вычета налогов.

Ольга вернулась к столу и села напротив свекрови.

— Елена Васильевна, давайте говорить честно. У вас пенсия тридцать тысяч рублей. Плюс сдаете дачу за двадцать тысяч в месяц. Плюс получаете проценты с депозита. В итоге доход больше пятидесяти тысяч ежемесячно.

— Откуда ты это знаешь? — испуганно спросила свекровь.

— Игорь рассказывал. Хвастался, какая у него обеспеченная мать.

Ольга повернулась к мужу:

— Помнишь, в прошлом году ты говорил, что мама молодец, столько накопила? Что у матери денег больше, чем у нас?

Игорь кивнул, вспоминая собственные слова.

— Тогда объясните мне, — обратилась Ольга к обоим, — зачем женщина с доходом в пятьдесят тысяч рублей просит деньги у семьи, которая живет на тридцать пять тысяч?

Елена Васильевна потупилась, а Игорь нахмурился, видимо, впервые задумавшись над этим вопросом.

— Потому что жадная, — сама ответила на свой вопрос Ольга. — Зачем тратить собственные деньги, когда можно выманить чужие?

— Не смей так говорить! — вскинулся Игорь. — Это моя мать!

— Это мошенница, — спокойно поправила Ольга. — И ты ее соучастник.

День тянулся мучительно долго. После разоблачения Елена Васильевна ушла, пробормотав что-то невнятное про неблагодарность и наглость. Игорь заперся в комнате и не выходил до вечера.

Ольга использовала время для размышлений. Восемь лет брака, восемь лет постоянных просьб о финансовой помощи, восемь лет жизни впроголодь ради чужих прихотей. Хватит.

Около девяти вечера в дверь снова позвонили. Игорь выскочил из комнаты, явно ожидая кого-то. Ольга осталась на кухне, но звуки доносились отчетливо.

— Сынок, я все обдумала! — прозвучал голос Елена Васильевны. — Эта твоя жена совсем зарвалась! Пора ставить на место!

Свекровь вошла в квартиру, даже не поздоровавшись, и сразу направилась к кухне. Лицо женщины выражало решимость и злость одновременно.

— А, вот ты где сидишь! — заголосила Елена Васильевна с порога. — Деньги верни! Ты обязана помогать старшим!

Ольга замерла, широко открыв глаза от такой наглости. Даже после дневного разоблачения свекровь продолжала требовать деньги, словно ничего не произошло.

— Елена Васильевна, вы шутите? — медленно произнесла Ольга.

— Не шучу! — Свекровь шагнула ближе и подняла палец, почти тыча им в лицо невестке. — Все что угодно можешь говорить, а деньги отдать обязана!

За спиной Елены Васильевны появился Игорь. Муж стоял рядом с матерью и кивал в знак поддержки.

— Ну чего тебе стоит? — присоединился Игорь. — Маме нужнее! У тебя еще заработаешь, а мама старенькая!

Кровь прилила к лицу Ольги, окрашивая щеки в ярко-красный цвет. Терпение жены подошло к концу.

— Еще один шаг в мою сторону — вызываю полицию, — твердо произнесла Ольга, глядя прямо в глаза свекрови.

— Что? — опешила Елена Васильевна, но продолжала размахивать руками. — Да как ты смеешь мне угрожать?! Я тебе не ровня!

— Именно, — согласилась Ольга. — Вы мошенница, а я честный человек.

Свекровь фыркнула и сделала еще шаг вперед, явно намереваясь продолжить наступление. Тогда Ольга достала телефон и при обоих набрала номер службы экстренного реагирования.

— Алло, полиция? — громко произнесла Ольга, не сводя глаз со свекрови. — Меня беспокоят в собственной квартире. Женщина ворвалась в мой дом, угрожает мне и требует деньги.

Игорь резко осёкся на полуслове, а Елена Васильевна мгновенно сбавила тон, понимая, что игра зашла слишком далеко.

