Куда это ты coбpaлacь, ктo же будeт вapить нaм cуп? — пpoшипeл взбeшeнный муж.

Куда это ты coбpaлacь, ктo же будeт вapить нaм cуп? — пpoшипeл взбeшeнный муж.

Кристина поставила чашку на стол и спокойно произнесла:

— Я ухожу, Лёш.

В комнате воцарилась тишина. Даже телевизор, который обычно бубнил на заднем плане, словно замолк, чувствуя напряжение. Алексей медленно повернулся, будто в замедленной съёмке.

— Ты что, рехнулась? А кто будет готовить? — прошипел он дрожащим голосом, не сводя с неё глаз, как будто она объявила конец света.

Она стояла в дверях кухни, держа в руках пакет с документами. Там было всё: копии её дипломов, подтверждение новой работы и — самое главное — договор аренды квартиры, которую она сняла на полгода. В другом районе. В другой жизни. В другой версии себя.

Его слова повисли в воздухе, как облачко пыли. На нём была старая футболка, он почёсывал пятку ногой, в руке держал пульт. Обычный вечер, как сотни других за последние десять лет. Только для Кристины это был последний.

Когда-то они ехали на верхних полках поезда Казань — Москва. Смеялись, жуя пирожки из вокзального ларька. Алексей рассказывал анекдоты, случайно касался её пальцев, передавая чай. Кристина тогда смеялась от души — у них был отпуск, первый за долгое время, а дети остались с бабушкой.

Она смотрела в окно и думала: «Вот она, свобода». Поезд грохотал ритмично, как её сердце, и казалось, что всё возможно.

— Помнишь, как мы сбежали с корпоратива и пошли в парк? — спросил он тогда.

— Конечно. И ты сказал, что женишься на мне, даже если я буду храпеть и стану толстушкой, — улыбнулась она.

— Я сказал «если», а не «когда», — подмигнул он. Тогда это показалось шуткой.

Сейчас, спустя пять лет, эти слова звучали как удар.

На кухне стоял запах подгоревшей каши. На столе — грязная плита, носки сына под табуреткой, гора немытой посуды.

— Кристин, ты когда посуду помыть собираешься? — крикнул он из комнаты. — В раковине даже ложки нет!

Она молча вытерла руки о фартук, достала из ящика пластиковый контейнер с надписью: «Обед на завтра. Алексей.» Поставила его в холодильник. Как всегда. Только сегодня — в последний раз.

Она вспоминала полёт в Сочи. Сидела у окна, а Алексей — рядом, но весь перелёт увлечённо смотрел сериалы на планшете. Она наблюдала за облаками внизу: они напоминали кусочки сахара. Он не произнёс ни слова за два часа.

— Посмотри, как красиво, — тихо сказала она.

— Угу, — отозвался он, не отрываясь от экрана.

На третий день отпуска он отправился играть в бильярд с соседом по номеру, «Виталиком с первого этажа», и вернулся лишь под утро.

Поздним вечером Кристина стояла у стиральной машины, складывая выстиранное бельё. Из комнаты доносился смех — Алексей смотрел шоу, где участники кричали, прыгали и проигрывали миллионы. Она слушала этот смех и чувствовала, как что-то острое колет её изнутри, с каждым днём всё больнее.

— Я ведь ничего плохого тебе не делаю, — однажды сказал он, когда она попробовала поговорить. — Не бью, не изменяю. У других вообще кошмар. Тебе ещё повезло.

Повезло.

Это слово запечатлелось в её памяти. Она не могла забыть, как однажды заболела гриппом с температурой под сорок. Алексей принёс ей таблетки, оставил их на подоконнике и ушёл смотреть футбол. Потом крикнул из кухни:

— Кристин, ты же суп не сварила. Что теперь есть?

Она лежала, дрожа от жара, и смотрела в потолок, словно тот мог ответить, когда именно она перестала быть собой. Когда стала просто функцией: готовить, убирать, терпеть.

Как-то раз она подошла к зеркалу и увидела лицо — не своё. Усталое, опустошённое, с потухшим взглядом. Внутри звучало только эхо: «Ты должна. Ты должна. Ты должна…»

Той ночью она достала старую тетрадь с мягкой обложкой, где когда-то писала стихи. Её почерк был другим — живым, свободным, как у человека, который мечтает. Долго смотрела на строки юности и вдруг заплакала. Тихо, чтобы никто не услышал. Не от боли — от удивления, что когда-то была другой.

