Пoзopнaя cтpacть

Пoзopнaя cтpacть

Глаша, открыв глаза, вскрикнула и натянула одеяло до подбородка. Прямо возле ее кровати сидел Иван Иванович и откровенно любовался девушкой.

— Проснулась, — просиял он, — А теперь пойдем завтракать.

— Да, — робко отозвалась она, — Выйдите, пожалуйста, мне нужно одеться.

Бецкой еще с минуту посидел, а потом словно нехотя поднялся и направился к двери спальни. Глаша растерянно смотрела ему вслед. Происходящее становилось все более неприличным, и она не знала, как это прекратить, чтобы не обидеть старика.

Глафира родилась в 1758 году. Она была девятнадцатым ребенком полковника Ивана Акинфиевича Алымова. Отец не увидел ее рождения, так как скончался до родов жены. Спустя годы девушка написала о своем появлении на свет:

Я вступала в жизнь со зловещими предзнаменованиями ожидавшей меня несчастной участи. Огорченная мать не могла выносить присутствия своего бедного девятнадцатого ребенка и удалила с глаз мою колыбель, а отцовская нежность не могла отвечать на мои первые крики…

Мать Глаши была совсем не рада младшей дочери. Дошло до того, что она даже отказывалась взглянуть на нее. В дело вмешалась знакомая монахиня. Она убедила Алымову, что девочка ни в чем не провинилась перед матерью и нужно заботиться о крохе.

До шести лет Глаша жила рядом с родительницей, а потом та узнала, что императрица Екатерина II открывает Смольный институт для благородных девиц и ищет воспитанниц. Девочку тотчас же собрали и отвезли в заведение.

В стенах Смольного Глаша быстро поняла простую истину: чтобы выделиться, нужно быть лучше других. Она с головой ушла в учебу, став одной из самых прилежных учениц.

Уроки словесности, танцы, музыка, арифметика, светские манеры — все давалось ей легко, а похвалы наставниц звучали для нее как глоток свежего воздуха. Глаша с самого раннего возраста инстинктивно училась нравиться, очаровывать, располагать к себе.

Однажды, когда Екатерина II приехала навестить воспитанниц учебного заведения, Глаша выбежала вперед и, простирая руки к императрице, воскликнула:

— Государыня, как же я вас люблю!

Пока все приходили в себя от шока из-за столь бесцеремонного нарушения этикета, Екатерина II внимательно посмотрела на непосредственного ребенка и улыбнулась. Конечно, она запомнила милую девчушку. Но вот стать любимицей императрицы, у Глаши не вышло.

Сердце государыни было занято другой воспитанницей — Александрой Левшиной (о ее судьбе я недавно писала материал). Тем не менее Екатерина тепло относилась к Алымовой и периодически присылала ей любезные послания.

Из письма императрицы:

Алимушка… ты заслуживаешь великую мою благодарность за приятное приветствие, тобою мне сделанное, и что ты умеешь выманивать монахинь из келий своею игривостью, и ещё по многим другим причинам

Глаша сумела стать любимой ученицей начальницы Смольного — Софьи Ивановны де Лафон. По окончании занятий она всегда бежала к ней, чтобы о чем-нибудь побеседовать.

Иногда меня выпроваживали, — вспоминала Глафира, — Я угадывала, почему и возвращалась в сопровождении подруг. Наконец, благодаря моей настойчивости и похвальной цели моих посещений, Госпожа Л. не стала противиться тому, чтобы я находилась возле нее, и сама не могла обойтись без меня.

В 1773 году Глафира подружилась с невесткой императрицы —восемнадцатилетней Натальей Алексеевной. Та приезжала по два-три раза в неделю, чтобы побыть рядом с Алымовой. Глафира обучала великую княгиню игре на арфе.

Даже будучи на последних сроках беременности, Наталья Алексеевна помнила о подруге и присылала в Смольный подарки для нее. Их дружба трагически оборвалась в 1776 годов, после страшных родов великой княгини (скончалась вместе с младенцем).

Но больше всех Глафиру полюбил куратор Смольного института — Иван Иванович Бецкой. Он был старше ее на пятьдесят четыре года, но возраст совершенно не казался ему помехой.

Глафира вспоминала:

С первого взгляда я стала его любимейшим ребенком, его сокровищем. Чувство дошло до такой степени, что я стала предметом его нежнейших чувств, целью всех его мыслей.