— Да, квартира моя, — продолжала говорить Ольга в трубку. — Прописана здесь одна. Документы на квартиру есть. Нарушители — муж и его мать. Да, муж тоже не прописан, временно проживает.

Лицо Игоря вытянулось. Видимо, муж забыл, что квартира записана только на Ольгу, доставшись по наследству от бабушки еще до замужества.

— Приедете? Спасибо, буду ждать, — закончила разговор Ольга и убрала телефон.

Елена Васильевна и Игорь молча стояли посреди кухни, не зная, как реагировать на происходящее.

— Ты с ума сошла? — прошептал Игорь. — Полицию на родную мать?

— На вымогательницу, — поправила Ольга. — Которая проникла в чужую квартиру с требованиями денег.

— Оленька, — заискивающе заговорила свекровь, — может, не будем доводить до крайностей? Я же не со зла…

— Со зла, — перебила Ольга. — Восемь лет обмана — это определенно со зла.

Через двадцать минут приехали сотрудники полиции. Ольга объяснила ситуацию, показала документы на квартиру и справку о доходах. Елена Васильевна пыталась оправдываться, но факты говорили сами за себя.

— Гражданка, — обратился старший лейтенант к свекрови, — вы действительно требовали деньги?

— Я… просила помощи, — пролепетала Елена Васильевна.

— При этом имея доход выше, чем у тех, у кого просили? — уточнил полицейский, изучив документы.

Свекровь промолчала.

— Понятно, — кивнул лейтенант. — Покиньте квартиру добровольно, или придется оформлять протокол.

Елена Васильевна торопливо собралась и ушла, бросив на прощание злобный взгляд на невестку. Игорь остался, но вид у мужа был растерянный и подавленный.

После ухода полицейских супруги долго молчали. Наконец Игорь заговорил:

— Зачем ты все это устроила?

— Не я устроила, — ответила Ольга. — Я просто перестала терпеть.

— Но мама…

— Твоя мама мошенница. И ты это прекрасно знал.

Игорь опустил голову. Видимо, в глубине души муж действительно понимал неправильность ситуации, но предпочитал закрывать глаза.

На следующее утро Ольга пошла в ЗАГС подавать заявление на развод. Совместно нажитого имущества практически не было, детей тоже. Процедура обещала быть простой.

Игорь пытался отговаривать, обещал поговорить с матерью, убедить Елену Васильевну больше не просить денег. Но Ольга твердо знала: после восьми лет обмана доверие восстановить невозможно.

— Мы можем все исправить! — уговаривал муж. — Начать с чистого листа!

— Исправить можно ошибку, — ответила Ольга. — А у нас была система. Система обмана и вымогательства, в которой ты активно участвовал.

Через месяц развод был оформлен. Игорь съехал к матери, а Ольга осталась в своей квартире. Первое время было непривычно тихо, но постепенно женщина привыкла к новой жизни.

Деньги, которые раньше уходили на содержание Елены Васильевны, Ольга потратила на ремонт квартиры и новую мебель. Впервые за долгие годы женщина могла позволить себе покупать хорошие продукты и качественную одежду.

Игорь звонил несколько раз, пытался наладить отношения. Но Ольга была непреклонна. Жизнь без постоянных требований денег оказалась намного спокойнее и счастливее.

Елена Васильевна больше не появлялась. Видимо, женщина поняла, что бесплатный источник дохода иссяк навсегда. Пришлось свекрови учиться жить на собственные средства, что оказалось не таким уж сложным делом при доходе в пятьдесят тысяч рублей.

Ольга часто вспоминала тот сентябрьский день, когда Игорь не смог снять деньги с карты. Если бы не эта случайность, обман мог продолжаться еще годы. Теперь женщина благодарила судьбу за то, что все открылось именно тогда, когда еще не было слишком поздно начать новую жизнь.

Читать далее