На следующее утро она отправила резюме на вакансию администратора в частную клинику. Не потому, что это была работа мечты. Просто она была вне дома. С фиксированным графиком. С другими людьми. С зарплатой на её личную карту.

Сейчас, стоя перед Алексеем, она впервые за долгое время чувствовала, что говорит правду — не ему, а себе.

— Ты нам никто не будешь, — пробормотал он. — Без тебя всё развалится. Дети…

— Дети выросли, — тихо ответила она. — И давно живут так же, как ты. Ждут, что им всё принесут. Я не хочу, чтобы дочка считала, что это нормально.

Он молчал, а в его взгляде впервые мелькнуло что-то похожее на страх. Не потерять её — потерять привычное.

— Куда ты пойдёшь? — хрипло спросил он.

— Туда, где меня не будут спрашивать, кто будет готовить.

Кристина вышла в прихожую, надела пальто, взяла дорожную сумку, собранную заранее. На верхнем кармане — ручка, которую ей подарили дети. Она провела по ней пальцами. А потом вышла.

На улице пахло мокрым асфальтом, тёплым хлебом из пекарни за углом и свободой.

Первую ночь она провела в новой квартире, на надувном матрасе, под пледом с машинками, оставшимся со времён, когда сын был маленьким. Стены были пустыми, лампочка — без абажура. Но даже в этой пустоте было тише, чем дома. Здесь никто не требовал, не ждал, не приказывал.

Она проснулась под утро — впервые без будильника, без звона посуды, без громких футбольных матчей. Только тишина. И мягкий свет пробивался сквозь штору, купленную на распродаже. Это было почти счастье.

На новой работе ей выделили старенький компьютер и тепло улыбнулись — искренне, без жалости. Коллектив оказался разношёрстным, но доброжелательным. Она пока путалась в графиках и номерах телефонов, но кто-то терпеливо подсказывал, кто-то ставил перед ней чашку чая, а кто-то оставлял шоколадку на краю стола. Она ещё не знала их имён, но чувствовала, как с неё слезает старая оболочка — жизнь, где её просто не замечали.

Прошёл месяц. Алексей не звонил. Дочь прислала короткое сообщение: «Мам, я с тобой. Просто нужно время». Сын молчал. Он привык, что мама всегда рядом. Кристина не винила их. Она понимала: у них своя боль. Но теперь у неё была своя правда.

Однажды она вернулась с рынка — несла в руках сетку с картошкой, соль, лук. Всё самое простое, как раньше. Только теперь это было для себя. У двери её ждал конверт. Без марки, без подписи. Внутри оказалось фото: они с Алексеем и детьми, лет пятнадцать назад. Кристина в сарафане, улыбается, обнимает сына, Алексей — рядом, неловко держит руку, словно позирует.

Она взглянула на себя — молодую, доверчивую, наивную. Аккуратно сложила фото пополам, затем ещё раз. И убрала в ящик. Не в мусор — в память. Пусть будет, но не тревожит.

Весна пришла внезапно. На работе начались перемены — её назначили на ресепшен в главном корпусе. Выдали ключи от шкафа, график отпусков. Впервые за долгие годы она ощутила: ей доверяют.

Однажды она задержалась на работе дольше обычного. Вечер был прохладным, но свежим. На углу раздавали бесплатный кофе — акция. Бариста в розовом худи спросил:

— Вам с молоком?

— С молоком, — ответила она и вдруг рассмеялась. Просто так. Потому что никто не спросил: «А кто нам готовить будет?»

Она шла по улице с бумажным стаканом в руке, а внутри было легко. И ни одной грязной ложки в раковине.

Читать далее

Пpидя в ceбя в xoлoднoм пoмeщeнии мopгa, дeвушкa из бoгaтoй ceмьи paзличилa гoлoc cвoeгo вoзлюблeннoгo, явившeгocя для oпoзнaния… И лишь ocoзнaв, чтo eё oжидaeт.

Пpидя в ceбя в xoлoднoм пoмeщeнии мopгa, дeвушкa из бoгaтoй ceмьи paзличилa гoлoc cвoeгo вoзлюблeннoгo, явившeгocя для oпoзнaния… И лишь ocoзнaв, чтo eё oжидaeт.