Покровительство Бецкого быстро переросло в навязчивую, позорную страсть. Он осыпал Глашу дорогими подарками, выделял ее среди других смолянок, требовал все больше внимания. В его ухаживаниях не было отеческой нежности, они были полны тревожного, почти болезненного обожания.

— Что же он тебе привез? — любопытствовали подруги, когда Глаша появлялась с очередной коробкой в руках.

Как правило, там оказывались роскошные ткани, из которых потом у Алымовой выходили шикарные наряды. Достаточно посмотреть на ее портрет кисти Левицкого (первый в статье), чтобы понять — Бецкой одевал ее, словно куколку.

Абсолютно весь Смольный институт знал о разыгрывающейся любовной драме. Бецкой не стесняясь, при скоплении девиц, ставил Глашу в неудобное положение, спрашивая:

— Вы предпочитаете быть моей дочерью или женой?

Глафира смущалась, а толпа прыскала со смеху. Алымовой же казалось неправильным, как Бецкой все преподносит. Она сама признавалась:

Будь он откровеннее, я бы охотно сделалась его женою.

Девушка ждала официального предложения, но его не было. Вместо этого, в 1776 году, когда Глафира награждена золотой медалью первой величины и золотым вензелем Екатерины (как одна из лучших выпускниц), Бецкой предложил ей переехать жить к нему. Она по наивности согласилась, не понимая, что ставит себя в очень двусмысленное положение!

Бецкой постоянно кружил вокруг Глаши. Она вспоминала:

Он почти не покидал моей комнаты и даже, когда меня не было дома, ожидал моего возвращения. Просыпаясь, я видела его около себя. Между тем, он не объяснялся….

Иван Иванович томился от страсти, но сделать предложение девушке никак не решался. Он опасался, что общество его осудит. Ему не хотелось портить отношения с императрицей, кто знает, как она бы отреагировала, узнав, что ее личный секретарь (а он в то время им являлся) хочет взять в жены столь юное создание.

Была еще одна весомая причина не делать предложение — это дочь Бецкого, Анастасия Ивановна де Рибас. Она вместе с мужем проживала в особняке отца и считала себя полноправной хозяйкой владения.

Анастасия скептически относилась к появлению у них Алымовой. Глафира писала:

Я считала ее самым злейшим существом, и в ее обществе мне пришлось бы провести всю жизнь… У нее были какие-то свои планы: для нее было необходимым внушить мне отвращение к дому, в котором она была хозяйкой.

Несмотря на жизнь в доме Бецкого, Глафира Алымова успешно исполняла обязанности фрейлины при дворе. Именно в этой роли она вошла в свиту, встречавшую у границы будущую супругу великого князя Павла Петровича — Марию Федоровну.

Молодые женщины быстро нашли общий язык, и вскоре Глафира стала фрейлиной великой княгини. Однако их дружба внезапно дала трещину. Придворные тут же приписали размолвку ревности: поговаривали, что Мария Федоровна усмотрела в обаятельной и кокетливой Глафире соперницу…

В то время Глафира не страдала от недостатка внимания. При дворе Екатерины было много привлекательных кавалеров, и в 1777 году Алымова согласилась выйти замуж за Андрея Андреевича Ржевского. Для Бецкого — это был удар.

Иван Иванович рыдал в комнате Глафиры, умоляя ее не покидать его. Он клялся, что без нее не проживет и дня, и уговорил, чтобы после свадьбы, она вместе с мужем поселились в его доме.

Простодушная Глаша не учла, что Иван Иванович, проживший долгую жизнь при дворе, был мастером тонких интриг. Вскоре после свадьбы, между молодоженами начались ссоры. Им не стоило труда выяснить, кто является источником их раздора. Однажды ночью они, дождавшись, когда Бецкой уснет, взяли заранее собранные вещи и сбежали из дома.

Когда утром Бецкой обнаружил опустевшие комнаты, то с ним случился удар. Паралич, сковавший его правые руку и ногу, навсегда оставил в его облике след былого потрясения. Ирония судьбы заключалась в том, что, предрекая себе скорую смерть от разлуки, он прожил после этого ещё почти двадцать лет, с грустью вспоминая о беглянке.

А, Глаша, сбежав от гнетущей опеки, стала матерью пятерых детей, познала счастье второй любви (в 1804 году Ржевского не стало) и снова вышла замуж за мужчину, который был младше на двадцать лет. Ее жизненный путь завершился в апреле 1826 года.