Очнувшись в морге… и всё изменилось

Ледяной холод. Сначала он был единственным, что она ощущала. Пронизывающий, глубокий, будто проникающий в саму душу. Потом начали проступать звуки. Сквозь туман сознания Маргарита различила чей-то голос. Мужской. Он был ей знаком до мурашек по спине. А затем — слова, от которых кровь застыла:

— Да, это она. Опознал. Маргарита Мельникова. Моя невеста. Какая трагедия…

Это был он. Артём. Её жених. Говорил он ровно, почти механически, без единой ноты скорби. Только холодная сухость и странная торопливость, словно ему не терпелось уйти.

Маргарита не могла открыть глаза. Тело не подчинялось, но разум начал просыпаться. Она слышала, как кто-то хмыкнул, щёлкнул ручкой — видимо, сотрудник морга завершал документы — и поставил подпись на бланке. Её смерть официально подтвердили. Хотя сердце всё ещё билось. Слабо, но упорно.

Когда через несколько минут комната опустела, оставив лишь ночную медсестру, Маргарита резко выдохнула. Женщина вскрикнула, уронив поднос с инструментами.

— Боже мой! — прошептала она, задыхаясь. — Ты жива?!

Маргарита не смогла ответить, только дрожащей рукой коснулась своей груди. Сердце колотилось. Она поняла одно: её похороны уже были готовы. Если бы она не очнулась сейчас, всё закончилось бы там — под мраморной плитой, в белом платье, которое должно было стать символом счастья, а не конца.

Её спасло не чудо. Её спас его голос. Холодный, расчётливый голос Артёма. Именно он пробудил её, заставил бороться.

Через час в морге появились полиция, отец и личный врач семьи. Валерий Анатольевич, богатый девелопер и влиятельный человек, был бледен как полотно. Он держал дочь за руку, не веря, что она жива. Его единственная, долгожданная дочь — чудом вернулась из мёртвых.

— Кто это сделал, Риточка? — шептал он. — Кто?..

И тогда Маргарита, немного пришедшая в себя, твёрдо произнесла:

— Артём. Это он. Он что-то подсыпал. Он всё подстроил. Он хотел моей смерти.

Эта фраза перевернула всё. Началось расследование. Артём исчез в тот же день, узнав, что Маргарита выжила. Он не пришёл в больницу, не ответил на звонки. Но перед этим он успел сделать главное — перевести крупную сумму денег с её личного счёта, доступ к которому получил по доверенности, оформленной перед свадьбой. Доверенность она подписала, думая, что помогает ему разобраться с банковскими делами.

— Он использовал тебя, — сказал отец. — Всё было спланировано. Любовь, свадьба, отравление. Он хотел всё: деньги, имя, свободу. А ты… должна была просто исчезнуть.

Следователи выяснили, что Артём не тот, за кого себя выдавал. Его настоящая фамилия была другой. Он уже был замешан в аферах в других регионах, но действовал осторожно. На этот раз он решил сыграть по-крупному — жениться на наследнице миллиардного состояния и избавиться от неё.

Но его план провалился.

Через неделю после «воскрешения» Маргариты отец нанял частного детектива, чтобы найти Артёма. Им удалось выяснить, что он скрывается в доме на побережье, купленном на имя фиктивной компании. Маргарита настояла на том, чтобы поехать с ними.

Они вошли в дом ночью. Он сидел у окна с бокалом вина. Словно ждал их. Не сопротивлялся.

— Ты жива, — тихо сказал он, глядя на Маргариту. — Чёрт… Я не думал…

— Ты даже не сожалел. В морге. Я слышала. — её голос дрожал, но она держалась. — Ты просто сказал «опознал»… без единой эмоции.

— Я не умею любить, Рита. А ты была идеальной добычей. Прости, если можешь. Я делал это не ради удовольствия. А ради цели.

— Ты разрушил мою веру. В людей. В мужчин. В себя. И я прощаю не ради тебя. А ради того, чтобы не сгореть внутри.

Его арестовали на месте. Деньги удалось вернуть. Но это уже не имело значения. Маргарита изменилась. Её сердце стало другим. Она жила, но теперь с тяжестью в груди — памятью о предательстве в образе жениха.

Она больше не верила в сказки. Но зато научилась доверять себе. И выживать — даже в морге. Даже среди мёртвых.

«Жених-убийца», «Дочь олигарха воскресла из морга», «Отравленная невеста разоблачила афериста».

Отец старался уберечь Маргариту от шумихи, но скрыть подобную сенсацию было невозможно. Люди перешёптывались у неё за спиной, когда она появлялась на улице. Одни завидовали, другие жалели. Но никто не понимал, что творилось в её душе.

Ночами она просыпалась от кошмаров, вздрагивая. Ей снилось, как она лежит на холодном столе, а над ней склонился Артём с безразличным взглядом, шепча:

— Прости, Рита. Это просто бизнес.

Она начинала задыхаться и вжималась в подушку, пытаясь успокоиться. Однажды, не выдержав, она обратилась к отцу:

— Папа, я уеду. На время. Мне нужно место, где меня никто не знает. Я больше не могу здесь оставаться.

Он сначала противился — боялся за неё. Но потом осознал: ей нужно восстановиться. Он дал ей ключи от старого дома на берегу озера, далеко от столицы, и сказал лишь одно:

— Если станет плохо — звони. Я прилечу, даже ночью.

Она уехала.

Дом был старым, деревянным, но уютным. В воздухе витал запах дерева, трав и покоя. Она просыпалась от пения птиц, заваривала ромашковый чай, гуляла босиком по траве и училась жить заново. Не по расписанию, не по правилам — а так, как диктовала её душа.

Но спокойствие продлилось недолго.

На третий вечер у калитки появился странный мужчина. Лет сорока, в тёмной куртке, с рюкзаком за спиной.

— Извините… — произнёс он. — Я ошибся? Здесь живёт Пётр Анатольевич Савин?

— Нет, — осторожно ответила Маргарита. — Вы ошиблись.

Он нахмурился.

— Странно… Мне сказали, он здесь. Бывший следователь. Хотел поговорить.

Маргарита напряглась.

— Здесь никого нет, кроме меня. Я недавно приехала. Уходите, пожалуйста.

Он кивнул и ушёл. Но через час она заметила его в окно — он стоял на тропинке в лесу и наблюдал за домом. Что-то было не так.

Она закрыла все двери и окна, вызвала полицию. Те прибыли, но мужчину уже не было. А вскоре детектив Литвинов позвонил ей сам.

— Рита, ты одна?

— Да… Я в доме. Тут был странный человек…

— Я знаю. Слушай внимательно. Кто-то шантажирует Артёма в СИЗО. Он признался, что действовал не один. Его подельник на свободе. И он знает, что ты жива. Возможно, он охотится за тобой.

— Что мне делать?

— Переезжай. Немедленно. Я отправлю людей.

Снова переезд. Снова тревога. Ощущение, будто кто-то дышит за спиной. Но теперь она была не той испуганной девушкой. В этом огне она закалялась.

На новом месте — в закрытом посёлке под охраной — она начала писать. Взяла тетрадь и ручку, чтобы выложить всё на бумагу: как встретила Артёма, как верила ему, как очнулась в морге. Это стало её терапией. Но через неделю ей пришло письмо. Без адреса. Почтовый голубь прошлого.

Внутри оказалось фото. Её собственное. В окне дома у озера. Снято из леса. Подпись:

«Ты думаешь, это конец? Это только начало. У тебя есть то, что мне нужно».

Она вцепилась в фотографию. Рука дрожала. Что? Что нужно этому человеку? Что он ищет?

Она снова позвонила Литвинову.

— Он следил за мной. Сфотографировал меня. Зачем?

Тот помолчал.

— У Артёма была флешка. Мы её не нашли. На ней компромат на влиятельных людей. Возможно, он передал её тебе. Или спрятал рядом с тобой. Подельник ищет её.

Маргарита стала вспоминать каждую мелочь. Каждый день, каждый вечер с Артёмом. Он однажды подарил ей кулон. Маленький, с буквой «А». Она всегда его носила. Даже в морг попала с ним. Он лежал среди вещей, которые отдали отцу после «похорон».

Она вскрыла кулон и обнаружила внутри крошечный чип.

— Я нашла, — прошептала она в трубку.

— Немедленно ко мне. Ты больше не в безопасности.

Её посадили в бронированную машину, усилили охрану. Копию чипа передали в прокуратуру. Начались громкие аресты. Выяснилось, что Артём был лишь пешкой в огромной сети шантажа, подделок и махинаций с участием высокопоставленных лиц.

Её ненависть к нему не исчезла. Но появилась ясность: он тоже был марионеткой. Только считал себя главным.

Прошло полгода.

Маргарита вышла из машины на площади небольшого европейского городка. Теперь она жила за границей. Под другой фамилией. Под охраной. Но свободной. По-настоящему свободной.

Она открыла книжный магазин и назвала его «Мёртвое молчание» — в память о том дне, когда она лежала в морге, а жених шептал свои лживые слова.

Теперь она жила. Без масок. Без лжи. Без страха.

И каждый вечер она зажигала свечу. В память о той, какой была. И в честь той, кем стала.

Читать далее

Ия Саввина: Что будет с сыном, когда меня не станет

Ия Саввина с мужем Всеволодом Шестаковым

Ия Саввина: Что будет с сыном, когда меня не станет

2 марта 2011 года в хлебосольном доме Ии Саввиной собралось очень много гостей. Только хозяйка еле стояла на ногах и не могла, как обычно, накрыть обильный стол кучей блюд, приготовленных своими руками.

“Она была очень худенькой. Не знаю, как ходила. Была так счастлива всех видеть. А в один момент поняла, что она с нами прощалась”.

Татьяна Бронзова. Актриса.

Активным участником застолья был сын актрисы Сережа. До конца своих дней Ия Саввина каждый день задавала себе вопрос: “Что будет с Сережей, когда ее не станет?” Эта боль и страх не давали ей спокойно жить.

Она опасалась не зря. После похорон актрисы ее сын стал объектом охоты. Его даже пытались похитить, потому что он был собственником дорогой квартиры. И это была прямая угроза для жизни.

Отцом Сережи был Всеволод Шестаков, с которым Ия Саввина познакомилась в студенческом театре МГУ. Позже Шестаков заведовал кафедрой гидрогеологии МГУ. Он никогда не порывал с театром и кино. Сниматься его звали друзья. На его счету 14 картин.

Это был брак по большой любви. Первое время молодые были очень счастливы.

Когда Ия объявила о беременности, Шестаков был счастлив. Он мечтал о ребенке. И беды не ждал.

Долгожданный ребенок родился с синдромом Дауна. На предложения оставить ребенка в роддоме и сдать в дом малютки Саввина с возмущением ответила отказом. А Шестаков испугался. И это стало для нее настоящим ударом. Мужа Ия простила. Она очень его любила и постаралась понять, почему он проявил такую слабость.

К воспитанию Сережи подключилась его мама Янина Адольфовна, которая долгие годы проработала учителем русского языка и литературы. Сережа научился прекрасно говорить, умываться, делать зарядку, держать в руках столовые приборы. Ия в это время работала, снималась, а бабушка занималась внуком.

Известной Ию Саввину сделала роль в фильме “Дама с собачкой”.

Знаменитый актер и талантливый поэт Валентин Гафт написал эпиграмму, в которой передал характер Ии Саввиной. Эпиграмма очень отличалась от воздушного, нежного, трогательного образа дамы с собачкой.

“Все это правда, а не враки.

И вовсе не шизофрения.

В Крыму гуляли две собаки.

Поменьше шпиц, побольше - Ия”.

Коллеги тоже отмечали ее язвительность, строгость.

“Она могла так покрыть матом, что костей не соберешь”.

Неповторимая Дама с собачкой

“Я очень любил этого человека.

Перед смертью я написал ей на день рождения: Глазки серо-голубые, каждый добрый, вместе злые”.

Валентин Гафт.

Гафт составил блестящий дуэт с любимой им Саввиной в фильме “Гараж”. Этот фильм живо напоминает ее саму в жизни.

***

Ей было пять лет, когда отец прислал с фронта письмо: “Домой не ждите. Теперь у меня другая семья”. Ия не простила папу и не искала с ним встреч.

Ия в детстве с отцом

Мама Ии еще раз вышла замуж, и семья уехала в Воронежскую область.

Родной отец так и не узнал, что его дочь стала гордостью школы и претендовала на золотую медаль. Чиновники не верили, что деревенская девочка может писать такие сочинения. Ей не хотели давать медаль и собрали целую комиссию.

С ее сочинениями даже приехала завуч из сельской школы, чтобы доказать, что Ия действительно сама так пишет. Заслуженную золотую медаль ей дали. И она без особого труда поступила в МГУ на факультет журналистики.

Во время учебы она попала в студенческий театр, который был центром притяжения невероятных талантов. Ролан Быков поставил спектакль “Такая любовь”, о котором говорила вся Москва. Этот спектакль увидел Алексей Баталов, который уже был утвержден на главную роль в фильме Иосифа Хейфица “Дама с собачкой”.

Он пришел к режиссеру и сообщил: “Я нашел Анну Сергеевну”. Хейфиц уже давно искал актрису на эту роль и почти пригласил Людмилу Гурченко.

“Дама с собачкой” - это только Саввина. Других актрис в этой роли представить невозможно.

Ия Саввина и Алексей Баталов. "Дама с собачкой" (1960)

После этого фильма ей начали предлагать разные роли. В 1962 году она сыграла наивную деревенскую девушку. Она играла и утонченную аристократку из высшего общества.

Муж занимался наукой. Ия уделяла сыну больше времени, чем отец. Она была уверена, что, несмотря на прогнозы врачей, Сережа проживет очень долгую и счастливую жизнь. Несмотря на болезнь, которая сделала его вечным беспомощным ребенком.

Ия была очень колючей, фыркающей и цыкающей с коллегами. Но только не с Сереженькой. С ним она моментально преображалась и становилась совершенно другой - мягкой, нежной.

После успеха “Дамы с собачкой” Саввину пригласили в Театр имени Моссовета. Очарованный ею главный режиссер Юрий Завадский ввел ее сразу в несколько спектаклей.

Но Саввиной в театре пришлось непросто. За спиной шептались: “На экран через диван. А театр - это большое искусство, тут талант нужен”. И язвили, что собачку видели, а даму нет. За тихий голос ее прозвали Шептуньей.

Главным критиком Саввиной была гениальная, но невыносимая Фаина Раневская, которую боялись все работники театра.

Ее боялся сам Завадский. Фаина Раневская называла его бездарем, седой девушкой, вытянутым лилипутом и перпетум кобеля за его привычку постоянно жениться и крутить романы с актрисами. Раневская и Саввину подозревала в романе с Завадским и считала, что только поэтому она получает главные роли. А играть-то она не умеет.

Ия Саввина тоже была с характером. Тогда они очень сильно поссорились. “Если вы такая великая, то можете себе позволять по-хамски относиться к другим?!” - кричала на Раневскую Ия.

Ия Саввина и Фаина Раневская

Правда, потом актрисы подружились и очень нежно относились друг к другу. Раневская быстро признала, что у Саввиной есть талант. К тому же она необыкновенно умна.

“Это помесь гремучей змеи со степным колокольчиком”, - скажет остроумная Раневская про Ию.

Но когда у Саввиной случались актерские провалы, гремучая змея в ней умирала. Критика разнесла ее роль в драме “Грешница”. От стресса она вообще потеряла и без того тихий голос. Еще очень переживала, что плохо сыграла в фильме “Кроткая”. Депрессия длилась долго.

Саввина часто говорила о том, что зря пошла в актрисы. Ей и так тяжело было разрываться между сценой, съемками и сыном.

“Курила, сколько хотела. Еле-еле приучил курить хотя бы 2-3 сигареты в день вместо одной пачки”.

Анатолий Васильев. Режиссер. Второй муж Саввиной.

Валентин Гафт и Ия Саввина"Гараж" (1979)

Она все время сомневалась в своем таланте, и если бы не Сережа, Саввина, скорей всего, ушла бы из профессии. Но кино и театр приносили ей неплохие деньги, что было очень важно. Ия Саввина до конца своих дней не могла смириться с тем, что ее ребенок растет неполноценным. Боролась, искала способ его излечения.

Когда Сережа был ребенком, она договорилась о консультациях у профессора Сперанского, лучшего в то время специалиста. Он рекомендовал каждый день делать мальчику массаж и особую диету. Саввина охотилась за дефицитными продуктами, наняла логопеда, была готова тратить любые деньги.

В то время особые дети сидели по домам. Не учились в школах, не ходили в кино и кафе. Порой даже не показывались на улице. Многие родители отказывались от ребенка с синдромом Дауна.

Но отец мальчика, Всеволод Шестаков, занимался с сыном английским языком, читал Диккенса. Сережу учили музыке и рисованию.

Брак с отцом Сережи Шестаковым продержался 16 лет.

"История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж"

Огромную роль в жизни Саввиной сыграл фильм Кончаловского про Асю. Он увидел ее фото без косметики, в простой кофте. Кончаловский позвал в свой фильм простых людей и деревенских жителей.

Саввина стала вместе с ними единым целым. Ей это было легко. Достаточно было вспомнить детство. Ведь вся ее родня: крестьяне из-под Воронежа имели 4 класса церковно-приходской школы.

И только мама Ии, Вера Ивановна, была единственной, кто выучился на врача.

Ия с мамой

В 1977 году на съемках фильма “Открытая книга” Ия Саввина познакомилась с Юрием Богатыревым. Для него она стала самым добрым человеком из всех, кого он встречал на своем коротком жизненном пути, и главной опорой во МХАТе. Его восхищало то, что они родились в один день, правда, с разницей в 11 лет. Их даже принимали за брата и сестру. Его уход стал для Саввиной страшным ударом.

В фильме “Служили два товарища” партнером Саввиной стал Владимир Высоцкий. Узнав, что Высоцкий будет сниматься с Ией Саввиной, друзья ему посочувствовали. О тяжелом характере актрисы рассказывали легенды. Предупреждали: “Достанется и тебе, и режиссеру!”

Ия Саввина и Владимир Высоцкий. "Служили два товарища" (1968)

Во время съемок Ия сразу разглядела масштаб таланта Высоцкого. В перерывах они читали друг другу стихи, пели, выпивали. Ия Саввина позже сыграла в одном фильме и с Мариной Влади. Высоцкий и Влади любили Саввину и часто бывали у нее в гостях. Марина прониклась сочувствием к сыну Ии и много помогала с лекарствами для Сережи.

Ия Саввина часто влюблялась. Ей нужно было быть влюбленной. Без этого состояния она не могла играть. Ее чувство к Сергею Юрскому было очень сильным.

Для кого-то будет открытием. Но Юрский был ее самой огромной и большой любовью. Но эта любовь была невостребованной и неразделенной Юрским. Он был предан своей жене Наталье Теняковой. И у Саввиной не было ни малейшего шанса.

Саввина, блестяще владеющая словом, написала прекрасный очерк о творчестве Юрского.

После развода с первым мужем у Саввиной был роман с режиссером Петром Штейном. Об их отношениях знал весь театр Моссовета. Отношения прекратились из-за измены Штейна.

Саввина перешла во МХАТ и первым делом влюбилась в Олега Ефремова. Вместо они сыграли в фильме “Продлись, продлись, очарованье…” Грустная история любви вышла на экраны в 1984 году. Личная жизнь Ефремова была необычайно бурной, и Саввина стало только одной страницей толстой книги.

Но его чувство к Саввиной было настоящей загадкой. Он неоднократно делал ей предложения, несмотря на все свои связи. Часто бывал у нее в гостях и знал детали ее частной жизни. Актриса доверяла ему свои переживания.

Ия Саввина с Олегом Ефремовым

Роман с Анатолием Васильевым, вторым мужем, начался в 1979 году. Они были знакомы и раньше, но интереса друг к другу не испытывали.

“Я ее по большому счету недолюбливал, потому что несколько раз оказывался в компаниях, где она всегда лидировала и все одеяло тянула на себя. Мне это так не нравилось”.

Анатолий Васильев.

Как ни странно, их объединила рыбалка. Саввина неожиданно приняла приглашение Васильева и поразила тем, как ловко она выкапывала червей недалеко от конюшни.

“Народная артистка целиком с руками залезла в навоз и с криками: “Вот они, вот они, вот они!” - набрала кучу червяков”.

Анатолий Васильев.

Они стали жить вместе. Саввина купила кооперативную квартиру, которая всегда была открыта для друзей.

***

Золотая коллекция "Союзмультфильма"

Когда мы говорим “Винни-Пух”, перед глазами сразу возникает образ Евгения Леонова. А вот не менее симпатичный Пятачок разговаривает голосом Ии Саввиной.

В этом мультфильме она спародировала свою близкую подругу Беллу Ахмадулину. Пятачок разговаривает теми же интонациями, что и Белла Ахатовна.

Ахмадуллина нисколько не обиделась и сказала: “Спасибо, что подложила мне не свинью, а такого симпатичного поросенка”.

Белла очень любила Саввину и часто бывала у нее в гостях. Они даже на Новодевичьем кладбище лежат рядом друг с другом.

Могила Ии Саввиной и Беллы Ахмадулиной

Во время похорон всем собравшимся было больно смотреть на Анатолия Васильева. Они поженились за несколько дней до смерти актрисы, прожив до этого много лет в гражданском браке.

Купленный ими дом в деревне стал спасением для Сергея. На природе ему было очень комфортно. В Дорофееве Сергей впервые взял в руки кисти и стал рисовать. Там был художник, который показал ему, как рисовать. Это было наивное искусство, но любимое дело продлило жизнь Сергея. Он был безмерно счастлив, когда его хвалили.

Анатолий Васильев стал прекрасным отцом для Сережи. Он стал их опорой и защитником, дарил тепло и заботу.

“Более ласкового, более растворяющегося в тебе существа я просто не знаю. Не знал и не знаю”.

Анатолий о Сереже.

Ия Саввина и Анатолий Васильев

А 2007 год актриса сыграла свою последнюю роль в кино. Через год у нее диагностировали меланому - злокачественную опухоль на коже. Обнаружилась фиолетовая родинка под лопаткой совершенно случайно. Операция прошла успешно, опасную для жизни родинку удалили. Казалось, что угроза отступила. Какое-то время она чувствовала себя хорошо.

В апреле 2011 года не стало Всеволода Шестакова, первого мужа Ии Саввиной. Актриса не могла найти себе места. Она всегда поддерживала с ним связь и знала, что в последние годы жизни Шестаков был несчастен.

Он женился на дочери сиделки, которую он нанял для своей матери. Заира, жена, устраивала в доме шумные посиделки и плевать хотела на то, что пожилой ученый хочет покоя. Когда он понял размер катастрофы, женившись на Заире, он втайне умудрился с ней развестись.

Когда она обнаружила свидетельство о разводе, то в ярости выгнала его из квартиры на Фрунзенской набережной, а все научные работы профессора выкинула на помойку. Жилье удалось спасти только путем дарения собственности близким родственникам.

По рекомендации юриста Шестаков оформил дарственную на бывшую жену Ию Саввину и сына Сережу. Заира, которая до этого уверяла Ию в вечной дружбе, не собиралась сдаваться. Она хотела оформить опекунство над Сережей, зная, что Саввиной скоро не станет. Только так она могла получить престижные квадратные метры. Узнав о дарении, она начала периодически названивать Ии Саввиной, крыть матом, обвинять в том, что за ее спиной она отобрала квартиру.

5 мая 2011 года у Саввиной случился инсульт. Актрису положили в больницу. В июне Ия попросила Анатолия съездить в Дорофеево. Ей очень хотелось взглянуть на свой дом, огород, отвезти туда Сережу. К несчастью, по дороге они попали в аварию. Она очень сильно ударилась животом.

Ия Саввина уходила тяжело. Не спала. Обезболивающие помогали только на короткое время. До последней минуты рядом с ней были муж Анатолий и любимый сын. В больнице она лежать не хотела. Главной болью был Сережа. И мысли, что с ним будет.

Ии Саввиной не стало 27 августа 2011 года. Прощание состоялось на четвертые сутки. И, вопреки ожиданиям, столпотворения не было. С портрета на сцене смотрела женщина, которой громкая слава и бурные аплодисменты никогда не были нужны.

На прощание с мамой Сережу не привезли. Его пожалели. Он так и не понял, что мамы больше нет. Он был уверен, что она просто куда-то уехала и скоро вернется.

Анатолий Васильев заботился о Сереже после смерти Ии Саввиной

После смерти Саввиной Анатолий уехал с приемным сыном в Дорофеево. В городе оставаться было опасно. Шла борьба за квартиру отца Сережи.

К счастью, ее удалось отстоять.

Анатолий объяснил ему, что мамы и папы больше нет, они умерли. Но он не понял его. Как объяснил психолог, для таких людей нет такого понятия, как смерть.

Сережа умер на 65-м году жизни.

Сережа: "Я поставлю свечку"

“Он ходил в храм и ставил свечки за всех. "-Я поставлю свечку". Вот и вся реакция на уход мамы”.

Анатолий Васильев.

Ия Сергеевна напрасно волновалась за сына.

Для сына она осталась бессмертной.

Читать далее